Не собирался сначала писать предисловие, но Евгений всё-таки меня убедил.
Мне менее всего хотелось бы, чтобы кто-то уловил в тексте Никитина снисходительную интонацию. Думаю, Евгений прежде старался быть честным и беспристрастным.
Каким получился обзор в любом случае решать вам, а я отмечу следующее.
Евгений Никитин - представитель стихирской волны первого поколения. Я его знаю с 2002 года. Он и сейчас молод, а тогда был "неприлично" юн, а значит вспыльчив, задирист и неуёмен. Жене мало было собственных стихов, он с энтузиазмом разыскивал новые таланты и, по-моему, первым на Стихире делал недельные ревю, в которых представлял наиболее интересные тексты. Хоть Стихира и была мала, по сравнению с нынешней, но более тысячи публикаций в день было уже тогда. Завидное трудолюбие. Потом был 2004 год, год самого серьёзного здешнего кризиса. Многие авторы покинули портал, среди них был и Никитин. С тех пор он здесь не появлялся, а это значит, что он правда не в курсе теперешних стихирских дел, так что простите Жене его неведение, если вам покажется, что он в чём-то неточен.
Хотя меня-таки сильно позабавил его отзыв на стихотворение Михаила Замятина - "звезду" того же, никитинского, поколения Стихиры Михаила Щерба, на которого когда-то Женя смотрел снизу вверх...
Уже после того, как Женя прислал мне свой обзор, у нас спонтанно вышла небольшая дискуссия о нынешней Стихире. Нет смысла сейчас её цитировать, но, надеюсь, в будущем я смогу организовать подобную дискуссию в открытом доступе, и не только с участием сегодняшнего эксперта, которому я очень признателен за его неравнодушную работу.
П.С.
Я выбрал 8 стихотворений, о которых можно что-либо сказать. Общее ощущение от конкурса БЛК – здесь нет ничего, что дополнило бы мое восприятие. Все узнаваемо, все ходы заранее известны. Множество просто откровенно профанной версификации. Когда-то сайты со свободной публикацией были площадкой, с которой сделало шаг из полного вакуума на страницы журналов целое поколение поэтов, не успевших напечататься в СССР и не влившихся в новые постперестроечные структуры, возникшие, в основном, вокруг бывшей неподцензурной поэзии, - среди них были действительно интересные авторы: Геннадий Каневский, Сергей Шестаков, Александр Кабанов, Андрей Дитцель, Михаил Квадратов и другие, и им естественном образом нашлось место в литературном мире. Но то время, видимо, прошло. Не исполнилось и зловещее пророчество Юрия Ракиты, заявившего, что Стихи.ру произведут на свет многоголового монстра-суперпоэта, состоящего из отдельных авторов.
ВАДИМ МЕСЯЦ "Сообщение о квиритах"
http://www.stihi.ru/2013/07/01/1558 номинатор Егор Мирный
Они не мажут волосы своих жён красной глиной,
а бреют им ноги перламутровыми ножами,
наряжают их в ткани из душистого шёлка
вместо льняной рубахи.
Потому что они — не люди. А так — соседи.
Они не приносят в жертву своих детей,
сжигая их в клетках, сплетённых из прутьев ивы.
Но не потому, что их земля плодородней,
а потому, что они — сердобольны.
Потому что они — не люди. А так — навроде.
У сёдел их лошадей не гремят черепа
поверженных в бою чужеземцев.
Их оружие не имеет имён,
но прозвища всадников длинны и медоточивы...
Когда побываешь, мой друг, и ты за морями —
привези голову их царя мне.
Все равно это не люди. А комья плоти.
Послушай, Хельвиг, они не умеют врать!
О чём же тогда говорить с ними?
Наши бабы не лягут рядом с такими.
Наши коровы станут цветом другими.
Потому что они — не люди. Таких не любят.
Они пьют прозрачные вина вместо сивухи,
прославляя достоинства местного винограда,
но при этом настолько трудолюбивы,
что кажется, что они просто глупы.
Они знают правила жизни, Хельвиг!
От отвращенья тебя бы стошнило!
Потому что они — не люди. Уже не звери.
