Угадайте, кто был самым переводимым автором на стихире в марте? Думаете, Шекспир со своими сонетами, которые до сих пор тревожат амбиции русских переводчиков, даже несмотря на наследие Маршака? Холодно. Может, тогда Рембо с Верленом – у каждого уважающего себя поэта хоть раз в жизни возникает желание перевести одного из этих двух, или обоих сразу? Тоже нет. Это даже не империалист и расист Киплинг, о существовании которого усиленно пытается забыть английское литературоведение (оно еще пытается забыть о политнекорректном Бернарде Шоу).
Самый переводимый автор стихиры в прошлом месяце – Роберт Геррик (Robert Herrick, 1591-1674), роялист, воспеватель деревенской природы и юных особей женского пола. В марте появилось аж 24 (!) перевода стихов Геррика. Мастер малого жанра, сочинявший в основном эпиграммы, посвящения и эпитафии (в том числе, себе), Геррик, безусловно, удобен для перевода. Нелегкий труд перевести 24 творения поэта-кавалера (то есть, поэта-сторонника Карла I) в марте взяли на себя три обитателя сайта: Санталов, assonnetor и собирательный клон по имени Роберт Геррик, на страничке которого группа почитателей поэта размещает свои версии переводов его произведений. Причем, переводы мне попадались как весьма удачные, так и не очень точные. Вот два примера довольно удачного перевода одного из многочисленных посвящений (ON HIMSELF (II)), выполненных Санталовым и assonnetor.
Оригинал:
LOVE-SICK I am, and must endure
A desperate grief, that finds no cure.
Ah me ! I try ; and trying, prove
No herbs have power to cure love.
Only one sovereign salve I know,
And that is death, the end of woe.
assonnetor (http://www.stihi.ru/2004/03/15-1505):
Любовью болен я, недуг
Переношу средь тяжких мук.
Увы мне! Снадобье искав,
Я не на нашел его средь трав.
Один бальзам от этих стрел –
И это смерть, скорбей предел.
Санталов (http://www.stihi.ru/2004/03/16-297):
О, горе! – от любви томленья
Не нахожу я исцеленья.
Ах! убеждаюсь вновь и вновь:
Нет зелья, чтоб лечить любовь.
Одно лекарство против хвори –
То смерть, конец любому горю.
Однако, перевод следующего двустишия Геррика не совсем передает смысл оригинала:
LOVE PALPABLE
I press’d my Julia’s lips, and in the kiss
Her soul and love were palpable in this.
Санталов (http://www.stihi.ru/2004/03/11-309):
Я Юлию целую. О, мгновенье! –
Её души и страсти дуновенье.
К сожалению, в этом случае переводчик не передал главный смысл стихотворения – что в поцелуе Юлии лирический герой чувствует ее душу и любовь. Вернее, переводчик написал про душу и любовь – как и положено, во второй строке. Проблема в том, что эти две строки оказались в переводе логически никак не связанными и “поцелуй” получился оторванным от “души и страсти”.
Помимо Роберта Геррика, в марте переведено еще много “серьезных” поэтов (позвольте мне их так назвать, чтобы отличать от поп-и-рок-музыкантов, которых я тоже упомяну в этом обзоре). Есть неизбежный Шекспир (Сонеты, Александр Сокол Переводы, Константин Суворов, Alla Gozun, Магдалина), Р. Шеридан (“Если у вас есть дочь”, Северьянов), неистребимый Редьярд Киплинг (“IF”, Нет меня), Дэвид Герберт Лоуренс (“Whales Weep Not!”, Девушка Янва-ря), ирландский мистик Вильям Батлер Йетс (“Песня Странствующего Аэнгуса”, Athena), Томас Элиот со своей “Бесплодной землей” (“A Game of Chess”, Эомер), остроумный и вредный американец Огден Нэш (‘Нудисты’, Натик), Роберт Фрост (‘Огонь и Лед’, Натик) и, наконец, просто Оскар Уайлд (‘The Dole Of The King’s Daughter’, Шура Мюллер). Очень сложную работу проделывает Сэнди, переводя малоизвестных в России англичан: Мэри Герберт, графиня Пемброк (1561-1621) (http://www.stihi.ru/2004/03/17-475); Томас Саквилль, (1536-1608) (http://www.stihi.ru/2004/03/14-499), Эдвард де Вир, граф Оксфорд (1550-1604) (http://www.stihi.ru/2004/03/09-518).
