1) Конец - делу ...
Концовки стихотворения бывают сильными и слабыми - "ударными/смазанными", отступающими и переворачивающими (такие, оказалось, называются "Пуант")... а какими ещё?
Рискну предложить ещё одно основание для деления, по мне так - важное.
Концовки бывают закрытыми и открытыми, условно, разумеется.
В пределе - "закрытая концовка" = "выведена мораль", открытая концовка = "задан вопрос".
Представляется, что это деление, осознаётся ли оно при прочтении стиха или нет - является неким водоразделом, рубежом, разделяющим читательские мнения.
Одни авторы/читатели тяготеют к "морали", другие же - к "вопросу".
Но это "мораль?/вопрос?" - в пределе, а в ткани живого стиха речь идёт скорей о характере ситуации, созданной автором к финалу...
http://www.stihi.ru/2009/09/25/6922
"Дом на обочине"
(Графиня Монте-Кристо)
Он где-то живёт, наш дом,
волчонком растёт, но верит,
что мы наконец придём
и вспомним его – по двери,
по имени номерка
на строгой казённой жести.
Его не найти никак
иначе, как только вместе.
… Когда говорят: «потом» -
как будто бы камнем в спину.
Ему бы вилять хвостом
дымка из трубы каминной,
глазами сиять в ночи,
на радость мышам летучим,
вынянчивать калачи
и сливочный рой тянучек,
вылизывать добела
бока известковой кистью
и слушать колокола
и падающие листья.
… Он смотрит – в глаза и вслед –
ползущим, идущим, мчащим,
по щиколотки в земле,
по грудь – в сорняковой чаще,
и кажется, близок срок,
за коим – необратимость…
Я вижу его порог
и переступаю – мимо.
По мне - блестящий стих, зримый, ощутимый - и содержащий в себе, если не мораль - то фразу, слово - "мимо", которое решительно отсекает возможность рассуждений/чувствований на тему "а что, если бы?". А если принять во внимание зашитую в текст "подсказку", пролог к финалу:
"Его не найти никак
иначе, как только вместе."
- так можно сказать, что и мораль...
ххх
А вот стих, по видимости - лёгкий и шуточный и никакой морали не содержащий:
http://www.stihi.ru/2009/09/29/6838
"зонтичное"
(Георгина Мефистопольская)
темнота свернулась тенью,
умостилась на зонте.
ветер метит в сочлененья
хрупких трубчатых костей,
в мокрой шкурке парусины
бьётся пойманный фонарь...
унеси нас, унеси нас,
перепончатая тварь -
там, в заброшенном гнездовье,
по порядку рассадя,
накорми сгущенной кровью
мимолетного дождя.
темнота протянет лапы,
когти выпустит насквозь
и повадится царапать
всё подряд, и вдоль и врозь.
хрустнут жалобные спицы
кистеперого крыла -
птеродактиль стал синицей,
той, что море подожгла.
а теперь, как Мэри Поппинс,
сидя на краю гнезда,
мы расчерчиваем пропись,
где линейки - провода,
скоро вылупится свежий
зонт на волю из чехла,
и назад по первоснежью
вознесет под купола.
Всё-всё-всё сказано, всё досуха выжато из зонтика - образный ряд исчерпан. Стих, раскрывшийся над головой одним рывком, на глазах сворачивается "назад", к началу, окукливается. Прочитаешь и оказываешься перед выбором - можно остаться под этим зонтиком, можно попробовать открыть свой, но забрать зонтик себе - невозможно.
ххх
И для сравнения:
http://www.stihi.ru/2009/04/13/5445
"Найдёныш"
(Смарагда Вторая)
О звоне полночном, о радужном зареве,
О знаке крестовом на правой руке
Она бы поведала – но разговаривать
Дано ей на птичьем чуднОм языке.
С тех пор, как она появилась, в обители,
Доселе достойной, пошли чудеса:
Монахини синие молнии видели,
И слышали в кельях её голоса.
Как будто бы кто-то огромный и ласковый,
Металлом невидимых перьев блестя,
Её утешал, убаюкивал сказками,
Закутывал в облако, словно дитя, –
И время вставало на страже, покорное,
И тьма продолжалась до самой весны.
Всходили из торфа, густого и чёрного,
Тянулись к изглавиям сорные сны.
А утром апрель аккуратно разглаживал
Заломы и складки на свежей листве,
Фиалками полнились узкие скважины,
В цветах мать-и-мачехи вспыхивал свет.
Она выходила – и колокол трогала
Привратный, и платье рукой подобрав,
Двором монастырским до лисьего логова
Летела, ступнями не трогая трав.
И вербу вдыхая, и пристально думая
О горькой последней неделе поста,
С восторгом и жутью смотрела игуменья
На купол растущий её живота.
Не кажется ли вам (не согласитесь ли разделить моё ощущение)?, что перед нами лишь волшебный пролог чего-то очень-очень большого, захватывающе интересного, жутковатого. Трудновато, конечно, мне - но я на секунду становлюсь этой вот Матушкой - Игуменьей. А ведь текст стиха очень хорош, он сам-по-себе - волшебная история. Готичная Сказка, а не иносказание - в сказках всё взаправду, в них не надо выполнять внутренний перевод, расшифровывать аллегорию. Но главное - не в тексте, концовка открывает стихотворение для главного - собственных чувств читателя.
(Продолжение следует).