Теорема выворачивания человек - это изнанка небаТеорема выворачивания: человек - это изнанка неба - Считается, что после Коперника и Джордано Бруно нам не приходится сомневаться в своем местоположении в Солнечной системе. А именно: мы на одной из планет, кружащихся вокруг Солнца. Солнце примерно в середине, мы на периферии. Если же распространить взор до пределов нашей галактики, мы где-то на отроге системы галактик под названием Млечный Путь. А ведь когда-то думали, что Земля в центре мира. И, согласитесь, человеку на такой земле, пусть даже плоской, стоящей на слонах или плывущей на трех китах в океане, было куда комфортнее. Небо, кстати, было твердой хрустальной полусферой с надежно впаянными звездами и планетами. Устройство это со временем усложнялось, но принцип - Земля с человеком в центре - оставался неизменным в течение многих столетий. Пришел Коперник и забросил нас из центра на окраину мира. Потом Джордано Бруно разбил хрустальный купол небес, и мы зависли вместе со всей Землей в бесконечности. Земля затерялась среди бесконечного множества миров, как песчинка среди песчинок в пустыне. А уж о человеке и говорить не приходится. Песчинка как в морских волнах, Как мала искра в вечном льде, Как в сильном вихре тонкий прах, В свирепом как перо огне, Так я, в сей бездне углублен, Теряюсь, мысльми утомлен! - писал большой поклонник Коперника Михаил Ломоносов. Ну, мы-то с вами не теряемся. Что нам эта бесконечность... Мы ее просто не видим. Вернее, мы на нее не смотрим. Разве что философы и космологи устремляют туда свой мысленный взор. Посмотрят, посмотрят и отвернутся. Обедать пора. А когда обедаешь, уже не до бесконечности. Мне посчастливилось еще в юности ощутить бесконечность как свое тело. В тихом волжском городе Угличе на улице Свободы, дом 21, я вышел на крыльцо одноэтажного дома - он и по сей день целехонек, - взглянул на звезды и вдруг почувствовал, что звезда - по всей видимости, Сириус, самая яркая на небе, - такая же часть моего тела, как, скажем, ноготь мизинца или кончик носа. В 14 лет мои познания о космосе были минимальны, как у всех детей. Я, правда, знал, что космос бесконечен, и меня несколько удивляло, что эту бесконечность можно охватить взором, глядя на звездное небо. Тогда, в 1956 году в Советском Союзе почему-то были запрещены книги астронома Фламмариона, в которых говорилось, что, если бы звездное небо было видно где-то в одной точке земли, туда бы толпами стекались паломники. Но звездное небо общедоступно, поэтому мы на него не смотрим, как многие парижане не ходят в Лувр, а москвичи - в Третьяковскую галерею. Я не просто увидел Сириус - почувствовал во рту его горьковато-сладкий вкус, а кроме того, произошло нечто необычное. Луч, идущий от звезды, каким-то непостижимым образом одновременно вернулся изнутри меня все к тому же Сириусу. Позднее я написал: Я взглянул окрест и удивился. Где-то в бесконечной глубине Бесконечный взор мой преломился И вернулся изнутри ко мне. Это очень похоже на нервный сигнал, мгновенно проходящий по телу. Только телом стало все звездное небо именно благодаря этому мгновенно пронзающему сигналу. Банальное утверждение космологов и философов, что человек есть неотъемлемая часть всей Вселенной, вероятно, было мне уже известно. Но одно дело знать, а другое - чувствовать. Кроме того, что значит часть? Ноготь тоже часть, но отрезал его - и до свидания. А вот можно ли человека отрезать от Вселенной? Нет, нельзя. Без человека не будет нашей Вселенной. Так гласит знаменитый антропный принцип мироздания, открытый физиками и космологами в середине 70-х годов прошлого века. Первым начал подбираться к нему физик Поль Дирак еще в тридцатых. Он первый задался вопросом: почему все постоянные физические константы именно таковы? И что будет, если их изменить? Выяснилось, что если изменить, не будет, прежде всего, нас с вами. Не будет людей и жизни как