И даже писать письмена для них не постыдно,
доверяя тайны бумаге как потаскухе,
залапанной пальцами рабов и простолюдинов,
от небесного не отличая земной алфавит!
Они слагают стихи, опасаясь забвенья.
И песни поют не богам, а себе подобным.
Пожалей их, Хельвиг, перед походом.
Потому что они — не люди. А мы бессмертны.
Очень странно было увидеть это стихотворение в списке. Я даже решил, что устроители конкурса БЛК проводят надо мной эксперимент: вставляют стихи «официально признанных» поэтов между текстами авторов стихи.ру, чтобы посмотреть, как они смогут конкурировать. Я бы сам не отказался провести такой эксперимент: зачастую то, что печатается в толстых журналах, не выдерживает никакой серьезной критики. Однако плохой я был бы «эксперт», если бы не узнал текст Вадима Месяца, с которым вместе организовал не один проект. Со стихами Вадима Месяца такая проблема – они требуют контекста. Контекст тут может быть двух типов: рамки другого, большего по объему текста или одна из ритуальных магических практик, которыми славится «Русский Гулливер» (типа торжественного выливания воды, набранной из Янцзы, в Эльбу, символизирующее слияние азиатского и европейского миров). Данное стихотворение выглядит отрывком из чего-то большего. Оно просто хочет быть частью эпической поэмы, в которой судьба этого самого Хельвига раскрывается внутри сюжета о создании и гибели мира и богов. Я поэтому с интересом ждал выхода «Норумбеги», в которой Вадим обещал, собственно, создать такой всеобъемлющий контекст. Но я был, скорее, разочарован. «Норумбега» оказалась набором отдельных текстов, близких стилистически. Чуда не случилось.
Что же происходит с этим стихотворением вне несуществующего эпического сказания? Не остается ли оно стилизацией, мастерски сделанной, но всего лишь стилизацией? И не производит ли тут бритье ног перламутровыми ножами невольный комический эффект? И возникает вопрос – зачем? Зачем нам этот Хельвиг, и почему Хельвиг, а не Ваня Иванов. Примерно так же странно выглядели бы стихи Толкина, лишенные контекста «Властелина колец». Эарендил? Умоляю вас.
С другой стороны, соблазнительно прочитать это стихотворение как метафору, что, мол, квириты - это мы. Тогда текст становится просто способом остранения и рассказывает о нас, потерявших связь с мифом и потому несчастных и заслуживающих презрения.
Вот такие стилизации-метафоры, предполагающие какие-то эпического размаха события на заднем плане, довольно характерны для современной поэзии – тут, помимо Месяца, подвизается, например, Мария Галина.
Хорошее ли это стихотворение? Мне кажется, да. О нем интересно говорить, в отличие от стихов остальных конкурсантов.
Однако тут необходимо сделать такое заявление: мне такая практика – я имею в виду стилизаторская – кажется довольно бессмысленной. По сути, это форма эскапизма, только бегство происходит не от реальности, а от немоты. Поэт бежит от немоты в какие-то декоративные построения, с помощью которых обходит невозможность высказывания. Это похоже на человека, запертого в карцере, который, чтобы не сойти с ума, играет сам с собой в игру, где представляет себя переживающим сказочные приключения героем. Таким образом он выходит на свободу, используя свое воображение. В реальности он продолжает сидеть в карцере. Почему это мне не нравится? Да потому, с моей точки зрения, поэт должен выйти из карцера (из невозможности высказывания). И такие поэты есть, причем каждый из них выходит из немоты по-своему: Леонид Шваб, Дмитрий Веденяпин, Виталий Пуханов, Владимир Беляев, Андрей Гришаев…
МАРИНА РАТНЕР "Песенка"
http://www.stihi.ru/2013/01/21/1012 номинатор Наталья Чекова
В саду разросся виноград -
весёлый менестрель.
Его коленчатый уклад -
и дудка и свирель -
друг с другом встык, друг-другу вслед
прижатые к губам.
Он пел на древнем языке
и почки выдувал.
Семьсот колен, семьсот свечей
плясали на ветру,
и поступь мартовских ночей
отогревала грунт.
А нас скрепляла нитка ссор,
звенел порочный круг.
А виноград заполнил двор
и танцевал вокруг.
