1.Вводная часть.
Начиная с 1 декабря 2015г Участники и Арбитры Зимнего Кубка-1 могут оформлять шорт-листы с указанием авторов и названий полюбившихся им стихотворений вплоть до четверти финала ( 4 тур) 2016 года..
СУТЬ и ЦЕЛЬ НОМИНАЦИИ.
Параллельно с основным конкурсом, суть которого - выбор победителя по олимпийской системе методом тайного голосования нескольких Арбитров, на Кубке проводится читательское голосование за Приз и звание Победителя в Номинации читательских симпатий.
Участие в Номинации обязательно для каждого участника Зимнего конкурса,
потому что читательское мнение отражает отношение к конкретному
стихотворению, а не в паре.
Перед Вами 64 стихотворения 64-и участников данного конкурса..
Вам предстоит познакомиться со всеми текстами и назвать лучшие из них.
Уточнение: сколько стихотворений включить в шорт –лист голосующий решает самостоятельно, но не менее 3-х и не более 30 . Номинация будет считаться состоявшейся, если в ней примет участие 25 и более процентов всех участников.
По итогам Вашего голосования будут названы
– 1(один) Победитель (Номинант) и
9 (девять)Призеров Номинации.
Победитель получает 1500 стихобаллов в случае, если Победитель Кубка и Победитель Номинации - разные лица и 1000, если Победитель один и тот же.
Призеры(их 9) получают от 500 стихобаллов при условии, что они не награждены по результатам соревнования в парах.
ТЕКСТЫ
А
Анна Джон Kазалось мало
Мне неба казалось мало и мир был такой огромный...
И не было дела вовсе до сплетен и суеты,
Но жизнь не таких ломала и я задышала ровно,
Судьба моя, видно, осень и сломанные мосты.
Мне солнца казалось мало и свет был особо яркий,
Я слушала звук природы и видела красоту,
Но крылья свои сломала, куда-то девалась марка
И внутренние погоды украли мою мечту.
Мне жизни казалось мало, я время не замечала,
Горячая кровь по венам, касание душ, тепло...
Но вера моя пропала и всё что казалось мало
По белым больничным стенам, предательски утекло.
Анна Родина 69 Август
Ав-густ.
Ав-грусть.
Ав-рал.
А в радость.
Арбуза хруст
И дыни сладость.
Медовый спас,
Груздей соленье,
Благословит Преображеньем.
Короче дни,
Длиннее ночи...
Повремени,
Прошу! А впрочем,
Еще сверчок поет мне лето,
Но холодна вода в рассветы.
И густ, ядрен
Прощальный ветер,
В тебя влюблен.
Сентябрь - до встречи!
Алекс Трудлер напиши мне письмо
не на шутку встревожен и смят -
почему неподъёмной падучею
память детства с макушки до пят
так меня многоточливо мучает?
и, зажатый в тисках болтовни,
память я измеряю провалами,
ты письмо мне по-русски черкни -
пару строчек словечками малыми:
"я жива. у меня всё о-кей.
мир вокруг исторически вертится."
только давит на сердце сильней
в небеса устремлённая лестница.
и молчание прошлого зря
колет пальцы цыганской иголкою -
на слетающий лист октября
я, как ворон, угрюмо пощёлкаю.
ты не пишешь, я тоже устал,
мы так заняты разным и разными,
вот и памяти старый портал
мы закрыли, чтоб души не шастали
за улыбкою первой зари
в полосу озорного мальчишества.
напиши мне письмо и соври,
что тебе почему-то не пишется.
Арвачёва Любовь Уходит осень
.
Осень, падают листочки: оп-оп...
Ветки хлопают в ладошки: хлоп-хлоп!
Капли крупные дождинки: шлёп-шлёп,
Дети в лужах лягушатят: топ-топ.
Ветер по листве гуляет: шу-шу,
Недовольна очень осень: фу-фу!
В дальний путь багаж пакует: ту-ту,
Дни считает ей кукушка: ку-ку.
Артем Усовецкий Белый
Под сводом цирка, утром ранним,
Толпа глазела, видел я,
Из клетки, обвязав ремнями,
Тянули мужики коня
Загривок мокрый и холёный,
Сам белый, словно облака,
И глаз - напуганный, смышлёный -
С пятном родимым, от виска
А мужики, те матом крыли,
Держали лямки за концы,
И всё ж упрямца потащили
На ипподром, да под уздцы
В надежде, что в пылу азарта,
Свободу взяв за удила,
Из циркового акробата
На ставки сложат скакуна
На ипподроме пеной мыли,
Облили морду из ведра,
По коже, мелом, прочертили
С боков обоих номера
К полудню на кругу арены,
Стоял смиренно, чётко в ряд,
В расчёте на охапку сена,
В забег построенный отряд,
И вот в означенное время,
Под крик трибун, сирены вой,
Наездники, упёршись в стремя,
В забег собрались круговой
Раздувши ноздри, сжавши жилы,
Под номером "Один" Бастард
Вперёд рванул, что было силы,
Сорвавшись прочь с разметки "Старт"
И в этом зрелище прицела,
Державши ярь четвертака,
Толпа в азарте вожделела:
Хлыстом его, сильней, в бока!
Тем временем круг взят был первый,
За ним последовал второй,
Бастард летел, как ястреб белый,
Других оставив за собой,
Я видел, как ему хотелось
Успеть за пять пройти семьсот,
Затем, как стремя разлетелось,
И пыль, и кровь, и смех господ
Я, помню, встал, в поту, весь бледный,
В ногах пытаясь дрожь унять,
И кто-то рядом мне: "Любезный,
Мешаешь людям отдыхать!"
Я б случай, может, тот не вспомнил,
Но если Бог вам дал талант,
Не пачкайте его о деньги,
Прочтя сей скромный фолиант
На площади вокзальной утром -
Уже другого, правда, дня -
Я видел, мужики забили
Хлыстами, белого, коня...
Афанасия Курлова Вам
Вам, летящие и идущие!
Блеющие и поющие!
Не ко Иисусу Христу покаянный канон!
А в жертвенный дар, как самой чистой Христовой невесте!
Кладу на алтарь, и... ставлю на кон...
Музу мою с душою вместе!
Б.
Балубыб Жить вечно
Мы поклялись друг другу жить вечно,
Хотя неслись по полосе встречной
Против всех
На этой бешеной Земле.
Мы воскресали вопреки смыслу,
Когда цунами нас волной смыло.
И огонь
Палил со всех сторон.
Мы выживали раз и раз, молча,
Не зная, что же снова ждёт там,
Впереди,
Где нету места для любви.
Как мы смогли, не знаю, право слово,
Ведь вовсе не были к тому готовы…
Просто бес
Не только в рёбра к нам залез.
А вот теперь живём довольно смирно,
Хоть в голове порой свербит настырно,
Кто же мы?
Созданья света или тьмы?
Бекки Сквиррел Время пути
Нанижет поезд города
На злой железный трос,
И дни спрессуются в года
Под мерный стук колёс.
И спрячет каменный словарь
Крупицы слова «боль».
Аптеку высветит фонарь,
Как будущий пароль.
В краю заломанных берёз
И обмелевших рек
Молю, чтоб не порвался трос –
Уже который век.
Борис Анисимов Солнечный луч заблудился в метро
Солнечный луч заблудился в метро,
Сложно представить такую картину,
Светом живым разрезая рутину,
Он опустился на самое дно.