Среди очень хороших, не очень хороших и просто плохих переводов мне попалось несколько странных. Один из них – перевод ‘The Raven’ Эдгара По – показался мне странным потому, что в нем используется не очень уместная лексика (http://www.stihi.ru/2004/03/20-883). В нем присутствуют слова устаревшие (блюсти, въяве), разговорные (сморить, спровадить, восвояси, стеречься) и диалектные (стынь, завесь). Должны быть какие-то особые причины, по которым переводчик – Геннадий Зельдович – использует такую несовременную смесь лексики:
Ah, distinctly I remember it was in the bleak December;
Содрогаюсь при помине о тогдашней лютой стыни.
Deep into that darkness peering, long I stood there wondering, fearing,
Doubting, dreaming dreams no mortals ever dared to dream before...
Взором пристальным наставясь на чернеющую завесь,
Видя сны, какие въяве стережется видеть взор ...
Еще одна работа удивила меня совсем по другой причине. Это перевод стихотворения Уистена Одена ‘Roman Wall Blues’ (Демьян Кудрявцев, http://www.stihi.ru/2004/03/07-289). Такое ощущение, что перево-дчик переводил по двустишию, и целиком смысл стихотворения не пытался пе-редать. Да и в отдельных двустишиях в переводе смысла не наблюдается. Стихотворение Одена о том, что “времена не меняются”, стилизованное под блюзовую лирику, чтобы передать обреченность простого солдата, безвыходность его положения и бессмысленность такого явления, как война, превращается в данном переводе в бессмысленный бред кого-то, вероятно, очень пьяного. Ти-пичные для блюза темы – одиночество, дождь, тоска по возлюбленной, которая в этот момент находится далеко, измена – исчезают в переводе:
the mist creeps over the hard grey stone,
my girl's in Tungria; I sleep alone.
в тумане приходится словно в дыму
– девица в Тангирии – спать одному.
Aulus goes hanging around her place,
I don't like his manners, I don't like his face.
а Аулус к ней подгребает давно
и морда его и повадки – говно.
She gave me a ring but I diced it away;
I want my girl and I want my pay.
кольцо твое в дальнем я пропил краю
хочу я зарплату и девку свою
Что-то не узнаю я здесь римского легионера. Какой-то он... не совсем римский, что ли... Нет, я его, безусловно, видела где-то еще: девки, прОпил, где зарплата... хахаль подгребает, но он – все равно г...
Piso’s a Christian, he worships a fish;
There’d be no kissing if he had his wish.
Писо поклоняется рыбе вотще
она целовать запрещает вообще
Интересно, кого она запрещает целовать “вообще”? Рыба была одним из образов, символизирующих Христа в раннем Христианстве. Однако, здесь не рыба (Христианство) запрещает целоваться, а Пизон бы запретил целоваться, была бы его воля. По-моему, очень неуместное преобразование.
Из понравившихся работ хотелось бы отметить перевод сонетов Данте Габриэля Россетти, выполненный Vlanes (http://www.stihi.ru/2004/03/22-667) и работы Сэнди, например, перевод стихотворения королевского лауреата Роберта Саути (http://www.stihi.ru/2004/03/19-529):
ARISTE
Let ancient stories round the painter's art,
Who stole from many a maid his Venus' charms,
Till warm devotion fired each gazer's heart
And every bosom bounded with alarms.
He culled the beauties of his native isle,
From some the blush of beauty's vermeil dyes,
From some the lovely look, the winning smile,
From some the languid lustre of the eyes.
Low to the finished form the nations round
In adoration bent the pious knee;
With myrtle wreaths the artist's brow they crowned,
Whose skill, Ariste, only imaged thee.
Ill-fated artist, doomed so wide to seek
The charms that blossom on Ariste's cheek!
АРИСТА
Легенды славят мастера-творца,
Кто с многих дев писал красу Венеры –
Когда пылали страстные сердца
И бились от волнения без меры.
Он отбирал на острове своём
У всех красавиц: то румянец алый,
То милый взгляд, улыбки окоём,
То блеск очей, живой или усталый.
Прекраснейшее видя мастерство,
Народ пред ним пал ниц в молитве чистой,
Венком украсив миртовым того,
Чей дар изобразил тебя, Ариста.
Несчастен тот художник, кто в других
Находит прелесть нежных щёк твоих.
Перед тем, как назвать моих САМЫХ любимых авторов, скажу букваль-но пару слов о переводах текстов популярных песен. Из всего разнообразия представленных музыкантов и переводов – Marylin Manson, Sting, Jim Morrison, Pink Floyd, Peter Gabriel – мне мало что понравилось. Многие поэты даже не стараются сделать свой перевод эквиритмическим – как же его тогда петь? Это же песни... Я бы дала здесь ссылку на человека, перевод которого считаю по крайней мере неплохим – но он мой родственник, поэтому не буду делать этого по этическим соображениям. Еще думаю, что, вероятно, придется написать отдельный обзор переводов популярных текстов.