В наш дом врастала ночь-лоза
чтоб дни соединить,
и тонкий луч перерезал
натянутую нить.
Чтоб крепче прежнего срослось,
чтоб затвердел сустав.
Чтоб там густел древесный сок,
пульсировать устав.
Огонь к огню, уста к устам,
к нему склонялся свет.
И лист прозрачный трепетал,
а плод - темнел в ответ.
А ночь сжимала нас в горсти,
твердила нам азы:
роди дитя, живи, расти,
держись за нить лозы.
Цепляйся крепче, с нею в лад,
за выщербины стен,
чтоб пел коленчатый уклад
рождений и смертей.
Это, конечно, ритмика Роберта Бернса в переводе Маршака. Бернсом в ней написано не одно стихотворение, самые известные – «Джон Ячменное Зерно».
Трех королей разгневал он,
И было решено,
Что навсегда погибнет Джон
Ячменное Зерно.
и «Старая дружба»
Забыть ли старую любовь
И не грустить о ней?
Забыть ли старую любовь
И дружбу прежних дней?
Из этого же условно шотландского инвентаря сюда попали и «менестрель» со «свирелью». А «коленчатый уклад» выпрыгнул из Тарковского с Мандельштамом. Вообще, тут сильное влияние Тарковского на уровне образности: все эти листы, выщербины и суставы.
Стилизаторское усердие не обошло и это стихотворение: кому в здавом уме придет в голову называть виноград «веселым менестрелем». Это же пошлость. И тут же какие-то «семьсот свечей» – грустно от этого становится. Человек как бы не может говорить своими словами, своим языком – и начинает говорить красиво. Это другой способ уйти от невозможности высказывания – столь же беспомощный.
Однако стихотворение вполне «форматное» - его легко можно представить в журнале типа «Октябрь». От этого тоже становится грустно. Потому что очевидный талант тратится на полностью имитационные экзерсисы.
МАРИНА В.ПОЛЯКОВА "Падалица"
http://stihi.ru/2011/02/22/10414 номинатор Лада Миллер
Велено, велено же назад не оглядываться,
двигаться посолонь, не разгадывать сны.
А закрываешь глаза – снится падалица
в старом саду, качели, небо дурацкой голубизны.
На абрикосе кора, покрытая струпьями,
грушу оса препарирует, не торопясь,
сыплет солнце с небес пиастрами, рублями, рупиями
в твою испачканную клубникой пясть.
Самое страшное в жизни – жужелица.
Все-то забот твоих – падалицу собрать.
И говорит тогда бабушка: «Ты моя труженица!».
В этот миг просыпаешься, и плачешь опять.
Очень девичьи стихи. Предполагается, что читатель должен почувствовать умиление. Умиление от того, что бабушка говорит «Ты моя труженица!» и от того, что «самое страшное в жизни – жужелица», и потому что кто-то там плачет в конце, не выдержав ностальгической картины детства. Я умиление не почувствовал и, по-моему, старания его вызвать должны преследоваться в судебном порядке, подобно экстремистким высказываниям (шутка).
Не хочется задумываться, что там оса, не торопясь, проделывает с грушей. Неудачно во второй строфе с небес просыпались рубли, превращая фрейдистский волшебный сон в комическую рекламу ипотечного кредита.
Выбор лексики неслучаен – тут и «посолонь» и «пясть» и откуда-то взявшиеся рупии – вы когда-нибудь видели рупии? Я не видел. Вероятно, автор – студенка первых курсов филфака или, может быть, духовной семинарии. К сожалению или к счастью, такие стихи пишутся многими. Особенно распространен инфантильный пафос, когда все какое-то милое, детское и беспомощное. Некоторые поэты на этом просто собаку съели. К существующей картине литературного мейнстрима этот текст ничего не добавляет.
Однако способность нарисовать объемную картинку сама по себе похвальна. Я думаю, автора будут печатать, а там главный вопрос – что он станет делать дальше.