Лучик мечтал поделиться теплом,
Только в чужой и холодной подземке
Он, как младенец, держался за стенку,
Двигался медленно, явно с трудом.
С чем же столкнулся посланец небес?
С миром закрытым, не знающем Солнца,
Хоть и красивым, но мрачным колодцем,
Полным искусственных, мертвых чудес.
Главной мишенью тоннельных ветров
Стал одинокий и ласковый лучик.
Теплый, живой и такой невезучий,
Нажил себе в подземелье врагов.
Яркий, пустой электрический свет,
Станции, стены, пути, переходы.
"Выхода нет" на табличке у входа.
Гостю в метро не увидеть рассвет.
Балу Месяц, которого нет в календаре
Снежинки колко осыпают
Головки выцветших камей.
И мокрый снег, как стая белых змей,
Сползает наземь со скамей.
ЗИМАБРЬ, шалишь! Пожар аллей
Дубов пылающих не смей
Гасить! Пусть догорают…
В
Валери Сун До лампочки
- Алло, кума! Опять в депрессии?
Сейчас приеду, накрывай!
А твой-то где трудяга "кресельный"?
Лежит с газетой, негодяй!?
И света нет, вкрутил бы лампочку.
Поверь мне, это не мужик,
Что от работы вечно прячется.
На час эскортом закажи!
Смотри - Валера, Костя с Палычем,
Еще есть чей-то телефон..
Визитных много всяких карточек.
При мне звони, а не "потом"!
Приехал Костя с чемоданчиком,
За час все в доме починил.
Светло, уютно - прям романтика!
Окончив смену - "пригубил".
Кума с кумою не нахвалятся:
Достался же кому-то муж!
Не то, что "этот", там валяется,
Объевшийся халявных груш.
На ощупь в коридор, по стеночке
Ползет Костян к "любви" своей.
С порога та - "проводку сделал бы!
Опять напился до слюней?!"
Мораль, для всех, таких вот дамочек
В стихах доходчиво проста -
Когда упреки сплошь "до лампочки",
Скорей всего - мужик устал!
Валус Калейс итоговое
Ни мордой в грязь - лицом не вышел,
Души в потемках не видал,
Не шлялся и котом по крышам,
И – тише мыши – вот нахал.
Не щупал, что в руках потолще,
Чужих. И в зубы не глядел
Ослу, который неразборчив
В поступках. Не поспел пострел.
Смотрел на новые ворота,
Но смысла в том не находил,
Совался, не спросяся броду,
Ни в зуб ногой, что было сил.
Хоть дурью маялся - не скрою,
Дороги не мостил в Аид,
Не посадил, и не построил,
Не рыл, а падал. Кондуит.
Судьбу держал за шоколадку,
Кусая не с того конца.
Не от того ль теперь несладко,
Но: ламца дрица, гоп ца-ца!
Владимир Сорочкин Кроны сосен
Кроны сосен, словно невод,
Лишь нащупывая дно,
Процедили наше небо –
С облаками заодно.
И, почти придя в упадок,
Сквозь игольное ушко;
Лето рябью голых пяток
Через озеро ушло.
Но ещё деньком последним
Задержалось по пути
И, скользя по соснам медным,
Улыбается: прости!
Знаешь, пряча в клетках пледа
Грозовой озноб разлук,
Мне до боли жалко лето,
Ускользнувшее из рук.
Пусть уходит остальное,
Но ещё, как тихий скит,
Это озеро льняное
Нас с тобою приютит. –
Там, где солнце на ладони,
Где, не чувствуя вины,
Кроны сосен, точно клоны,
В небеса устремлены.
Владимир Демидов Пп Свобода.
От меня сбежала крыса,
поняла, что дело плохо.
Если в доме бабы нету,
нету и порядка в нём.
Вот на кухне лишь запасы
риса, соли и гороха,
а из раковины вышел
для посуды водоём.
Клетка крысы нараспашку,
на столе – бычки в томате
из под кильки и бутылка,
недопитая вчера.
А что делать? Дома скучно,
я живу на автомате,
телевизором и водкой
заполняя вечера.
А как я хотел свободы!..
От чего – и сам не знаю
Вот жена сказала: "Хватит.
Поживи-ка ты один."
И уехала – на месяц!
И теперь я поживаю
сам себе такой свободный-
пресвободный господин.
Вот последнюю футболку
надеваю, все – в машине.
Я включить её пытался,
но не понял, где и как.
От меня сбежала крыса…
Да и сам я понял ныне,
почему она сказала,
убегая, мне: "Дурак!"
Волька Ибн Алёша Первоклашка
Веду сегодня в первый класс
За руку человека!
У нас с ним разница в годах,
Как минимум полвека.
Он весь серьёзен, молчалив,
Волнуется немножко...
От напряженья у него
Вся потная ладошка.
У школы я его обнял,
Стёр слёзку, улыбнулся:
- Ты деда не переживай,
Я справлюсь! Не волнуйся...
Е
Евгений Аксельрод Осень жизни
Вновь листья, как жёлтые птицы,
Кружат над уставшей землёй.
Пора наступила проститься
С теплом перед долгой зимой.
Пора наступила поведать
Все тайны свои октябрю:
Печали, тревоги и беды
Охотно ему подарю.
Пора наступила поверить
В конечность земного пути,
Замедлить свой шаг и проверить:
Что в жизни успел запасти?
Машины, чины и награды –
Не смог, да не очень хотел.
Лишь милой счастливые взгляды
За жизнь накопить я сумел.
Призов не урвал, громкой славы,
Деньжат у жестокой судьбы,
Добился лишь хрупкого права
Собою самим в жизни быть.
Не стал и известным поэтом,
Чьи книжки в архивах хранят,
Но кто-то ж прочтёт строчки эти,
Когда уж не будет меня?..
Елена Анирусс Октябрьский снег
Октябрьский снег – не густ, не крепок,
Не холст, а ветхая канва,
Не годен для ребячьих лепок,
И день продержится едва.
Но этим утром он всесилен,
И если стает, все равно,
Оставит на плечах России
Зимы холодное тавро.
Готовься, птица- кобылица,
Метельный ощутить аркан,
Чтоб несвободою томиться
В загоне зимнего мирка,
И, забывая жизнь иную,
В кругу домашнего родства,
Примерить ледяную сбрую
И колокольчик Рождества.
О, эти зимы, зимы, зимы! -
Груз неба серого свинца.
В России вы неотвратимы
С начала года до конца.
Что ж, нам - родниться с вами ближе,
Дышать дымами черных труб,
Вострить закупленные лыжи,
И мехом покрываться шуб.
Стерпеть бы вас… Не через силу
А усмиряя норов свой,
Молитву «Господи, помилуй!»
Постичь безмолвною зимой.
Постичь, - чтоб ярче после маят
Был дар весеннего тепла...
А снег октябрьский тихо стаял;
Зима пока что не пришла.
Г
Гиль Татьяна Квантовая запутанность
Наша запутанность стала бессмысленной,
Просто красивостью слов.
Память...
Плутаю на цыпочках мысленно
Между узлов.
Наш поцелуй, неслучившийся, значимый,
Первый,
горит на губах...
Чувство отчаянно переиначено,
Выжжено в прах.
Наша запутанность - просто явление.
