Было бы упрощением сказать что он не мог сопротивлятся ужасному чувству вины
охватившему его когда Амихай узнал о судьбе Рут Ганновер, любимой подруги детства, которую называли "маленькая Рут" (http://www.stihi.ru/2016/05/25/72).
Маленькая Рут была дочерью рава Ганновера, лидера еврейской общины Вюрцбурга,
города, в котором Амихай родился и вырос в окружении любящей семьи. Они учились в одной школе и поскольку жили рядом, часто ходили вместе туда и обратно.
Однажды в школе решили подготовить спектакль к празднику Ханукки и Амихаю досталась роль, которая ему не понравилась и он попросил поменять ему роль.
В результате между ним и Рут Ганновер вспыхнул конфликт. Она очень рассердилась, выбежала из класса, вскочила на велосипед и помчалась домой. Но зимой дорога подмерзла, велосипед начал скользить и девочка упала. В результате аварии ей ампутировали ногу, и Рут пришлось лежать в больнице пока ей не сделали протез.
Нет сомнений, что Амихай винил себя в том что произошло. Но на этом история не заканчивается. Когда Рут снова смогла ходить при помощи протеза, они снова смогли
ходить в школу вдвоём. К этому времени к власти в Германии пришли нацисты. Однажды по дороге из школы на них напали несколько членов Гитлерюгенда, сбили их двоих на землю, и Иегуда видел как избивали Рут, а он ничем не мог помочь.
Это была вторая травма.
А третьей, неизбежной травмой стало сообщение о том, что маленькая Рут сослана
в концлагерь. И эта история особенно трагична. После того, как семья Рут спаслась и добралась до Англии, Рут не было разрешено быть вместе со своей семьей из-за "неполноценности". Рут бежала в Голландию, но там была схвачена и выслана.
Знание об этом не нашло прямого выражения в поэзии Амихая. Он зашифровал его. Так утверждает Нили Голд, освещая стихи по новому. Новое видение , которое предлагает Голд, обогащает и углубляет стихи Амихая, и внезапно открывается вся их сложность, "намерение сказать о другом", как заявляет Амихай в одноименном стихотворении.
Большинство исследователей, утверждает Голд, игнорируют внутренние конфликты, которыми насыщена поэзия Амихая, и не способны увидеть как она работает чтобы затушевать свои внешние источники.
Голд обнаружила в архивах Амихая свидетельства того что " немецкий язык оставался на кончике его пальцев" и его поэзия была пронизана травмой причиненной нацистами даже после того как ему исполнилось 40. Из переписки следует что Амихай часто писал стихи сначала по немецки , переводил их на иврит и помещал переводы в местный израильский антураж. Найденные фрагменты и черновики на немецком раскрывают по словам Голд немецкую "суть" под покровом иврита, европейский пейзаж замаскированный под топографию и историю Израиля, в наибольшей степени находившие свое отражение в самых цитируемых стихах, которые, поскольку они ещё глубже прячут в себе инородные следы, принимаются за чисто израильскую поэзию.
По утверждению Голд, Амихай, по крайней мере частично, испытывал конфликт со своим израильским архетипом. В нем сочетались разные личности, иногда абсолютно несовместимые. Он был образцовым израильским поэтом, укоренившимся в Израиле, в его традициях и языке, и в то же время скрывающим отдельные аспекты
личного. Он сформировал персональную мифологию подходившую национальному поэту. Книга раскрывает настоящего Амихая, снимая с него маскировочную сетку и по- новому объясняя этапы пути поэта, скрытые под вуалью в глубине его стихов.
В заголовке книги Нили Голд "Формирование национального поэта Израиля" заложено предположение автора, говорящее что Амихай национальный поэт, и более того , национальный поэт Израиля. В ивритской литературе национальным поэтом до Амихая, насколько мне известно, называли только Бялика. При этом Бялика называли
только национальным поэтом, не более, а Амихай названием книги Голд удостоен звания " национальный поэт Израиля". А в сущности? Разве открытия Голд не подвергают это сомнению больше чем когда-либо ? Ответ на этот вопрос однозначен
и категоричен. Нет. Открытия не только не подвергают сомнению титул национального поэта Израиля, более того, они укрепляют его ещё сильнее. Лично у меня нет никаких сомнений что Амихай достоин титула национального поэта и не только за стих :
" Кто надевал однажды в детстве талес
Навечно в памяти его осталось.." (http://www.stihi.ru/2016/04/27/188)
из стиха 19 цикла "Боги меняются, а молитвы всё те же" ( книга Открыт,закрыт,открыт) или строки из стиха 7 из того же цикла : " Отец наш, царь наш. Что должен делать отец
если дети его стали сиротами еще при его жизни? " (http://www.stihi.ru/2016/04/22/3543) или стих 18 :
Запутаны и перепутаны жизни пути,
и я узелок, который распутать нельзя.
Я тот узелок, которым завязан платок *
На память.
Не знаю, зачем я завязан как узелок?
Кому я напомнить обязан, чтоб не забыл?
Возможно обязан я Богу напоминать
Сделать мир этот лучше?
Возможно..Не знаю... Я лишь узелок на платке.
И только.
(http://www.stihi.ru/2016/04/26/1578
И возможно именно здесь, в метафоре "я тот узелок , которым завязан платок" через души , выраженную в ней, Амихай определяет сам себя. Без религии, как национальный поэт и присоединяется к Бялику как поэт помнящий и напоминающий.
Продолжение : http://www.stihi.ru/2018/12/29/426