ИРМА ГЕНДЕРНИС "подношение"
http://www.stihi.ru/2010/02/05/7242 номинатор Оскар Боэций
и взберётся на сердце боль на самый высокий пик
водрузит на нём нашатырь корвалол пинцет
и тогда луну вагоном отгонят в тупик
и тогда у солнца будет второй прицеп
я вдыхаю боль что ландышево свежа
сердце ношу под пальто как виноградную гроздь
что досрочно вызрела для ножа
чтоб была расплёвана её кость
чтобы смерть закрылась в тугой стручок
среди шарообразных моих смертей
густо плёл насильственный паучок
кровеносную сеть болевых траншей
но стреляла пушка-стручок ядром
просыпали выстрелы дробь на дробь
сердце падало и упав ребром
отползало умирать на топь
Хорошего здесь – один образ: паучок, который плетет кровеносную сеть болевых траншей. Все остальное – мыльный пузырь из слов, который лопается, неважно куда именно воткнуть зубочистку. Особенно отвратительна строчка «я вдыхаю боль что ландышево свежа».
Необязательность этого текста поразительна: сердце одновременно и высокий пик и виноградная гроздь, а солнцу зачем-то дают второй прицеп, хотя ничего не сказано о первом прицепе и вообще вагонно-вокзальная тематика никак дальше не развивается, а вместо нее откуда-то выскакивают паучки и шарообразные смерти. Для абсурда это недостаточно абсурдно, а для потока сознания недостаточно бессвязно. Мой диагноз: имитация пользующегося сейчас популярностью в Литинституте квазиактуального стиля. От «актуальной поэзии» при этом берутся чисто внешние атрибуты. Поэтому похоже одновременно на все – и на Идлис, и на Порвина, и на Немировскую, можно долго перечислять. Есть мейнстрим не только толстожурнальный, но и мейнстрим среди авторов «антитолстожурнального» направления. Это конгломерат ряда формальных приемов, считающихся признаком хорошего тона и играющих важную роль при инициации в тусовке. В данном стихотворении они применяются слишком прозрачно.
Однако в будущем от этого автора можно что-то ожидать. Как минимум, он читает современную поэзию, значит, не все потеряно – по сравнению с теми авторами в БЛК, которые, как можно предположить из их деревянных опусов, по восприятию застряли в шестидесятых годах прошлого века.
МИХАИЛ ЗАМЯТИН "ироничное"
http://stihi.ru/2013/06/18/9963 квота Главной редакции
Живешь, живешь, и знаешь, что помрешь
(да и теперь уже наполовину...),
Но встретишь ту, которая не нож,
А саженец воткнет внезапно в спину.
И вот лежишь, и пялишься во тьму
(Ужасно спать мешает эта палка!),
Но саженец не вырвешь потому,
Что и чужого будущего жалко.
И придраться не к чему, и говорить об этом малоинтересно. Этот текст мог быть написан кем угодно и, главное, когда угодно. Начиная с Омара Хайяма и заканчивая Губерманом, а между ними миллионом писателей, пытающихся сказать что-то афористичное стихами. Как это оценивать? По глубине мысли? Мысль неглубокая. А кроме нее оценивать тут нечего, так как стихи здесь – просто форма, в которую облекается высказывание. К поэзии это не имеет отношения - это стихосложение, то есть оформление высказываний в форме стихов.
АЛЕКСАНДР КРУПИНИН "Я Каспаров, жук мохнатый"
http://www.stihi.ru/2009/11/26/6553 отборочный тур для резидентов
Я Каспаров, жук мохнатый.
Вот, я вылетел куда-то,
И лечу, зачем, неясно,
Интуиции согласно.
А вокруг цветёт природа.
А вокруг природа дышит.
Толпы разного народа -
Зайцы, ящерицы, мыши.
Спит Ворона на берёзе,
Вьются мошки бессистемно,
Червяки в земле елозят,
Пробивают ход подземный.
Вот, проснулся кто-то хищный,
Ходит нюхает природу,
Может быть, добычу ищет,
Может быть, ещё чего-то.
Вот, ползёт Шамиль Басаев,
Террорист неадекватный.
Что-то, подлый, замышляет,
Что конкретно, непонятно.
Вот Медведь, ломая сучья,
Через лес бредёт со скрипом.
Взгляд его уныл и скучен,
Видимо, болеет гриппом.
Я Каспаров, жук летящий,
Яркий, словно тюбетейка.