Даже в пространстве страниц
Квантовой физики нет объяснения
Наших частиц.
Геннадий Саутенков Слово-огнём дотла...
Острой косой - звук слов...
Сник васильковый цвет.
Горькой росой - явь снов...
Смыт полуночный след.
Сердце - осины лист...
Дрожью взлет мотылька.
Взгляд у ромашки вниз...
Белых - два лепестка.
В небе - луны дыра...
Волчий берет инстинкт.
Слово - огнем дотла...
В пепел душа внутри.
З
Забирохина Марина Снег в октябре
Cегодня ночью ехала в маршрутке,
На светофорах жёлтый, пробок нет.
Работы много – сутки через сутки,
Поэтому так дорог первый снег –
Спокойный, словно некто безработный
Доволен жизнью. Легкостью своей
Он вносит дополнительные ноты
В усталое молчание людей.
Я вспомнила рассказы пациентов:
Когда анестезия глубока,
Им видятся струящиеся ленты,
Сияние, и Божия рука
Как будто приглашает удалиться
От боли и больничной суеты.
Вот так и снег, доверчиво ложится
На листья, на дороги и мосты.
И
Ирина Полюшко Не трачу времени.
"Давно душа блуждать устала
В былой любви, в былом хмелю,
Давно понять пора настала,
Что слишком призраки люблю."
Н. Рубцов
Не трачу времени, не делаю ошибок,
Не плачу, не вздыхаю ни о ком,
И не дарю таинственных улыбок,
Считая это просто пустяком.
Стал круг забот моих предельно узок,
Ведь нынче в моде рационализм,
И от случайных нервных перегрузок
Пытаюсь уберечь свой организм.
Не мучаюсь бессонными ночами,
Не вижу снов - ни серых,ни цветных.
Я не пою, не говорю стихами,
Мечтаний детских пыл давно уж стих.
Я не любуюсь ночью светлячками
И с неба звезды, как цветы, не рву,
И солнце в речке не ловлю руками.
Наверное, я больше не живу...
Йегрес Вокашу Пегас на свадьбе
Свадьба в самом разгаре, в угаре, в бреду
содрогается в ритме нетрезвых конвульсий.
Тамада, как всегда говорит ерунду,
держит руку на бешеном пульсе.
Я скучаю…
Поверьте, уйти не могу,
вовлечён режиссером в стихию процесса.
Вдруг стоп-кадром застыла в сетчатке, в мозгу,
предо мною степная принцесса.
Вспоминаю…
…Недавно известный поэт
рвал на теле тщедушном льняную рубашку:
Дайте музу (на время), как ночь и рассвет!
Распалённую солнцем казашку!
Как заклятье шептал: Актобе, Астана…
Помянул, между прочим, ругаясь, шайтана,
но уехал ни с чем…
Вот явилась она –
Луноликая дочь Казахстана.
Про таких говорят: «Девка кровь с молоком»
Что сказать? Хороша! Даже если с кумысом.
Я стою перед нею дурак дураком,
притворяюсь юнцом белобрысым.
Шёлк нахальный бесстыдно поглаживал грудь,
похотливо спускался по линии бёдер,
укрывал, проявлял потаённую суть,
что живёт в обнажённой природе.
Сивый мерин – Пегас мой внезапно понёс
несусветную чушь, будто пьян и свободен:
«Звёзды в небе, в сравнении с Вами – овёс.
Вы – алмаз на моём небосводе!»
Что возьмешь с графомана, тем паче, с коня.
Я беднягу взнуздал, призывая к порядку.
И галопом туда, где жена, ребятня.
К несвободе желанной и сладкой!
К
капитан Буратино Не спеши, паромщик!
Как холодно. Почти до звона.
Ещё чуть-чуть и реки льдом
Затянет. И, не ждя Харона,
Мы сами Лету перейдём.
Но ты не торопи паром,
Харон,
и нас -
Густеет драма:
Мы перегружены добром
И не очистились от срама.
Константин Бортницкий Равновесие
В разрезе времён и с учётом пространства
присуще добру, как и злу, постоянство.
Они - суть энергии разные виды:
успех и нужда, похвала и обида.
Всегда мироздание будет в балансе,
но выбор пути заключается в шансе:
вчера я привержен добру, а сегодня
поступки ведут напрямик к преисподней.
В недавней истории зла было много,
мы тоже сейчас отвернулись от Бога.
В разрезе времён можно, злое отвергнув,
наполнить наш мир светом добрых энергий!
Причин и последствий никто не раскроет,
но мелочь такая меня не расстроит.
Пусть в ритме Вселенной спокойно дыша,
своё равновесие ловит душа.
Л.
Лара Филиппова Гадание
К обряду подготовлена изба
Вот зеркало, свеча, кольцо в стакане...
И я стою, как будто бы в тумане,
Здесь перед зеркалом совсем одна.
О, Господи, какая ерунда,
Но разум мой, наверное, бессилен.
Единоборством с множеством извилин
Душа утомлена, как никогда.
Откуда-то из глубины зеркал
(Мне чудилось или на самом деле?)
Вдруг на меня глаза твои глядели,
Необъяснимо образ возникал ...
Заветного кольца замкнётся круг,
Неимоверно длинным коридором,
Наперекор всем ссорам и раздорам,
Ко мне придёшь и рук коснёшься вдруг.
Всё вдребезги...Осколки, брызги, звон.
Мговение - и мрак опустошенья.
И в зеркале - моё лишь отраженье.
И облегченья, иль досады (?), стон...
Лора Круг Люблю смотреть
Люблю смотреть, как солнце катит к ночи,
Как медленно сползает темнота.
Люблю смотреть, как утром тени корчит
Любимый сад. Возможно неспроста.
Мне жаль, что я его не понимаю,
А он всё говорит, и говорит;
И осенью, устало засыпая,
Мне оставляет свой печальный вид.
Люблю полюбоваться первым снегом,
Толкаясь у окошка всей семьёй.
Понаблюдать, как кошка ходит следом -
по белому - за шумной ребятнёй.
Люблю смотреть на воду, на дорогу,
И на огонь, что лижет котелок.
Как бабки в церкви что-то шепчут Богу.
Люблю смотреть. Но есть ли в этом толк?
Любовь Бурель Осел и две охапки чепухи
Изменчивость не терпит постоянства,
и в этом неизменно постоянна.
Умом необъяснимый парадокс.
В молчания пустыне слов оазис
находит наугад бредущий странник,
проходит мимо опытный ходок.
Ахилл седлает нагло черепаху,
Зенон теряет под ногами почву,
а кто её находит - тот герой,
одетый, как положено, в папаху,
а это ведь почётно, между прочим.
А по нечётным - ставлю на "зеро".
Людмила Резникова 2 Вновь сердце, как поющая струна
"ВО ВСТРЕЧЕ УЖЕ ЗАКЛЮЧЕНО НАЧАЛО РАЗЛУКИ"
(японская пословица)
Под перестук колёс умчался поезд,
И расцвела опять в душе печаль.
Бинтую раны, продолжая повесть
С названием "Вокзал их повенчал".
Я зябко кутаюсь в туман осенний,
Безжизненным листком в тоске кружась.
Глазами проводив вагон последний,
Вздыхаю: "Снова жизнь оборвалась".
Плетусь злой нищенкою по перрону.
До следующей встречи он - мой кров.
