Здравствуйте, друзья. Написанное мной, конечно, не критический обзор (разбор). Я не литературовед, не критик, – читатель. Критерий выбора в свой, читательский шорт был один. Расскажу о нем немного. Извините за последующие канцеляризмы, но в поэтической отрасли случилось перепроизводство, то есть тот случай, когда предложение изрядно превысило спрос. Такое бывает, да. Интернет дал возможность беспрепятственной и массовой публикации поэтического продукта, поэтические продукты при таком положении вещей случаются разные: качественные и не очень; вроде и качественные, но похожие друг на друга, как куклы с одного заводского конвейера; бывает откровенный брак и т.д. Но... хороших поэтов стало очень много, очень хороших – меньше, но тоже много. В этой ситуации, как читатель, я в шоколаде: у меня есть большой выбор при минимальных затратах. Поэтому мне хочется не просто хорошего, а чего-то такого, эксклюзивного, не штампованного (в моем понимании, конечно). То есть, выберу в свой шорт те стихи, в которых есть нечто такое, что не только сфокусировало мое внимание, заставило остановиться, перечитать (не раз), но и вдруг возникло желание по первым строкам, через поисковик, найти их автора и почитать другие его стихи*. Понимаю, критерий довольно жесткий и где-то несправедливый: в лонг-лист могло попасть не самое лучшее от автора. Побывав и участником, и номинатором, и редактором, я это осознаю. Но тем не менее… помним о перепроизводстве и моих читательским привилегиях в сложившейся ситуации.
Подумав, я решила высказаться только о тех поэтических текстах, что взяла в свой шорт по своему личному читательскому счету. Почему? Давно не заходила на проект, не знаю его нынешнюю атмосферу, микроклимат, так сказать… да и не один еще критический разбор не изменил автора или его произведение. Процесс стихотворчества, считаю, как раз процесс в одиночку – почти до всего автор должен дойти сам… ну или не дойти, как кому повезет.
/*Стихотворения, включенные в лонг-лист, рассматривались экспертом в обезличенном виде, под номерами. При подготовке обзора к публикации были восстановлены полные ссылки на них – ГР БЛК./
ГЛАША КОШЕНБЕК «новая ветка»
http://www.stihi.ru/2017/11/30/5595 квота Берты Лучевой за редактирование отборочного тура в октябре
когда моя мама приехала вступать в жилищный кооператив,
тут были бараки, чисто-поле, грязь и весьма противно
на горизонте виднелись яблоневые сады и шпиль университета
кажется, мама видела коров и лося и, если она преувеличивала, то простительно это
поскольку грязи было столько, что ходить надо было по доскам
мама жила в коммуналке, но на Фрунзенской, поэтому она сбежала просто
когда, под давлением родственников и узнав, что в др. местах еще страшнее,
она вернулась, то ее взяли, а не вытолкали в шею,
потому что она была красавица, каких не бывает
такое бывает редко, но, честное слово, бывает
ей сказали не обращать внимания на окружающий ужас, а думать про то,
что через пару лет здесь построят школы/детсады/ магазины, а главное – метро
со школами, ответственно заявляю, не наврали
из окон нашей был виден университетский шпиль и прочие дали
что мы все будем потом учится в МГУ, знал каждый младшешкольник:
во– первых он рядом, а во-вторых и третьих уже не помню
страшные коровы исчезли, но некоторые счастливцы видели кабана и зайца
я мечтала тоже их встретить, но не все мечты сбываются
что касается метро, то это была жуткая врака
метростроевцы предусмотрительно послали нашу местность на фиг
просто под нами уже имелось тайное метро, или подземный город, или и то, и другое
и ничего абсолютно тут нельзя было построить
иногда асфальт трескался и в образовавшиеся дыры
можно было бы увидеть подземные миры,
если бы не царившая там кромешная чернота,
а если кинуть камешек и ждать звука, то не услышишь ни черта
вообще, это была тайна, секрет и нельзя говорить
поэтому я и не буду больше об этом говорить
только одну вещь – я читала тогда про морлоков и элоев и подозревала,
что морлоки вылезают именно из таких провалов
и если человекообразные неслись по тайной ветке в сторону Рублевки,
то сопровождать их могли подземные горожане – белесые, мелкие и ловкие
прошло сто лет, все кидавшие камешки давно уже ездили на своих автомобилях
и вдруг метростроевцы передумали и все вокруг разрыли
долгие годы было отвратительно грязно, противно, а то и хуже
жилища не к ночи помянутых морлоков были разорены, а сами они ушли еще глубже
в общем мы, жившие на улице имени Миши Япончика,
чувствовали, что это никогда не кончится
но все кончается, кончилось и это,
и открылась станция "Раменки" – не нахожу рифм, чтобы выразить, как радостно это
мы с дочкой проехались от неё до "Делового Центра" и обратно
и это было здорово – быстро, красиво и приятно
маме бы понравилось, думали мы, пока мчались и смотрели в темноту за стеклом
и конечно, не видели никакого морлока , но, может быть, нас видел он
……………
Вернулась к нему не раз и не два. Зацепило. Кстати, считаю, что оценка читателя «зацепило-нет» – нормальная оценка. Мы все рано или поздно приходим к этому емкому «зацепило – нет». Но что-то и мешало полюбить текст безоговорочно. Мне очень симпатична рассказанная история, потому что она мне интересна, автору есть что рассказать. В тексте обыденная повествовательность внезапно становится сказкой, потом обратное превращение, а мне верится, что так оно все и было, то есть правдоподобие описываемого – через личное наблюдение и акцентирование деталей – дорогого стоит.
Что мешало? Вот эта «рэповость» – длинные строки с ударной рифмой в конце строки – монотонно, как поезд тыг-дым-тыг-дым. Еще это отвлекало во время чтения от содержания, а чтение само по себе интересное. Но, возможно, что было мне в минус, другим будет в плюс. Тут как раз содержание победило форму (для меня). Спасибо.
БЕРТА ЛУЧЕВА «куда летишь печальная оса…»
http://www.stihi.ru/2015/10/15/10613 квота Наиля Мелиханова за редактирование отборочного тура в октябре
куда летишь печальная оса
за снежным полем лесополоса
убежище для птицы и для зверя
живу как бог пошлет куда глаза
ищу теряю нахожу потерю
сегодня заглянула в дальний свет
я так и знала – ничего там нет
ни ос ни роз ни малого голландца
по цвету – недожареный омлет
с пузыриками масляного глянца
я больше не хочу. здесь так тепло
когда метель и шарф и всё такое
подышишь на замёрзшее стекло
(хотя теперь оно не замерзает)
но всё равно – подышишь и укроешь
……………
Выбираю стихотворение за небанальную рефлексию, и, главное, мое погружение в эту рефлексию. Такое обычно редко случается, потому что, рассказывая о своих переживаниях (автор всегда рассказывает исключительно о своих переживаниях, не стоит пенять на какого-то мифического лиргероя), часто входит в какой-то транс – уже ничего вокруг себя не слышит, а все о себе, себе любимом, о своем, для себя, забывая, что как раз мне, читателю, бывает не очень-то интересен ваш поэтический транс – я ведь не ваш психолог, не подруга и не мать, то есть не знаю всех тонкостей ваших переживаний.
«Дальний свет». Он меня не отпускает. Для меня дальний свет – всегда опасность, незащищенность, ослепление, беспомощность. А тут автор мне – да ничего в нем нет, вроде как – не бойся, омлет себе домашний, комната, утро, обыденность (вот тут по цвету» мне как раз мешает, можно расширить до размеров утра и квартиры, если убрать это «по цвету»). То есть, автор своим «дальним светом» ломает мой какой-то стереотип,
что само по себе ценно.
И еще, все же мне показалось, что первая строка не из этого стихотворения. Она мне мешает, она инородна тексту… возможно, просто показалось. Спасибо.
НАТАША ДЕНИСОВА «это морис метерлинк с тобой говорит»
http://www.stihi.ru/2017/09/01/3943 отборочный тур для резидентов
это морис метерлинк с тобой говорит
из девяносто девятого тихо-тихо.
это он выпускает
водолазовых синих птиц
как из клетки вепрей.
и летят они, убаюканные туманом,
тревожные поют гимны.
мимо подъемных кранов,
многоэтажек, мимо
бензоколонок ветхих,
окон, в которых ветви
яблоней сизокрылых.
яркое солнце свило
гнезда в твоих ресницах.
если и повторится
что-то одно на свете –
пусть это будет марта
русский расхристанный ветер,
русское бесприютное небо,
пусть прорастают вербы
через его утробу,
чтобы в блестящих звездах,
что мы приколем к платьям,
в звездах, где все распято,
пятиконечных, алых,
на площади трех вокзалов
мы отыскались.
отче!
вот наш прозрачный вечер
в челябинске и нижневартовске,
вот наши мамы в фартуках,
братья в свинцовых сюртуках.
вот прорастает мох
на памятниках вождей наших.
что же это за ноша
не легче твоих небес?
наряды для наших невест
сшиты из лозунгов революций.
"мы – не рабы, рабы – не мы" –
несется по нашим улицам,
проступает на окнах как на иконах.
в снег превращается ленин,
в снег превращается ельцин.
и как колечки на пальцах
врастает в нас наша страна.
мы здесь совсем одни,
с призраками полупустых фабрик.
в их железобетонных ребрах
колотятся механические сердца.
мы сыновья и дочери наших отцов,
застывших на фотографиях августа
девяносто первого.
белыми-белыми
синие стали птицы.
……………
Слышится мне в нем «бруклинский мост», а вам?
«…по этому
тихому зуду
поймешь —
поезда
с дребезжаньем ползут,
как будто
в буфет убирают посуду.»
Цитата из Маяковского, естественно.
А пилигримов нашего ленинградца слышите? Вот здесь:
«и летят они, убаюканные туманом,
тревожные поют гимны.
мимо подъемных кранов,
многоэтажек, мимо
бензоколонок ветхих,» (из автора)
И его «распят – распад» тоже ощутим, нет, не сами слова, идея
«что мы приколем к платьям,
в звездах, где все распято,
пятиконечных, алых»
И даже Морис Метерлинк звучит и правда тихо-тихо в этой многоголосой перекличке. Пока не знаю, получилось ли у автора, перекричал ли он их. Вообще, я не против заимствований, без заимствований не бывает поэзии. Все берут друг у друга, высаживают, культивируют, тут главное, чтоб выросло свое и жизнеспособное. В этом поэтическом тексте, на мой взгляд, есть своя, авторская энергия, помимо чужих отголосков, есть своя интонация и она подкупает. Спасибо.
ВЛАДИСЛАВ ДЕКАЛОВ «Империя света»
http://www.stihi.ru/2017/11/30/9621 отборочный тур для резидентов
«Не бойся его: я там был!» (И. Бродский)
Не привратник закона, скорее — будочник,
равнодушный к порядку чужих планет.
Настоящему не обернуться будущим,
хоть обратное и утверждал поэт.
Не пришли за зимой ни весна ни оттепель,
и песком почерневший посыпан лёд.
Так жена, просыпаясь, не узнаёт тебя,
и любовница тоже не узнает.
По заснеженной лестнице поднимаешься,
да и тени как будто не различить.
Позади одетые в черное мальчики
лепят белые-белые куличи.
Впереди виден дом, приоткрыта синяя
дверь. За дверью, всем классикам вопреки,
ожидает, конечно, невыносимое,
но оно не страшнее, чем у других.
……………
Таким стихам нелегко побеждать в любом конкурсе – приглушенная рефлексия проигрывает яркому, броскому или пронзительному с надрывом… мне нравится ненавязчивая авторская бережливость слов, уважительное отношение к слову, И еще, конечно, финал, своим, на первый взгляд, противоречивым поэтическим высказыванием:
«ожидает, конечно, невыносимое,
но оно не страшнее, чем у других»
И, главное, автор опять же выходит за предел собственных переживаний, вырывается из них и становится уже не «я», а «мы», то есть он уже рядом со мной, читателем, это дорогого стоит, беру.
Тут боюсь показаться занудой, но с рифмой поднимаешься-мальчики нужно что-то делать, наверное. На фоне остальных вполне самодостаточных, бросается в глаза, хоть и не ударная.
РЕГИНА МАРИЦ «разноглазая хаски»
http://www.stihi.ru/2014/01/25/1277 отборочный тур для резидентов
«а там – дельфины»
Егор Мирный
«синие маленькие гоночные автомобили, лето, школа»
«тёмное стёклышко, вставленное в железное забрало»
Сергей Тимофеев
собака бежит по южному снежному городу.
в одном глазу шелкови;ца,
в другом — можжевелина,
в каждой шерстинке ветер,
в каждой шерстинке ветер,
север в ноздрях.
понимаешь, север.
в кухне темно и кофейно,
надкусано яблоко,
густо клубится верлибр тимофеева,
а там —
дельфины:
синие маленькие гоночные автомашины,
тёмное стёклышко, вставленное в железное забрало,
рижский [парижский] вокзал
и кит даунз...
[— кажется, ки;та, всё же, там не было.
— как же... из джаза, с любовью.]
я выбираю лето и школу.
из лета выходит курчавый дассен,
снежным комом,
вернее, монро
в белом люстриновом фраке.
пуговиц нет, но блестящие ягоды:
вот шелкови;ца,
вот можжевелина.
троллейбусный визг.
свист молодого эвенка
где-то на севере.
……………
С такими стихами трудно. Как из блестящей разнородной чепухи получается нечто – не знаю. Препарировать их еще сложнее, волшебство рассыпается на блестки, чешую, шелковицу, можжевелину…
Не так давно для меня стали открытием стихи Олега Золотова. /…о скелетик сюжета, гардина несвежего кофе -/из колетов не лучший - во тьме,/ где блестящие кольца
белых платьев в испуге, /чешуйчатых воротничков - все любовью пятнается…/
И я долго не могла понять, что меня так потрясло, что заставляет перечитывать их снова и снова. Ведь совершенно вычурная искусственность образов, верю-не верю здесь вообще не работает; так что??
Ощущение:
«…север в ноздрях.
понимаешь, север».
запах (и не только):
«…в кухне темно и кофейно,
надкусано яблоко,
густо клубится верлибр тимофеева,»
место (развязка, финал):
«синие маленькие гоночные автомашины,
тёмное стёклышко, вставленное в железное забрало,
рижский [парижский] вокзал»
действие:
«троллейбусный визг.
свист молодого эвенка
где-то на севере.»
И каким-то невероятным образом из этих пазлов-строк складывается мир – уникальный, авторский, выпуклый, и мне в нем тревожно, неуютно, но хорошо, и это мое. Выбираю.
НИНА ЗЛАКАЗОВА «башмачник»
http://www.stihi.ru/2017/01/25/9134 квота ГР за редактирование отборочного тура в ноябре
Насквозь, целиком –
до последней надломленной ветки,
оторванной пуговицы,
дырочек на сукне –
дерево
входит в печаль мою
башмачником бедным,
шьёт из обрезков куклу,
выставляет в окне.
Кукла смеётся, дерево машет руками,
смешно говорит неразборчивые слова: кому я живу, зачем,
вдоль линии горизонта протяжно плывёт лугами
к далёкой реке
и куклу несёт на плече.
Смеётся башмачник, раздвигает колючие травы –
осоку, репейник, мокрый куриный цвет,
печаль неподвижна, ей нечего делать в странах,
где нет башмачника и куклы его нет.
Счастье суконное, куда же ты улетело? –
не слышит, не отвечает и только смотрит из-под руки
Бог знает куда...
а что ещё можно делать
в городе, где больше не шьют башмаки.
……………
Лучшее, на мой взгляд, стихотворение лонга. Чем? Сложно мне объяснить. Сам образ одушевленного и ходящего дерева не нов, совсем не нов. Но именно в этом башмачнике настолько незаметен, прозрачен «шов» между реальностью и выдумкой, что остается только позавидовать. Это как долго стоять у окна, смотреть на дерево и вдруг увидеть в сквозной листве вроде сшитую куклу, услышать шепот и разговор (ветер в листве? Неужели, дерево говорит?) Думаю, такое обыкновенное чудо случается, когда слова и образы встали в стихе в единственно правильном порядке – другого объяснения у меня нет.