Я, как Тигр, светло горящий,
Из стихов Вильяма Блейка.
Те стихи, как мне известно,
Для советского народа
Перевёл Маршак чудесный,
Дивный мастер перевода.
О, природа - ты поэма,
Но ясна без Маршака ты.
Я решу твои проблемы,
Я Каспаров, жук мохнатый.
Понятно, что автор хотел сострить, непонятно, зачем писать так длинно. Большинство строф по структуре эквивалентны друг дружке. Можно выкинуть любую, можно бесконечно добавлять новые, аналогичные предыдущим.
На тему высмеивания имен-знаков в целом и лидеров оппозиции в частности лучше всех сострил Игорь Караулов, написав стих
Убей, убей Лимонова, ОМОН,
его мозги похожи на лимон
и запахом, и вкусом, и размером.
Ему не быть для юношей примером.
Кто отверзал для ниггера анал
и брызжет матом стилус чей убогий,
тот не дает построить нам канал,
тот саботажник нанотехнологий.
и т.д. и т.п.
Далее в тексте про Каспарова в таком же духе. Итог: Караулов был вызван в полицию по подозрению в экстремизме. Ну вроде бы остроумно. Покойный Пригов, мир его праху, нервно курит в сторонке. Но не более того.
Как минимум, после этого если пишешь «Я Каспаров, жук мохнатый», то надо написать смешнее Игоря Караулова. А это не смешнее. Такие стихи можно печь, как пирожки. Самые умные, такие как Быков и Емелин, научились это коммерциализировать.
БОРИС БЕЛЬСКИЙ "Та же Река"
http://www.stihi.ru/2011/10/09/9441 отборочный тур для резидентов
Хлеб,
что сегодня послан тебе к столу,
сделан из той же муки,
что и сама мука.
Жернова
из того же песка,
что и дно реки,
повторяющей линии нервной руки,
на порогах скрипучих мельниц,
перемалывающих капли воды.
Чашка теплого молока из того же пота,
и той же слезы,
что и самая яркая в небе звезда,
восходящая в точке падения света
из окна проходящего где-то
скорого поезда.
Вдруг, очнувшись после долгого сна,
накрошить хлебных крошек в кормушку,
чайник поставить,
накормить кота
и устроить пересмотр вещей,
убирая углы пыльных комнат
той же сосной,
что и сама сосна.
Похожее на перевод с английского стихотворение, которое начинается интересно, но развивается слишком предсказуемо. Нужно было найти какой-то поворот, отход в сторону от основной темы, чтобы текст ожил. В результате он заканчивается педантичным повторением того же, с чего начинался. Отсюда и ощущение усталости от текста. Как и в случае стихотворения «Я Каспаров, жук мохнатый», каждое следующее повторение звучит слабее предыдущего. Причем здесь - вплоть до комизма, так как хочется в этот ряд эквиваленций встроить что-то непристойное (например, что-то вроде «присунуть соседской девушке той же елдой, что сама елда»). Причем тем более напрашивается непристойность, чем более вселенские масштабы (от слезы до звезды) принимает пафос стихотворения. Я отдельно подчеркну, что это не следствие моего морального разложения, как можно было бы подумать, а самостоятельное интонационное скатывание текста в абсурд, вызванное вот этими повторами. Такие вещи автор должен чувствовать сам.
ЕЛЕНА АТЛАНОВА "Цветоворот цветов в природе"
http://www.stihi.ru/2010/12/16/4291 номинатор Мариян Шейхова
желтые/ черные/ белые
кровь у нас у всех/ одинаково/ красная
хватит/ проверять
Вячеслав Куприянов
Посмотрите:
Согласно сценарию
белые бьют чёрных и жёлтых
Жёлтые – взрывают белых, а чёрных
воспринимают лишь в цвете нового американского кино
Чёрные же в ответ ментально отбеливают себя
И все повторяется – они, уже как белые,
снова бьют чёрных и жёлтых
А есть и другие...
назовём их т а к – Цветоводы
Цветоводы всегда
абсолютно точно знают
когда пора платить одноцветным
хрустящие разноцветные денежки
за поведенческое саморегулирование
беспроЦветного рабского неофашизма
Цветоводы всегда правят бал:
ставят спектакли в Колизее ли,
на Цветном или на Манежной...