Также в марте свои переводы опубликовали два поэта, работы которых я бы отметила особо. Один из них – профессионал высочайшего класса, очень известный талантливый поэт-переводчик, писатель, литературовед, историк художественного перевода Евгений Витковский. Оценивать его работы я не вижу никакого смысла – они уже находятся в той лиге, когда ими можно только восхищаться. В марте Евгений опубликовал на стихире три написанных по-английски баллады великого французского поэта Карла (Шарля) Орлеанского (1394-1465) (http://www.stihi.ru/2004/03/27-133; http://www.stihi.ru/2004/03/27-129; http://www.stihi.ru/2004/03/27-125) и невероятно сложную работу – перевод псалма лондонского поэта XVIII века Кристофера Смарта “Песнь Давиду” длиной больше 500 строк. Перевод этого монументального произведения занял у Евгения 4 месяца и является первым и единственным на сегодня переводом “Песни Давиду” на русский язык. Совершенно нет никакой возможности показать эту огромную вещь в обзоре, поэтому для ознакомления с работой приглашаю всех на страничку переводчика: http://www.stihi.ru/2004/03/01-168. Зато позволю себе поставить в обзор полюбившуюся мне балладу Карла Орлеанского в переводе Евгения. Английские баллады Карла Орлеанского (их 74) на русский язык переводятся впервые и практически неизвестны даже в Англии.
БАЛЛАДА 69 (http://www.stihi.ru/2004/03/27-133)
Когда-то были у меня друзья,
Любовь была во всем моя подмога;
Божка любви азартно славил я,
В прологе – не провидел эпилога.
Однако к горестям вела дорога,
И ныне скорбь меня взяла в тиски,
Ушел покой из моего чертога:
Разбито все, – кто склеит черепки?
Мне грезы не даруют забытья,
Не радуют меня красоты слога;
Прекрасна жизнь – однако не моя;
Исчез огонь – осталась боль ожога.
Печально подведение итога:
Я жил, лелея радости ростки;
Но сколь же ныне я наказан строго!
Разбито все, – кто склеит черепки?
Ужель не даст мне вечный судия
Для новой благодарности предлога?
Сколь тягостна сия епитимья:
Все, что провижу – горько и убого;
Во всем – один обман, одна тревога, –
Пусть возносить мольбы – не по-мужски,
Но я молюсь у смертного порога;
Разбито все, – кто склеит черепки?
Любовь, даруй мне счастья хоть немного,
Да будут дни печалей далеки!
Я справедливости прошу у Бога:
Разбито все, – кто склеит черепки?
Наконец, как любительница всевозможных кошек и поклонница творчества Томаса Стернза Элиота, я не могла пройти мимо одной замечательной работы Виталия Овчаренко. Это “Макавити, зловещий кот” (“Macavity the Mys-tery Cat”), перевод стихотворения Элиота из его цикла стихов для детей про кошек. Этот цикл впоследствии стал основой для мюзикла Эндрю Ллойда Вэббера “Cats” (1981). Перевод Овчаренко не только удачный и интересный, он также очень хорошо передает “кошачью” атмосферу оригинала:
Macavity: The Mystery Cat
Macavity’s a Mystery Cat: he's called the Hidden Paw –
For he's the master criminal who can defy the Law.
He's the bafflement of Scotland Yard, the Flying Squad's despair:
For when they reach the scene of crime – Macavity's not there!
Macavity, Macavity, there's no one like Macavity,
He's broken every human law, he breaks the law of gravity.
His powers of levitation would make a fakir stare,
And when you reach the scene of crime – Macavity's not there!
You may seek him in the basement, you may look up in the air –
But I tell you once and once again, Macavity's not there!
Macavity's a ginger cat, he's very tall and thin;
You would know him if you saw him, for his eyes are sunken in.
His brow is deeply lined with thought, his head is highly domed;
His coat is dusty from neglect, his whiskers are uncombed.
He sways his head from side to side, with movements like a snake;
And when you think he's half asleep, he's always wide awake.
Macavity, Macavity, there's no one like Macavity,
For he's a fiend in feline shape, a monster of depravity.
You may meet him in a by-street, you may see him in the square –
But when a crime's discovered, then Macavity's not there!
He's outwardly respectable. (They say he cheats at cards.)
And his footprints are not found in any file of Scotland Yard's.
