«Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя», - думаю, что никто не будет подвергать это сомнению. Этот тезис обусловит и тему нашего разговора – состояние (прежде всего – духовное) русского языка и речи. Все те негативные процессы, с которыми сейчас сталкиваются социологи и психологи, филологи и лингвисты обусловлены социальными причинами. Спросите себя: когда вы в последний раз открывали томик стихов Пушкина или роман Достоевского? Почему не востребован в России интеллектуальный потенциал? Откуда в подростковой среде процессы инфантилизации и духовной деградации, которые порождают общение, свойственное уголовникам? Кто и с какой целью додумался издать томик стихотворений «Лермонтов. Только для взрослых» и энциклопедию русского мата? Человек, утративший духовные ориентиры и нравственные ценности, способен на любое преступление. Поэтому задача сохранения лучших традиций в сфере русской литературы и языка становится стратегической задачей русской нации. Если раньше в России существовала академическая наука, которая в советскую эпоху не только не утратила, но и преумножила свой духовный потенциал (речь идет об академиках Виноградове, Потебне, Шанском), то сейчас появились всевозможные лингвистические школы, которые вносят только хаос и смуту в сознание учащихся. Это не наука, а наукообразие. В одном из учебников Бабайцевой (теоретическая часть) в разделе «Второстепенные члены предложения», в главе «Обстоятельства места» допущена грубая фактическая ошибка. В качестве примера приводится стихотворная строка «С горы бежит поток проворный…» и в скобках указывается автор – А.А. Фет. А ведь лет тридцать назад любой школьник назвал бы не только автора - Федора Ивановича Тютчева, но и вспомнил бы название стихотворения - «Весенняя гроза»! Наши дети читают не Пушкина и Чехова, Гоголя и Некрасова, Чуковского и Маршака. Они предпочитают Стивена Кинга и «Властелина колец». Работая в павлово-посадских и московской школах и в гимназии, я неоднократно задавал себе вопрос: кому понадобилось выбросить из школьной программы пятого класса «Сын артиллериста» Константина Симонова и ввести «Лето Господне» Ивана Сергеевича Шмелева? Наши дети хорошо знают православную культуру или воспитывались на православных традициях? И кому помешало прекрасное стихотворение Константина Симонова? Или мы теперь ( в связи с ныне существующей конъюктурой) решили переименовать Великую Отечественную войну во вторую Мировую?
Приведу пример: Франция не переименовала ни одного политического праздника, а День взятия Бастилии для французов всенародное торжество! У нас станция метро «Чкаловская», а улица, где она находится и где жил выдающийся советский летчик, переименована – теперь это Земляной Вал. Кому помешал Валерий Чкалов? Зато в Прибалтике торжествуют – уничтожаются памятники советским воинам и запрещен русский язык! Та же ситуация и на Украине. Во Франции очень заметно изменилось положение французского языка внутри страны после принятия закона о защите родного языка. Резко сократилось употребление необоснованных заимствований в письменной речи, в языке средств массовой информации. И нашим депутатам Государственной думы давно пора уже принять Закон о защите русского языка. Я имел честь общаться с диктором центрального телевидения Игорем Кирилловым – руководителем школы художественного мастерства дикторов (у него училась, в частности, Татьяна Веденеева), народным артистом Грузии Иваном Николаевичем Русиновым, который включал в свои литературные программы мои стихи (вспоминаю, как проникновенно он читал мои стихи «Молитва» и «Розовый храм»). А сейчас применить слово «диктор» к тем, кто вещает с экранов телевизоров, как-то не поворачивается язык. Они в лучшем случае информаторы. Поэтому необходимо вернуть в речь теле- и радиожурналистов нормативную русскую лексику, поскольку именно они во многом формируют речевую манеру аудитории, особенно молодежной. В то же время речь журналистов зачастую пестрит грубыми грамматическими и стилистическими ошибками.
Сегодняшние проблемы русской речи во многом связаны с утратой чувства национальной гордости.
Я уже говорил о двух негативных процессах в современном русском языке, которые разрушают его духовное ядро – это слова иноязычного происхождения и просторечия.
Сегодня можно говорить о процессе жаргонизации , который находит отражение в устно-разговорной разновидности литературного языка, в непринужденной речи его носителей при их общении со «своими», с людьми близкими и знакомыми. Однако многие жаргонизмы проникают и на страницы печати, в радио- телеэфир. Таковы, например, жаргонные по своему происхождению, но весьма частотные в разных стилях и жанрах современной литературной речи слова и обороты: крутой, тусовка, разборка, классно, стрелки, заложить, кинуть… (Кинули меня на пол-лимона); вешать лапшу на уши, крыша едет (поехала), по барабану и др.
А иноязычные слова? Имидж, презентация, номинация, спонсор, шоу, триллер, хит, диск-жокей. Они проникают в русский язык во многом благодаря социально-психологическим причинам. Вместо исключительный лучше сказать эксклюзивный – это же престижно! «В наш век тотального телевидения гуманизм умер, - писал Маршалл Макклюэн, - потому что он мешает устраиваться людям в комфортабельных апартаментах электронной цивилизации»! А может быть прав один американский психоаналитик, утверждавший, что все в мире невротики, а кто не невротик – тот мертв? Действительно, мы утрачиваем духовный потенциал. В одном интервью актриса Татьяна Догилева призналась, что ей больше по душе пионерия и песня о юном барабанщике, нежели современные подростки, которых телевидение и компьютерные игры превращают в прагматиков и маленьких убийц. И разве всё это – не отсутствие информационной политики? Вот о чем следует задуматься всем: и учителям-филологам, и родителям, и представителям средств массовой информации. Под угрозой будущее России, ее генофонд, ее великая культура. Не пора ли прекратить вакханалию в прессе и на телевидении, не пора ли задуматься о том, что день грядущий нам готовит?
2007 год