Именно они после Цветопреставлений
возлагают на чёрные могилки убитых моноЦветных
упакованные в прозрачный хруст
цветы
и
небрежно накинув на свои пиджаки белоснежные доверчивые халаты
разбавляют оранжевыми апельсинами интерьеры больниц
в которых выжившие пешки-статисты
зализывают свою алую
изнанку
О, как страшно следить
за новостными сюжетами по цветному телеку
бледно вжавшись в якобы безопасное
бело-сине-красное креслице
...
Как тошно
быть одноцветным
Еще один пример чисто стиховой неудачи. Стихотворение снова берет определенную высоту и чем дальше, тем больше скатывается вниз вплоть до полной тривиальности. Больше об этом почти нечего сказать. К сожалению, писать верлибром само по себе не гарантирует успеха. Надо еще что-то предложить. Рецепт, по которому пишутся подобные стихи, прост до безобразия: берутся какие-то жизненные реалии и переносятся в условный мир. Допустим, будем считать, что мы живем в курятнике, и есть главный петух. Но однажды курицы решили устроить марш несогласных… Но они не знали, что всем заправляет не петух, а мясник. И так далее и тому подобное от Эзопа до Лафонтена и Крылова. Неинтересно.
Остальные стихотворения в конкурсе делятся на три категории: полный неадекват, беспомощные попытки версификации и стихи, написанные чистенько, но полностью лишенные своего лица. Из любопытства я заглянул в отбор для резидентов конкурса, то есть для тех, кто вроде бы уже прошел отбор моих предшественников на экспертной позиции. И мне захотелось выделить одно стихотворение, хотя в окончательный отбор оно не попало:
АЛЕКСАНДР РЫТОВ " Ночь в гостинице"
http://www.stihi.ru/2013/05/06/469
Луна всю ночь бродила по коридору гостиницы
из комнаты в комнату, хлопала дверьми
средь покосившихся интерьеров,
набитых мухами и людьми,
будила командировочных инженеров.
Пластиковые бутылки гулко из под ног ее
отлетали под шторы черные на покой,
пахло ливерной колбасой,
здесь в стенах толстых навек уснули
наконечники древних стрел и пули,
ковры пропитаны киндзмараули
и кровью девственницы молодой.
Луна у окон пустых гремела
подобно бешеному ежу.
Прекрасно зная свое непростое дело,
расфасовывала по норам за телом тело
и минеральную воду дежурная по этажу.
Его автор – Koukket – не кто иной как довольно известный арт-менеджер Александр Рытов. Мне, как и узкому кругу любителей, он также известен как поэт и переводчик современной греческой поэзии: недавно выходила его книга «Балканский аккордеон», где были переводы более 50 современных греческих авторов – поразительный труд. Странно встречать его на БЛК, также странно, как и Вадима Месяца. Что тянет вполне состоявшихся авторов на Интернет-конкурсы – загадка, м.б. достойное желание проверить самих себя и свои тексты? Стихи Рытова последних лет – как и этот текст – уникальны: в них будто бы переносится на русскую почву дух современной литературной Греции. По интонации это стихотворение мог написать Маркос Мескос или Такис Синопулос или даже легендарный Андреас Эмбирикос. О них я, собственно, могу судить только по переводам Рытова – поэтому, конечно, авторский голос Рытова вплетается в мое восприятие Эмбирикоса – в любом случае тут происходит взаимообмен. Переводы с греческого полностью изменили Рытова-поэта (а я помню и его достаточно тривиальные тексты). Стихотворение выше – как и в случае Вадима Месяца – как будто требует контекста, как будто является отрывком или начало чего-то большего и без этого большего становится просто зарисовкой. Но у Рытова эти отрывки-зарисовки как бы кристаллизуются в отдельный самодостаточный жанр: самодостаточный в своей недосказанности. Это похоже на внезапное видение другого мира и столь же внезапное пробуждение. А как естественен этот расшатанный ритм, попробуйте прочитать стихотворение вслух. В общем хочется, пользуясь «служебным положением» обратить на него внимание.
На этом заканчиваю свой обзор.