Что ж, подчиняюсь я Разлук Закону,
В ладошке зажимая бисер слов.
Тех нежных слов любви о нашем счастье,
и мудрости - в ней верности обет...
Тебе внимая, слёзы в одночасье
Приостанавливают свой позорный бег.
Слова горят, едва достигнув слуха,
Вновь сердце - как поющая струна.
Не надо сетовать: "За что разлука?"
Спасибо скажем, что любовь дана.
Людмила Другая Я и коты
Снежное марево белыми мухами,
в городе мрачном не спят лишь коты.
здравствуй, бессонница, веки припухлые.
я и коты переходим на "ты".
глазки кошачьи, что звезды горящие,
скрип половицы и шорох шагов.
спуталось прошлое и настоящее,
спутались радость и грусть, и любовь.
крадучись кошкой, в окошко открытое
гляну, на цыпочки тихо привстав,
и, руководствуясь лишь биоритмами,
я прошепчу им доверчиво: "...мяв"
Людмила Нижегородцева Исполин
Он готовился к долгому сну,
Подставляя артритные ветви
Под массажные струи дождя -
Исполин с тёмно-бурой корой;
Октябрёвой окраской блеснул
В поединке с рассерженным ветром,
Наблюдая, как грустно следят
Тополя за азартной игрой –
Отряхнули, спеша, лоскутки
Порыжевшего платья небрежно,
Вот и жмутся друг к другу, трясясь,
Словно в диком ознобе.
А клён
Свой пурпурный наряд для реки
Сохранил, словно символ надежды –
Мол, не вечна тут холода власть,
Да и сам он, как прежде, силён.
М
Маргарита Бахарева Вязаное небо
Когда с обветренной землёй простится осень поцелуем
и растянувшись, облака повеют - холод неминуем,
я сяду в кресло у окна вязать для нас с тобою небо,
взамен хандрящего пока. Надеюсь, справиться до снега,
до вьюг, что путают следы и кружат окоём в бесцветии,
до стужи, ранящей умы в столь молодом ещё столетии,
до странных ледяных дождей, что кроны превращают в люстры,
а город наш родной в музей, шаги где раздаются хрустом.
Я постараюсь всё связать - мечты, надежды, ожидания:
надежду – младший даст поспать, а старший, без напоминания
уроки сделает один и уберёт свои игрушки;
мечту - здоров чтоб каждый был всегда от пяток до макушки;
удачу - получился торт и старые мне впору платья;
и радость– кончился ремонт и всё смогу теперь убрать я;
любовь - конечно, без любви становится иное тусклым.
Как хорошо, что вместе мы так часто сходимся во вкусном-
мы ожидаем от судьбы одних и тех же вдохновений.
Я справлюсь, справилась почти. Но, если вдруг мороз сомнений
начнёт заковывать всё в лёд – расправлю вязаное небо.
Под нашим небом хворь пройдёт, а из подтаявшего снега
с детьми налепим снежных баб, снеговиков и куклу Зину.
И грея своё счастье так, переживём любую зиму.
Марго Сергеева Он что-то важное сказал...
Метель, метель метёт в глаза,
Не рассопливиться б.
Он что-то важное сказал,
Ах, я счастливица.
Метель. Он пьяненький в дугу.
Нет ни проталинки.
Он нёс какую-то пургу,
А я растаяла.
Сердечко бьётся в унисон.
Снежинок россыпи.
Он мне с три короба наплёл.
Сладкоголосый мой.
Как дивно трели выводил,
Что твой соловушка.
И мне и разведёнке, и
Блондинке-вдовушке.
Полупустой перрон, вокзал.
Ночь. Дымка снежная.
Он что-то важное сказал.
Сбрехал, конечно же.
Маштаков Ах, какая Ваша шляпка!
Ах, какая Ваша шляпка! Наблюдаю я в движеньи
Грациозный и изящный Вашей шеи поворот.
А во мне какая живость? Тихо сыплется песочек,
Хруст в суставах, скрип в коленях и волос недостает.
Но какие Ваши ножки! В них - природы совершенство.
Туфель тонкие застежки и другое, сверх того.
И глядеть на все другое - настоящее блаженство
( кроме туфелек и шляпки не надето ничего ).
А какие Ваши глазки ! Гневно смотрят и сверкают :
Как же смеешь ты, уродец, посягнуть на красоту
И рассматривать с блаженством, называя совершенством,
Ножку эту и другую, ту и эту, эту, ту ?!
И не для тебя, уродец, божество и красота.
Есть мустангер - иноходец, на тебе же нет креста!
Я отвечу: третий - лишний. Мы же пару составляем.
Звук там-тама, звук возникший, в строки я переливаю,
Красоте необходимо обрамление из слов,
Как оправа бриллианту.
Как свободному таланту перст судьбы и груз оков.
но какая Ваша шляпка ...
Мурашко Андрей Не виден мой квартал издалека
Не виден мой квартал издалека:
Рядок домов притихших и сутулых,
Корсетом ржавым стянуты бока
И в трещинах давно лепные скулы.
Слепые львы на страже у ворот,
Фонарь – уныло тлеющий огарок,
У каждой подворотни скривлен рот
Неровным сводом вылущенных арок.
В колодце опустевшего двора
Деревья что-то шепчут мне невнятно,
И тени невозвратного вчера
Слетаются на крышу голубятни.
О
Огнич ВсеБогиня
Тишина, глубина Ра,
Средь ветвей золотой лик,
Невредимой идёт из костра,
Заповеден Её язык.
И от сердца отходит ночь,
Проясняя чело - взор,
Разбегаются тени прочь,
Заповедный почуяв узор.
Средь волос пробежал свет,
Камни, древа в одно сплелись,
«Мир живой» был простой ответ,
«Только с ним ты поднимешься в высь.»
Бесконечность - Её дочь,
И созвездий сияет хор,
Своим детям жаждет помочь,
Что себя загоняют в мор.
Тишина, глубина Ра.
Оксана Кряквина Мне б эту осень...
.
Мне б эту осень просто пережить,
Событий бумеранг непредсказуем...
Я листопад прошу не закружить
Меня своим заветреным безумием...
Мне б эту осень просто переждать,
Она легла на плечи наваждением,
Я знаю, от неё не убежать,
Играет нервами моими и терпением...
Я эту осень не смогу простить
За страх, за боль и за свою бессонницу!
Но, осень, как тебя мне не любить?
Я не держу обид, не станем ссориться...
Олег Михейкин Декабрь.
.
Зима. Декабрь. Бездонны вечера.
Шуршат снежинки по замерзшим стёклам
И кажется - сама душа продрогла,
И думаешь – наверное, пора
Взглянуть назад, года перелистать,
И, наконец-то, в памяти прибраться.
Там лишнего скопилось лет на двадцать
И пыли мягким слоем лет на пять.
Стереть бы всё…
Забыть ко всем чертям…
Зажмуриться! Кому всё это нужно?
Тот детский сад, ту самую игрушку
И мамину улыбку по утрам
Зачем храню?
Тяжелые тома
С трудом листаются, слипаются страницы,
А ведь на каждой лица, лица, лица…
И слёзы, и улыбки,
И слова,
И старые пометки на полях,
Закладки, что оставил сам когда-то…
Почти нет дат – я слабоват на даты…
А может мне порвать всё в пух и прах?
