Новый год два взгляда с разницей в четверть века
Ю. Левитанский:
Я, побывавший там, где вы не бывали,
я, повидавший то, чего вы не видали,
я, уже т а м стоявший одной ногою,
я говорю вам — жизнь все равно прекрасна.
Да, говорю я, жизнь все равно прекрасна,
даже когда трудна и когда опасна,
даже когда несносна, почти ужасна —
жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна.
Вот оглянусь назад — далека дорога.
Вот погляжу вперед — впереди немного.
Что же там позади? Города и страны.
Женщины были — Жанны, Марии, Анны.
Дружба была и верность. Вражда и злоба.
Комья земли стучали о крышку гроба.
Старец Харон над темною той рекою
ласково так помахивал мне рукою —
дескать, иди сюда, ничего не бойся,
вот, дескать, лодочка, сядем, мол, да поедем...
Как я цеплялся жадно за каждый кустик!
Как я ногтями в землю впивался эту!
Нет, повторял в беспамятстве, не поеду!
Здесь, говорил я, здесь хочу оставаться!
Ниточка жизни. Шарик, непрочно свитый.
Зыбкий туман надежды. Дымок соблазна.
Штопаный-перештопаный, мятый, битый,
жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна.
Да, говорю, прекрасна и бесподобна,
как там ни своевольна и ни строптива —
ибо к тому же знаю весьма подробно,
что собой представляет альтернатива...
Робкая речь ручья. Перезвон капели.
Мартовской брагой дышат речные броды.
Лопнула почка. Птицы в лесу запели.
Вечный и мудрый круговорот природы.
Небо багрово-красно перед восходом.
Лес опустел. Морозно вокруг и ясно.
Здравствуй, мой друг воробушек,
с Новым годом!
Холодно, братец, а все равно — прекрасно!
1991г.
А. Гончуков
Снег
Новогодние праздники, затяжные, пустые, с настоящим белым безмолвием за окном, даны русскому человеку в качестве наказания, проклятия, чтобы он острее почувствовал одиночество, ужас перед мирозданием, свою ненужность.
Это истинное экзистенциальное испытание. Испытание пустотой. Испытание чувством никчемности во вселенной. Испытание дрожащей высохшей ветвью на холодном ветру.
В эти дни каждый из нас, словно выживший после апокалипсиса, бредет под ядерным небом, каждый в свои личные дали, холод и чистилище.
Есть слабая надежда лишь на одно чудо - чудо исступления, когда ты на краю, на самом краю, и вдруг ты - прозрел.
Но такое бывает не с каждым. Вот и у меня тоже не было этого ледяного перевала - тяжелее, не было безнадежнее, не было страшнее. Я будто родился заново, но мои плечи сковывает лед неизбежности и безысходности.
Мир неизменен, люди не меняются, моя жизнь обесценивается с каждым днем.
С каждой минутой и с каждым днем жить становится все сложнее. Сопротивление больше. Жар юности, драйв, бесшабашность растворяются в белом молоке русской зимы. Я не свободен, я не светел, я грешен, я - черная точка в бескрайней зимней пустыне.
И без любви, без смысла, без тепла и без надежды согреться, я иду вникуда, остывающим ртом вылавливая из воздуха мертвенные снежинки. Во всем их великолепии. Но мне кажется, они не тают. Мы одной крови с этим снегом. Одного молчаливого сердца. Мы сотканы из холода, ужаса и бессмертия. Я и снег. Я и пустыня. Я и пустота. С наступившим, друзья.
4 января 2017г.
Другие статьи в литературном дневнике:
