Рецензия на «На чужинi» (Ольга Тригирская)

***

Ширь родная, ветер встречный,
Запах моря. Дух знакомый.
Я ведь только в бесконечном
Обретаю чувство дома.

Только в этой всеединой
Дали — сил моих запасы.
Не ссылайте на чужбину —
В царство множеств,
в чувство часа!

Это не мои слова, но так и я почтённый солнечностью одуванчиков усыпавших насыпные пригорки, предохраняющие мою Осиновку от разливов Донца, воспринимал свое незабвенное море бегая за Переезд на заливные луга из колокольчиковых волн, пока не увидел другую разгульную волю.

Леса Фигуровки удерживающие зыбучие пески скрипаёвских барханов на подступах к левому берегу Донца, откуда тянулись пересохшие тропы на залитые солнцем опушки в окружении смешанных двухсотлетних дубов и сосен. Застывшая песочная рябь в прогалинах ветровых раздолий. Пролесковые осколки неба, редкие скопления молящейся сон-травы, ищущей уединения для совершения томных поклонов. Их нежно фиолетовые бутоны на никогда не разгибаемых стеблях — мое сокровенное, хоть сам рос корнями вверх.

Застывая в поклоне и распрямляясь в восторге от толком так и неосознанного до сих пор, упоенный запахом черемухи и соловьиным пеньем, задирал на тонкой шее, как на распрямившемся стебле сон-травы, вечно повинную голову дозревать в солнечности и прозрачности своего неба.

И перевернуть, перевести меня на более твердую, в понимании даже любящих меня, настоящую твердь, было делом безнадежным. Не потому, что вечно не в своем уме, в чем лучше не признаваться, а благодаря очень раннему понимаю, что укорененного правильно легче выкорчевать. Да и куда мы все денемся от этого. Но страшно отлетать не воздав, пусть и сорванному чужаками, торжеству первозданного в родном ареоле своих празднеств.

Небо… Небо надо мною —
Прямо в сердце льётся весть:
Есть на свете неземное,
Нескончаемое есть.

Чьи стихи, наверное, догадалась. Они настолько воспроизводят впечатление моих детских восприятий всего родного, что только в них и осталось спасение от беспамятства.

На месте родного теперь ничего близкого. Вонь от маслозавода заслоняющего горизонт башнями терминалов. Приземленная тупость владелицы родительского дома. Застойное движение Донца перекрытого плотинами. Исчезающая песня из родных названий, благодаря сволочи решившей вернуть скверну своего мира на без того искалеченное. Страх за племянников, которые после ранения снова вернулись на передовую в Гуляй поле. За зятя, который с первого дня на Слобожанском направлении. Личная обескураженность от неисполнимости даже простого мужского воздания, в таких случаях неизбежного пока хватает сил, заехать в рыло царственному уроду за уничтоженную парусную школу, единственное родное детище, поддерживаемое мной в качестве слабого искупления общей вины перед затопленными лугами, поглощёнными старицами и озерами моего детства. Мое право делиться сквозь радужный калейдоскоп возможностью почувствовать себя любимым отпрыском в остепеняющей крестильне.

У моего беженства нет чужбины. Только долг перед теми, кто вызвался постоять за честь всего святого, воздать за наше унижение, за поругание над нашим раем. Защитить дух жизни. Перед родными моими добровольцами Славиком, двумя Сергеями и Игорем, спасающими с товарищами не меня притыренного дедугана, а наше и свое человеческое достоинство, и достоинство как таковое.

Нет больше квитрулиных празднеств, хоть обожание никуда не делось. Теперь все рваное, ломаное, и свет надежды в дисгармоничном преломлении от случившегося, и еле пробивается.

В новых моих коллажах ни одного миловидного излома, клочка, трещины и только право света, это преодолевать. И все они оправдание только перед собственной совестью.

Павел Гулеватый   23.07.2023 00:16   •   Заявить о нарушении