Пусть разлетятся серпантином снов
Любовь, мечты, надежды и утраты,
Пускай останется лишь тонкая тетрадка
На полках памяти взамен былых томов.
Порядок. Чистота. Покой по вечерам…
Но что-то не даёт стереть всё и разрушить…
Наверное, та самая игрушка…
И мамина улыбка по утрам…
Ольга Альтовская Деревня
.
В полнеба киноварь густая.
Но день ушел, и мир поблек.
На берегу домишек стая
Расположилась на ночлег.
Ноябрь. Туман морозом дышит,
И под ногами рыжий хлам.
Крупой посыпанные крыши
Стоят, согнувшись пополам.
И тихо все необычайно.
А ночи – черного черней.
Прохожий мается случайный –
Ни огонька, ни фонарей.
Тут не найдут, не откопают.
Глубинка – глубь. Ищи – свищи.
Сюда от горя я слепая
Влетела камнем из пращи
И отдалась воспоминаньям.
Уже не страшно ничего.
Природы кроткое молчанье
Важнее бунта моего.
Неожиданье. Будь, что будет.
Одна отрада – крылья крыш,
Тепло друзей и чай, покуда
Ветра поют: "Шумел камыш".
Вдали от войн и демократий,
Обняв покорную тетрадь,
Одна забота – не растратить,
Все сохранить и все отдать.
Ольга Домрачева синие цветы времени.
синие цветы поймы
льнут к твоей реке
там где
на заре бесстыже врут
сиплые кукушки
словно меня поймал
будто бы сжал в руке
мой голосок не зря(ч)
тоненький
слушай
слушай
*
в моём городе чернеет снег
в конце зимы
в доме синие белёные стены
и в нём все мы
папа мама
марина
наташа лиля
я
пусть не семеро
но зато семья
в городе новый спортивный комплекс
на дорогах асфальт однако всего на осень
в доме стены в синий цветочек
папы нет тчк
в этом городе знакомом и не знакомом
всех апрель выводит из ложной комы
мама
марина
наташа
лиля
нынче
каждый в своей квартире
в доме чужие
на окнах новые ставни
синие
вроде
в веждах
города/дома
половина меня
бродит
*
я смотрюсь в чёрные воды твоей реки
вижу тебя
в моих глазах цветёт синеголов
посмотри
что ты
увидишь
посреди
бескрайнего цветочного поля
черно
vик
бело
vик
Ольга Светова В поисках счастья
Смысл человечьей жизни -
Счастья извечный поиск.
И вот мы садимся в поезд,
В метро, в самолётах киснем.
В житейской возне мышиной
На месте нам не сидится:
Спешим скорей утвердиться -
Карьерой, дачей, машиной.
Тупо мечемся между
«Халтурой» и аспирантурой,
Ночами спецлитературой
Мучим сонные вежды.
В этом круженье вечном
Ловим успех, удачу.
Ну и как сверхзадачу
Ищем любовь, конечно.
Ищем мы сверхфактуру,
Сверхзолотистый локон,
Томный взгляд с поволокой,
Божественную натуру.
Счастье ж на самом деле
Где-нибудь близко ходит
Или сидит тихонько
Рядом в одном отделе.
Надо лишь оглянуться,
Замереть на мгновенье,
Ласково улыбнуться,
Скрыв своё нетерпенье.
Счастье не к тем приходит,
Кто мельтешит и рыщет, -
Чаще оно находит
Тех, кто его не ищет.
Ольга Королева Лес. Между Явью и Навью
В лесу есть глухой уголок:
Для глаза почти незаметен
Пруда полутемный мирок –
Тайник в романтическом лете.
Я крепкую палку найду,
Ручей перепрыгну заросший.
А ели и мхи в темноту
И сырость врастают все больше.
Деревья, упавшие в пруд,
По краю обтянутый ряской,
Засохли и тиной цветут
В подводной русалочьей сказке.
Там – тайны зашторенный дом:
Русалки в малиновой дымке
Под месяцем-ночником
На ветки цепляют кувшинки.
Спокойна поверхность воды.
Трава не колышется ветром.
И лица умерших видны
Под бледно-малиновым светом.
Орловаи На пути от БДТ до Владимирского
.
...И мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман!
Александр Блок
Вдоль Фонтанки бегут фонари,
Словно длинная цепь золотая,
А вдали приглушенно вздыхая,
Белым заревом Невский горит.
Здесь покой - у замерзшей реки.
Ранний сумрак и синий, и жидкий...
Фонари в нем парчовою ниткой,
Мелко ткут золотые стежки.
Рассыпают свой жёлтый уют
По сугробам, как скатерти, белым,
А дома отступают несмело
В темноту и как будто растут.
Небо светится дальним окном,
Цвета странного - тёмной сирени...
И куда-то уходят волненья,
Словно ты при свече в упоеньи
Пестрым бисером шьешь полотно.
А в промоинах чёрных вода
Чуть рябит среди серого льда.
Щербаков - просто узкая щель,
В нём темно и, как будто, теплее...
В мягком сумраке прошлое реет.
Точно время тут село на мель.
Во дворах приютились века,
Там в потёмках мальчишки играют,
Крики звонкие в воздухе тают,
Словно слышатся издалека.
Здесь чудесно, и нравится мне
Плыть по улице между веками...
Тихо шепчет цветными огнями
Новогодняя ёлка в окне.
Но Владимирский новый пассаж
Вырастает чертогом Кощея
От него жуткой нежитью веет,
Сине-красной подсветкой наглеет
Чьих-то денег убогая блажь.
А на той стороне белый храм,
И метро, и толпа... будни там.
П
Полонина Ирина Рождественский подарок
От поступи осенних башмачков
Кольцом вокруг воды седели травы,
И пруд смотрел на нас из-под оправы
День ото дня сужавшимся зрачком.
Тепло стекало в утренний туман,
А первый снег – предвестник расставанья –
Дарил лишь кратковременный обман,
Маня порой на редкие свиданья.
Зимою замирал наш пруд во сне,
Выбеливались кроны у деревьев.
В волшебные чудачества поверив,
Дома сверкали окнами-пенсне,
В морозные рядились кружева,
Играли изнутри гирляндой яркой
И звали нас рождественским подарком
В забытые объятья и слова…
А те переплетались в серпантин
Признаний и воздушных поцелуев,
Летевших в зиму бело-голубую
Под песен разухабистый мотив.
Пока гудели празднично пиры,
Зима тепло последнее вбирала,
Разлука же – хозяйка карнавала –
Готовилась вручать свои дары…
Потеряшечка Собака на обочине
Лишь у предметов нету прав,
А я живая!
Но, грязным именем назвав,
Меня пинают.
Я встану, и не заскулив,
Уйду без звука.
Собака, самка, и для них
Я, значит - сука.
И с этим именем живи
Себе как хочешь,
Как недостойное любви
Дитя обочин.
А пожалеют, иногда -
Умоют руки.
И не узнают никогда
Про верность суки.
Р
Ричи Реллик Чудесное Сказанье
В заброшенном парке стоит особняк –
Забытый людьми, облачённый во мрак.
Средь мёртвых деревьев и ржавых оград
Кладбищенский стелется холод и смрад.
По узким тропинкам, поросшим травой,
Ты шёл сюда, слушая призрачный вой,
«Дойти бы скорей, не сойти бы с ума».
Тяжёлая дверь отворилась сама.
О путник уставший, не медли – войди!
Так много чудесного ждёт впереди…
Вокруг оглянись, осмотри интерьер –
Здесь всё так изысканно. Вот, например:
На стенах принцессы со старых картин
Глядят из-под нитей седых паутин,
Резные столы из дубов вековых,
Скульптуры – ваяния ангелов злых…
Но вот в дальней комнате видишь альков
С тугими цепями тяжёлых оков…
И ветром срывает вдруг двери с петель –
И вмиг увлекают тебя на постель
Прекрасные нимфы из сладостных снов.
И вот ты лежишь уже в плене оков.
А нимфы кружатся, сгущается мгла.
Прозрачны сорочки их, стройны тела.
Одна, что прекрасней и страстнее всех,
Играет с тобой, слышен сладостный смех,
А губы – не видел ты ярче клубник.
И вот её рот к тебе нежно приник…
Внезапно разверзлись святые уста –
Блеснули клыки, а в глазах – пустота.
В твоих же глазах дикий ужас застыл.
Повеяло холодом, смрадом могил…
Артерия – это священный сосуд.
И кровь твою нимфы нещадно сосут –
Стекает она с их отравленных губ…
И скоро найдут обескровленный труп
В сосновом лесу, среди пышных цветов.
О путник усталый, ты спи – сладких снов!
Чудесно сказанье, да горек финал.
И солнце закатное – словно опал…
С
Садко Гусляр Прогулки осени
Стынет осень на ветру
Листья кружат хороводом
Рано , рано поутру
Выхожу я на природу.
Неба голубой полог
Жёлтые поля без края
Тихий сердца уголок
Сторона моя родная.
Выйду гляну на простор
От свободы дух захватит.
Побегу во весь опор
Ветер голову взлохматит.
Упаду в траву ничком
Обниму родную землю
Погутарю с родником
Голосу природы внемля.
Примет исповедь мою
Мать - природа всеблагая
Возвращаясь к октябрю
Неспеша домой шагаю.
Светлана Спицина Зимний вечер на Урале
Тишина.Спят берёзы в инее,
Посмотри в алмазную даль.
За околицей роздыль синяя
Звёзды-сквозь облаков вуаль..
Мы идём,смеёмся и кажется-
Никого сейчас в мире-нет!
Ты задумчиво улыбаешься,
Будто знаешь какой секрет.
Все снежинки собрав на волосы,
По глаза укутавшись в мех,
Мы поем и слышим-вполголоса
Как кружась,подпевает снег.
Сергей Бибиков Мы вспомнили лета деньки
Цикады скрежещут зубами,
Им плыть по волнам недосуг,
А мы, распластавшись звездами,
Плывём — и нам не до скук.
А чайки кружатся над морем,
И в крике их — песнь о тоске.
А мы, обойдённые горем,
Беспечно лежим на песке.
Тут пришлые, бледные люди
Мулатят нагие тела,
И мы — из краёв, там где чуди,
Свои сдали кожи в дела.
И солнце палит так прилежно,
Что хочется рвенье унять,
А ветер обманчиво, нежно,
Шептал нам ещё полежать.
—
Лежим мы с тобою в постели.
Мы вспомнили лета деньки.
Чу... Кажется трубы запели!
В глазах вновь надежд огоньки.
Но нету тепла в батареях!
Всё тот же пустого там звон.
Насыпало листьев в аллеях.
Мы ждём обогрева сезон.
Сергей Кривонос Быть может, ради песен и стихов...
Быть может, ради песен и стихов
В саду листва скользит по безголосию.
Плыву не по реке — плыву по осени,
По осени большой, без берегов.
По кронам лип, что выстроились в ряд,
По неподдельно светлой листопадности,
Где, всех прохожих наполняя радостью,
В багряность октября вросла заря.
По полю, где уснули ковыли,
Припав к холмам покатым обессилено,
По золотому, что — на фоне синего,
И по туманным выдохам земли.
В дворах — костры. Беснуется огонь.
В лугах, как островки, стога разбросаны.
А я межсосенно плыву по осени,
По осени большой, без берегов.
Сергей Ясонов С рассветом бисер звезд, нанизанный...
Кто-то должен об этом кричать,
Кто-то должен озвучивать правду
И наряженный бред обличать,
Даже если - насмешка в награду.
Ирина Кременевская
* * *
С рассветом бисер звезд,
нанизанный
На стержни сосен, что в подпалинах,
От глаз чужих – холст недописанный –
Скрыт.
Облаков ненакрахмаленных
Стада плетутся в мир изменчивый,
Где бродят толпы. Но не видно им
То, что хранишь в душе застенчивой
Ты, удержав кариатидою.
Блеск постоянства, все что дорого,
Хранят глаза миндалевидные,
То выделив из кучи вороха,
Что души не смогли фригидные
Без чувств. В них облаков пробелами
Круги возможного очерчены.
. . . . . . . . . .
Ты вновь одна и под прицелами.
Но греет свет звезды замеченной.
Мысль, как удар в висок направленный
Там, где вопрос закручен локоном.
В сознанье точкой не поставленной,
Лишь вылетевшая из кокона,
Порезанная в кровь осокою,
Травой исколотая стриженной,
Цена ответа вновь высокая
Возносится, хоть планка снижена.
Но, с пьедестала не упавшая,
Стоит твоя душа,
на пастбище
Тот самый бисер не метавшая *
Сегодня
прежних звезд не гаснущих.
* « Не мечите бисера перед свиньями» -
Евангелие от Матфея (гл.7, ст. 6)
Нагорная проповедь Иисуса.
Старший Сержант Тузиков Весь день шёл дождь
.
Весь день шёл дождь. Я шёл за ним.
Как будто в нём укрылась Нинка.
Из-под закатанных штанин
ботинок шлёпал за ботинком.
"Калаш" к армейскому плечу
припал, весом и благороден, -
подобно строгому врачу,
резолютившемуся "Годен!"
И вот я здесь. А дождь не там,
где Нинка мается ночами.
С ночной звездою пополам
делить ей слёзы и печали.
А мне идти назло врагам
и, остро чувствуя колено,
вздыхать, что правая нога
привычно тащится за левой.
Соэль Карцев Деревенька Мамешево
.
„Подождите меня“,- и легонько касаясь пригорка,
Собираю в лукошко дары от нагретой земли.
Разнотравья дурман и снуют деловитые пчёлки,
И летают стрекозы, теряется небо вдали.
Земляники полно, на такую полянку напали!
Оторваться невмочь, на колени встаём и айда;
Ну а детям легко, наклоняются вновь, не устали
И кричат суматошно:
— Нашёл!
— Перестань, ерунда.
Вот кончается взгорок и валимся все, обессилев,
А вверху облака непорочно по сини плывут.
Половина второго. Июль. Середина России.
Деревенька Мамешево. Молодость. Всё наяву.
Возвращаемся поздно, иду за водой родниковой,
Приношу полведра и садимся за стол вечерять*.
Огурцы с огорода, картоха и запах знакомый;
Ну конечно же тесть наливает: „ Давай. За тебя.“
На полатях* усну без хлопот, чуть коснувшись подушки;
Потревожит рассвет — востроглазый, мохнатый щенок,
Закудахчет соседская, с чёрной отметкой, несушка;
Ожидаем на завтрак ярчайший и крупный желток.
Выхожу. Ветерок. Поднимается вяло светило.
За ограду ступаю, вдыхаю полей аромат,
Прислоняясь к вишнёвому деревцу, светлою силой
Наполняюсь.
„Спасибо“ скажу посадившему сад.
Девятнадцатый век, бурлаки зажигают лучины
И впервые, в глубинке, кирпичные строят дома:
„Здравствуй, волюшка-воля, тебя наконец получили,
Деревенька Мамешево будет отныне сама“.
И сажают деревья для внуков свободные люди,
Появляется точка на карте для умных голов,
Где-то в Горьковской области ждёт, никогда не забудет,
Непутёвая Пьяна, петляя среди берегов.*
Сноски :
Вечерять — ужинать .
Полати — лежанка, устроенная между стеной избы и русской печью; деревянные настилы, сооружаемые под потолком.
Лучина (драночка, щепань) — тонкая длинная щепка сухого дерева, предназначенная для растопки печи или для освещения избы.
Пьяна(ударение падает на первый слог) — река в европейской части России, практически полностью протекающая по территории Нижегородской
области и на незначительном протяжении по территории Мордовии, левый приток Суры. http://sergach.name/
Сам — синоним слова свободный
Т.
Татьяна Головизнина Русские сыны
Героям о.Даманский
Со стоном, вниз лицом упал солдат,
И снег запорошил сукно шинели.
Об дерево лишь стукнул автомат,
Да задрожали вдруг ресницы ели,
Рассвет таёжный плещется, сереет,
Солдат, как изваяние, в снегу.
Ты жив иль нет?
Ну, поднимись скорее,
Встань крепостью стальной на берегу.
Но нет, уж не подняться и не встать
Им всем, что вдруг
споткнулись на бегу.
И снова будет плакать чья-то мать,
И снова будет письма слать в тайгу.
Они, наверное, ещё и не любили,
Девчатам не шептали нежных слов,
В одной все похоронены могиле
У дальних Уссурийских берегов.
Но рубежи советские священны -
Кто к нам с мечом, тот от меча умрёт,
И что бы ни случилось, непременно,
Солдат свою Отчизну сбережёт.
Тамара Гаврилова 5 Домой.
.
Я к тебе возвращаюсь, мой город, захваченный осенью,
по частям отражаюсь в осколках истоптанных луж
и с вокзала ныряю в шуршащее многоголосие
легковушек шальных и вальяжных автобусных туш.
Из нападавших листьев и блёсток дождя моросящего
ветер зря мастерит золотисто-багряный коллаж,
всю его красоту растолкает по мусорным ящикам
сонный дворник с метлой, этот верный асфальтовый страж.
Сквозь меня и осеннюю мглу хмуро смотрят прохожие,
проплывают над ними цветные медузы зонтов,
и, наткнувшись на мой чемодан, кто-то шепчет: - О, боже мой…,-
оставляя мне запахи пиццы и сладких духов.
Привыкаю опять к суматохе, особому говору,
сам собой постепенно шагов ускоряется темп,
и уже я почти что бегу вдоль витрин полированных,
за девчонкой на шпильках под красную буковку М.
Задохнувшись в толпе и оглохнув от жуткого грохота,
закрываю глаза, вспоминаю стрекоз над рекой,
тихий садик на даче, облитый кармином и охрою,
и пытаюсь понять, почему так хотела домой,
так мечтала пройти через арку по тесному дворику,
торопливо набрать, от волнения путаясь, код…
Намывая гостей, хитро щурится на подоконнике,
точно знает отгадку, соседский оранжевый кот.
Татьяна Воровская Русанова Той убитой волчицей я шла на восток
Той убитой волчицей я шла на восток,-
Голосили ветрА, да визжали кликуши!
Мне и надо то было лишь неба глоток!-
Я ползла в кровь сдирая ладони и душу.
Бог твердил мне : " Глотнешь!", уверял: " Ты дойдёшь!"
Одиноким, голодным и загнанным зверем,
Я не чуяла даже предсмертную дрожь,
Я и мёртвой ползла в чудо веры поверив...
Ю
Юлия Александровна Михайлова Настроение-солнце
.
Я сегодня плакать всуе никого не позвала.
Тонкой кисточкой рисую голубые купола.
Окружён калиной горькой, напевая всё подряд,
Сдобным пряником на горке засыпает чудо-град.
Там на печке изразцовой задремал сердитый дед.
Он всегда прознает, кто вы - хоть расскажете, хоть нет.
Люди видели воочью, да не знают - почему,
Он, с ружьём гуляя ночью, разгоняет кутерьму.
Он сердит, что в шляпах старых, балагуря тут и там,
Ходят выкормыши Мары по высоким теремам.
С колыбели знает это - сто несчастий принесут
Гости в лаковых штиблетах, балагуря там и тут.
Алой краской тихо трону, да испорчу небосвод.
От раскатов грома сонный чудо-город оживёт.
На холсте обыкновенном будет линия легка,
Но придут сыны Морены на подворье старика.
Допустить не убоится. Вот - порог, а вот - кровать.
Да негоже светлой птице с тёмной птицей ворковать.
Доля светлых - ночью длинной вспоминать недолгий бой.
Станет сладкою калина под горой сама собой.
Кистью тонкой, невесомой чудо-граду помогу.
Жёлтой краскою солому нарисую на снегу.
Свяжем лентой расписною, Мару к празднику сожжём
За бумажною стеною с нарисованным ружьём.
Я сегодня плакать всуе никого не позову.
Юлия Долгановских Латынь, латунь и катехизис
.
На ухо наступил медведь,
на горло — собственная песня.
Как страшно жить! Но умереть —
страшней. Ещё страшней — воскреснуть
и вдруг увидеть без прикрас
трёх обезьян в дорожных тогах —
пустыни ртов, ушей и глаз.
...Течёт сквозь пальцы время Бога,
латунный крест роняет след —
росток травы на бледном теле,
несётся прочь велосипед,
изобретённый на неделе;
в кармане прячется рецепт —
оmnia mea mecum porto,
и где-то там, за перевёртом,
день беспощаден и свиреп.
Пора сворачивать, держись —
здесь угол прям и так эвклидов,
что своевольная планида
кромсает на косынки жизнь
от точки ‹Я› до точки ‹Нет›.
Пути опять не изменились:
вопрос — ответ, вопрос — ответ,
латынь, латунь и катехизис.
____
* Omnia mea mecum porto (лат.) — всё своё ношу с собой
Юраан Линии
.
Дороги - линии судьбы
На карте, почве и ладони.
Суть первых - видимыми быть,
Вторыми пользовались кони,
Когда заезжий аферист
Скупал потерянные души,
Вещал по третьим фаталист.
Его б слова да богу в уши.
Мои дороги - на лице,
В суставах пальцев и коленей,
В мозгах как в сказочном ларце
И в шрамах от сердцебиений.
Я сам пути не выбирал,
Маршрут обычный: Счастье - Горе,
Но высоте предпочитал
Асфальт, железо или море.
Пора. Последний свой вояж
Я совершаю вертикально:
Плато, ущелье, горный кряж,
Вершина, небо и... астрально.
Во мне присутствием легки
Остаток духа, часть сознания,
Но линий нет. Зато близки
Дискретность и воспоминания.
Юрий Пестерев Капельки счастья –
.