таковой. - Что будет с мирозданием, если изменится масса электрона? - Некому будет задавать этот глупый вопрос. Получается, что только в такой Вселенной возможен и даже неизбежен человек, ее познающий. Это так называемый слабый антропный принцип. А космолог Рис Дэвис пошел еще дальше. Он заявил: "Вселенная такова, какова она есть, потому что, познавая, мы придаем ей именно такие свойства". Это уже сильный антропный принцип, который я целиком и полностью разделяю. Правы оказались субъективные идеалисты Фихте и Шеллинг - однокашники и сокурсники Гегеля по Йенскому университету. Не будет человека-субъекта, исчезнет и все мироздание. Но это все философия, космология, физика. Все это мне лишь предстояло узнать. А тогда в Угличе, на крылечке я все это почувствовал своим телом. Весь космос - мое бессмертное тело. Тогда я еще не знал, что Человек-Вселенная в древней Индии именовался Пуруша. Не знал, что пять тысяч лет назад был создан гимн: Тысячеликий, тысячеглазый Пуруша! Только четверть твоя на земле. Три четверти простираются в небо. Твое дыхание - ветер. Твое зрение - солнце, Твои мысли - луна. Горы и камни - твой скелет. Моря и реки - твоя кровь. Звездное небо - твоя кожа. Спустя три тысячелетия болгарские каббалисты-богомилы назовут этого Пурушу Адам Кадмон. Получается, что человек не часть Вселенной, а вся Вселенная без остатка. Кстати, гениальный Тютчев, будучи русским посланником в Германии, оказывал покровительство начинающему философу Шеллингу. И кто знает, он ли навеял Шеллингу эти мысли, или молодой Шеллинг ему нашептал, но только именно Тютчеву принадлежит гениальная строка: "Час тоски невыразимой!.. Все во мне, и я во всем..." А это уже намного ближе к тому, что я почувствовал в 14 лет, а позднее назвал словом "выворачивание". Спустя много лет в своей докторской диссертации в 1996 году я уточнил термин "выворачивание" более широким понятием "инсайдаут". Хотя, если быть абсолютно точным, надо было бы сказать "инсайдаут - аутинсайд". Я не просто ощутил небо как свою кожу. Произошла переориентация внутреннего и внешнего. Словесно я это выразил несколько необычными стихами: Я вышел к себе Через-навстречу-от И ушел ПОД Воздвигая НАД Итак, поставлена под сомнение, казалось бы, незыблемая истина: мы внутри Вселенной. Моя модель совсем другая: "Человек - это изнанка неба. Небо - это изнанка человека". Инсайдаут - аутинсайд. Впрочем, русское слово "выворачивание" мне очень нравится. Бутон выворачивается наизнанку, и появляется двуединое тело бутон-цветок, человек-космос. Зерно выворачивается наизнанку, прорастая космосом колоса или колосом космоса. Младенец рождается - выворачивается из материнского чрева и обретает весь мир, о котором раньше не подозревал. Разумеется, мой призыв ко второму, космическому рождению и обретению своего вечного космического "Я" в Советском Союзе не приветствовался. На всякий случай меня отстранили от преподавания в Литературном институте на Тверском, 25, и завели на меня дело оперативной проверки "Лесник" с окрасом "антисоветская пропаганда и агитация с высказываниями ревизионистского характера". А потом... Читаю я как-то лекцию в одном из московских клубов на Красной Пресне, и, как сейчас вижу, подходит ко мне женщина с газетой в руках и говорит: "А вы знаете, что вчера американский астронавт Эдгар Митчелл приехал в Ленинград и рассказал в своей лекции о выворачивании? Вот об этом заметка". Недоверчиво разворачиваю газету и читаю: ступив на Луну и взглянув на Землю со стороны, Митчелл почувствовал то же самое, что я на угличском крылечке в 1956 году. Он стал частью всей Вселенной, а вся Вселенная стала всего лишь частью его. Действительно, при выворачивании самый минимальный объект может вместить в себя всю бесконечность. Зёрнышко выворачивается в колос, а колос в небо. Небо становится частью зернышка, частью колоса. А человеку и выворачиваться не надо. Мысленно