Рецензия на «Пиковый туз. Сказка» (Петрович Алексей 5)

Вещь необыкновенная и даже удивительная. Я вообще люблю сказки – и народные, и литературные, но это повествование замысловатее сказки. Тут замешаны и мифология, и космогония; при чтении возникает множество самых разных ассоциаций – например, с тристановской темой любви-смерти и страны, где нет солнечного света (только и того, что здесь эта тема подана в духе русского фольклора). Кроме того, мне кажется, что это не совсем плод воображения, а записанные под видом сказки сны или отголоски видений. Такое трудно полностью выдумать; очевидно, за этим текстом стоит некий внутренний опыт (возможно, трудный и небезопасный, ибо проникновение в мир невидимый всегда небезопасно для души).

Мне понравилось практически всё: и вступление о детстве (казалось бы, не имеющее прямого отношения к основному тексту и отличающееся от него, в том числе, стилистически); и причудливый сюжет; и стихотворные вставки (песни-заклинания, произносимые Смертью); очень понравились описания: ночного леса, пахнущего травами; светящейся дороги; жилища Смерти, её одежды и внешности; угощения в её доме; и, конечно, обратной стороны Белого Света (одно Солнце с изнанки, больше напоминающее чёрную дыру, чего стоит!) Чёрный Огонь, Река Огненной Крови (и тут же «зайцы обнаковенные поскакивают»…) Всё это поэтично, таинственно, мрачно-красиво и завораживающе-жутковато.

Не вполне понравилось (вернее, вызвало внутреннее несогласие, но это лишь моё восприятие и к литературным качествам произведения отношения не имеет) слишком материалистическое описание приключившейся промеж солдатом и Смертью любови. Это приземляет Смерть как чудный волшебный персонаж, низводя её до какой-то обнаковенной бабы. Мне была бы ближе интерпретация Смерти как Прекрасной Дамы, которой можно только служить – бескорыстно и с восхищением. А то получается, как Смерть сама дальше говорит: «Вы бы Млечный путь ещё навозным назвали! Всюду вам бурёнки грезятся». Впрочем, я понимаю, что народный стиль диктует свои законы. Солдат – типично фольклорный персонаж и требовать от него куртуазной любви-служения было бы странно. Это ж не миннезингер какой-нибудь чокнутый, прости Господи! С солдатом всё понятно, но вот что Смерть и сама не прочь снизойти до его уровня, мне не близко. Во всех сказках и легендах меня всегда чрезвычайно печалило и удручало, если какие-нибудь дивные существа желали стать людьми. Кстати, ничем хорошим для них это, как правило, не заканчивалось. Мне было их ужасно жаль и хотелось предостеречь, чтобы держались от людей подальше.

И всё-таки мыслей, мне близких и созвучных, в сказке больше, чем вызывающих несогласие. Например, рассуждение, что достаётся-то людям от жизни, а смерть их «выкупает», нежит и убаюкивает после всего пережитого. Вспомнилась сказочка Фёдора Сологуба «Пленённая смерть»: «И увидел рыцарь – стоит возле него жизнь, бабища дебелая и румяная, но безобразная. И стала она говорить такие скверные и нечестные слова, что затрепетал храбрый и непобедимый рыцарь, и поспешил отворить темницу. Пошла смерть – и опять умирали люди. Умер в свой срок и рыцарь, – и никому на земле никогда не сказал он того, что слышал от жизни, бабищи безобразной и нечестивой». А другой рыцарь, Антониус Блок (фильм «Седьмая печать» Бергмана) на вопрос смерти, готов ли он к ней, отвечал – «Моё тело страшится, но не я». Тело боится болеть; болит только живое; опять получается, что именно жизнь изводит людей. (В фильме, правда, смерть имела облик противного дядьки, потому как в германских языках слово «смерть» мужского рода, однако жизнь от этого не перестаёт быть «бабищей дебелой, румяной», но «безобразной и нечестивой». Ваша же героиня Смерть обворожительна, и в её добрые намерения легко верится. Говоря о своей любви к людям, она весьма убедительна).

Получилось неожиданно длинно, но какова сказка, таков и отклик. Сказка длинная, впечатлений много. Делюсь ими, чтобы потом, если захочется сказку перечитать, было легко найти её по своей же рецензии.

Равенсвуд   04.02.2022 23:52   •   Заявить о нарушении