"Далеко разгласит улетающий плач журавлей".
Николай Рубцов "Журавли".
А ты помнишь, заря пламенела над синим отрогом,
Как с землёю в обнимку по радуге небушко шло,
Мы с тобою костёр разводили у старой дороги,
Чтобы с капелькой счастья под утро вернуться в село.
А ты помнишь, как мы в первый раз целовались под клёном,
Как в пахучем стогу под луной ночевали вдвоём,
Как душистое сено шептало былинкой зелёной,
И сердечко в груди трепетало желанным огнём?
А ты помнишь, как месяца рожки под белым окошком
Всё буравили ночку и нас вместе с ложем любви,
Как мяукала где-то за дверью ангорская кошка,
Как вдали за мостом, снегирясь, догорали огни?
А ты помнишь, как дождь бормотал, пробегая по крыше,
Как ветра-шалуны задирали бестыже подол,
И как смуглая в золоте осень всё дальше и выше
Невзначай уносила багряные листья за дол?
А ты помнишь, какие над взгорьем пылали закаты,
Как рассветы вставали над ширью долин и полей?!
Где поющие гулко сердца, и вольны, и крылаты,
"Далеко разгласит улетающий плач журавлей"©.
Чуешь, милая, вновь разгорается с мятою вечер,
И сверчки под окном о любви серенады поют.
Я тебя обниму, дорогая, за хрупкие плечи,
Так приятно сердечку на родине встретить зарю!
Юрий Колобов дождистое
И смотришь, безучастно ко всему,
как на тебя накатывает бездна...
Она - такая... Чёрная, и всё.
Александр Ерофеев «отсчётное»
http://www.stihi.ru/2015/07/12/9562
Но если ты решил не в петлю влезть
- то не держи верёвку близко к шее,
особенно когда забыл кота,
уснувшим где-то в ящике комода.
Александр Ерофеев «облепительское»
http://www.stihi.ru/2015/07/21/5632
Проложены и траверсы и галсы, оркестр готов - играет туш помпезный. Эй, сказочник, ты далеко собрался? Слушок прошёл - портал открылся в бездну. Тебе туда? И кто там на таможне? - старик Харон и вход за два обола. А как дела с благословеньем божьим, получено? И жгучие глаголы: он был, любили, помним, не забудем…, по сумкам упакованы, конечно. А чем ты скрасишь тамошние будни? – взял томик сказок. Ну, ступай сердечный. Любимец твой – кот рыжий, неуёмный мяуканьем, знай, докричится к богу. Уйдёшь, а он останется бездомным. Но вскоре кот найдёт к тебе дорогу. Ну, как найдёт? – пинок ногой подскажет, есть люди… или пёс какой на части…. Бывает разное. Ну, в общем, он туда же - вослед рванёт искать котячье счастье…
Сегодня дождь какой-то бесконечный. И капли крупные, и хлёсткий ветер. Как будто тот, кто пишет слово «вечность», старуху осень плачущую встретил…
Да что ж ты всё о грустном и о грустном! А не пора ли поменять пластинку? Эй, сказочник, тебя нашли в капусте, кричащим громко и с котом в обнимку. Вот с этим наглым рыжим обаяшкой. Тогда он был ещё слепым котёнком. И говорят, что были вы в тельняшках пропахших морем и в джинсах-варёнках. Орали «яблочко» и танец джигу отплясывали весело и ловко. И чёрт за вас держал в кармане фигу, а Бог рукою гладил по головкам…
Да, в жизни всё намного мудренее. И, что немаловажно, интересней. Эй, сочинитель, вымой с мылом шею, и спрячь верёвку… что там делать, в бездне?
Юрий Октябрёв Смоляная правда
.
А сколько правды в капельке смолы,
которая под зубьями пилы
теряет цвет, мутнеет и крошится?
Ей этой правдой мир не заслонить,
не свить металлом порванную нить
и не сверкнуть слезинкой на ресницах.
Она права, живая на живом,
пока течёт, рождённая стволом,
врачуя на шершавой коже раны,
хоть путь её по трещинке коры
так корото;к и светел до поры,
когда застынет корочкой багряной.
И эта правда шире всех границ,
прозрачней хрусталя и звонче птиц,
прочней и крепче стали и бетона.
Она сама – и тлен, и благодать,
её нельзя ни спрятать, ни продать,
поскольку не придумано закона,
которым можно взять и запретить
смоле увечья каплями лечить
и умирать на вылеченном теле,
чтоб эти капли не пропали зря
и тёплыми слезами янтаря
в пустых глазницах времени желтели.
Э
Эдгар Кактус Соль
У балтийского моря холодный песок,
Я в ладонях несу вкус написанных строк,
Сквозь меня - бесконечный и светлый поток
Протекает, нещадно вгрызаясь в висок,
А в руках моих - соль.
Побережье покрыто рисунком следов,
Волны берег целуют дыханием льдов,
Мои губы в крови из-за пляски ветров,
И следят взоры жадные тощих волков,
Но моё сердце - соль.
Я встаю на колени и падаю в снег.
Я в грязи и песке, я больной человек.
Но прости, даже здесь слышу в ветре твой смех,
Без тебя мой мир ссохся, сгорел и поблек,
Это ты - моя соль!
Эдмар Сказка на ночь.
.
Люли-люли, баю-бай,
Слушай, не перебивай,
Навсегда запоминай!
Никогда, в свой день рожденья,
Не вставай ногой босою
На пол,
Яркою луною
Освещённый, в то мгновенье,
Ровно в полночь...
Бог с тобою,
Если вспомнишь, одолеешь
Искушение - проверить
Самому всю эту ересь,
Этот бред и ахинею -
Целым будешь, в полной мере!
Люли-люли, баю-бай,
Слушай, не перебивай,
Навсегда запоминай!
Кто, с кровати, в день рожденья,
Встанет ножкою босою
На пол,
Яркою луною
Освещённый, в то мгновенье,
Ровно в полночь -
Тень, петлёю,
Обовьёт его лодыжку
И утащит дух из тела -
Вниз, в подземные пределы,
Словно кот поймает мышку,
Что была излишне смелой.
Люли-люли, баю-бай,
Слушай, не перебивай,
Навсегда запоминай!
Тень займёт пустое тело,
Ненасытным паразитом
Соки выпьет и флюиды,
В жизни праздно-оголтелой.
А похищенный, укрытый
Дух истратит время просто -
Вечно воющей химерой
Антрацитовой пещеры
И вернётся в дряхлый остов,
За четыре дня до смерти...
Люли-люли, баю-бай,
Вру, конечно, засыпай...
Только в полночь не вставай!
Я
Яна Яблоко Эпоха до изгнания из рая
.
когда ты улыбнулся мне вчера,
всю комнату заполнив синевою,
я ощутила, что такое рай,
и как в раю нам хорошо с тобою
смотреть друг в друга долго и молчать,
потом болтать, как птицы, без умолку,
заснеженными парками гулять
и яблоки развешивать на елку…
им отогреть румяные бока,
их сочность предвкушать и брызги лета,
задумчиво держать одно в руках
и не нарушить сладостного вето...
и ничего иного не желать,
переполняясь чувствами до края,
и об изгнании в эпоху «после рая»
пока что ничегошеньки не знать
=======================================
Тексты скопированы 23 ноября 2015г
Лариса К))
24 ноября 2015г