And when the larder's looted, or the jewel-case is rifled,
Or when the milk is missing, or another Peke's been stifled,
Or the greenhouse glass is broken, and the trellis past repair –
Ay, there's the wonder of the thing! Macavity's not there!
And when the Foreign Office find a Treaty's gone astray,
Or the Admiralty lose some plans and drawings by the way,
There may be a scrap of paper in the hall or on the stair –
But it's useless to investigate – Mcavity's not there!
And when the loss has been disclosed, the Secret Service say:
`It must have been Macavity!' – but he's a mile away.
You'll be sure to find him resting, or a-licking of his thumbs,
Or engaged in doing complicated long-division sums.
Macavity, Macavity, there's no one like Macavity,
There never was a Cat of such deceitfulness and suavity.
He always has an alibi, and one or two to spaer:
At whatever time the deed took place – MACAVITY WASN'T THERE!
And they say that all the Cats whose wicked deeds are widely known
(I might mention Mungojerrie, I might mention Griddlebone)
Are nothing more than agents for the Cat who all the time
Just controls their operations: the Napoleon of Crime!
Макавити! ( http://www.stihi.ru/2004/03/17-553 )
Макавити — зловещий кот, его бесшумен шаг,
Он мастер криминальных дел и всем законам враг.
В тупик поставлен Скотланд-Ярд — вот чудо из чудес!
Есть место преступленья, но — Макавити исчез!
Макавити, Макавити, нет равного Макавити.
Чтить гравитации закон его вы не заставите:
Захочет — в воздух воспарит и взмоет до небес —
Вот место преступленья, но — Макавити исчез!
Хоть под землю вы залезьте,
В облаках ищите след, —
Повторю я вновь и вновь для вас:
Макавити там нет!
Макавити легко узнать: он длинный и худой,
В его глазах горит огонь, и рыжий хвост — трубой,
Весь лоб в морщинах у него, большая голова,
Усы торчком и шерсть в пыли, как сорная трава.
Вот он качает головой, в его движеньях яд,
Ты думаешь, он спит, а он с тебя не сводит взгляд!
Макавити, Макавити, нет равного Макавити.
Он сущий дьявол, а не кот, его вы не исправите!
Повстречать его несложно — он повеса из повес,
Но лишь возьмет ищейка след — Макавити исчез!
Он на первый взгляд — джентльмен,
Но ас крапленых карт.
Отпечатки лап его не смог достать
И Скотланд-Ярд!
Когда разграблен погреб иль пропал алмаз короны,
Когда украли сливки или труп клюют вороны,
Или все разбили стекла, а вещей простыл и след, —
Что за чудо из чудес: Макавити там нет!
Макавити, Макавити, нет равного Макавити.
Ему в вину ни одного проступка не поставите.
Он двадцать алиби найдет, и в прениях сторон
Докажут вам, как дважды два, что это был не он!
Говорят, что те из кошек,
Что с законом не в ладу —
Вам в пример я Мангоджерри
С Рамплтизой приведу, —
Не больше, чем агенты преступного кота,
Они ему принадлежат от носа до хвоста!
Макавити, Макавити, нет равного Макавити.
Он сущий дьявол, а не кот, его вы не исправите!
Повстречать его несложно — он повеса из повес,
Но лишь возьмет ищейка след — Макавити исчез!
Макавити!
Макавити!
Макавити!
Но лишь возьмет ищейка след — Макавити исчез!
Макавити исчез!
На странице Виталия Овчаренко также можно найти еще два перевода из той же бродвейской версии мюзикла: (http://www.stihi.ru/2004/03/04-389; http://www.stihi.ru/2004/02/19-637).
Так как обзор получился весьма длинным, хотелось бы как-нибудь объединить его начало с его концом. В этой связи хочу привести еще один замеча-тельный опус поэта-кавалера (и просто кавалера) Роберта Геррика, который так возлюбил ножки своей возлюбленной Юлии, что сравнил их с яйцом (на основании цвета и текстуры, а не формы, конечно):
HER LEGS
Fain would I kiss my Julia’s dainty leg,
Which is as white and hairless as an egg.
Переводы этого маленького шедевра тоже есть – целых три. Все три появились в марте. Если вам интересно, попробуйте их найти – а то что я только одна мучаюсь, листая туда и обратно розовый мартовский календарь в разделе “поэтические переводы”?
:)))
P.S. Благодарю Евгения Витковского за помощь в подготовке обзора.
Заранее прошу прощения у авторов, которых я не заметила по каким-либо причинам. Совершенно невозможно упомянуть всех в одной статье.