он может поменять внутреннее на внешнее, то есть нутро на космос, и внешнее на внутреннее, то есть космос на нутро. Видимо, это и произошло со мной в Угличе. Обретение внутренне-внешнего, внешне-внутреннего пространства. Когда-то, до Джордано Бруно, мы ничего не знали о бесконечности. Понятие такое было, а ощущения не было. Ломоносов с восторгом ощутил бесконечность в XVIII веке: "Открылась бездна, звезд полна; / Звездам числа нет, бездне дна". Теперь пришло время для человека вместить эту бесконечность в себя не только на понятийном, но и на чувственном уровне. Разумеется, выворачивание стало бы грандиозным прорывом. Но, скорее всего, для освоения внутренневнешней перспективы понадобятся еще несколько десятилетий. Люди с трудом привыкают к новому. Даже Иммануил Кант забуксовал перед внутренне-внешним миром. Он первый задал такой вопрос: если во Вселенной повиснет перчатка с левой руки, можно ли как-либо повернуть эту перчатку, чтобы она стала правой? Почти двести лет не было ответа на этот вопрос. В 1989 году в свой книге "Поэтический космос" я нашел ответ на вопрос Канта. Чтобы превратить левую перчатку в правую, ее достаточно вывернуть наизнанку. У математиков в разделе топология - не путать с патологией - есть "теорема выворачивания". Как вывернуть тело наизнанку, не повреждая его поверхности? Мысль и чувство с легкостью может вывернуть наизнанку Вселенную, полностью вместив ее в человека, и одновременно вывернуть во Вселенную человека, образуя двуединое тело человек-космос. Я назвал это существо Homo Cosmikus - Человек Космический. Но правильно было бы и наоборот - Космос Человеческий. В мировой живописи я нашел только одну картину, где внутреннее и внешнее пространство поменялись местами. Это "У Иверской" Аристарха Лентулова. Часовня находится внутри своего пространства. Если вместо часовни изобразить таким же образом человека, это и будет Пуруша, Адам Кадмон, Человек Космический. Мир, в котором живу я, и мир, который живет во мне, резко отличаются от традиционных схем. Здесь человек и Вселенная - единое существо человек-вселенная. Эта человековселенная вся одушевлена, хотя бы мной в момент инсайдаута, не говоря уже о других людях, переживших инсайдаут. Например, Эдгар Митчелл на Луне. Здесь человек не внутри Вселенной, а как бы вокруг нее. Он обхватывает ее собой, как бутон обхватывает цветок. Откровенно говоря, после всех космологических переворотов все оставалось, как было. Ведь не посыпались люди вниз головой, когда узнали, что Земля шар. Как сказал Маяковский: "Можно убедиться, что земля поката, - / Сядь на собственные ягодицы и катись". Только помещик в письме к ученому соседу у Чехова волновался: "Вы пишите, что на Луне, т. е. на месяце, живут и обитают люди и племена. Этого не может быть никогда, потому что если бы люди жили на Луне, то заслоняли бы для нас магический и волшебный свет ее своими домами и тучными пастбищами. Без дождика люди не могут жить, а дождь идет вниз на землю, а не вверх на Луну. Люди, живя на Луне, падали бы вниз на землю, а этого не бывает". Понятия верха и низа относительны. Вероятно, этого не могли понять и ученые члены святой инквизиции, сжегшие Джордано Бруно за идею бесконечности Вселенной и множественности миров. Теперь перед человечеством новый психологический барьер - осознать относительность понятий "внутреннее" и "внешнее". Сердце внутри, а Солнце снаружи. Так мы воспринимаем, так чувствуем. Но мы ведь и Землю воспринимали и чувствовали как плоскость на протяжении многих тысячелетий. До сих пор говорим, что Солнце всходит и заходит, хотя отлично знаем, что не Солнце восходит, а Земля поворачивается вокруг своей оси. Вот так же предстоит со временем отказаться от иллюзии, будто мы пылинки внутри бесконечного мироздания. Нет, все бесконечное мироздание - это мы.
© Copyright: Кедров-Челищев, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
