Кто-то колокольчики собирает, кто-то монеты. А я – реки (плавать обязательно, по возможности – переплыть).
Я уже говорил в одном хорошем журнале, что реки – те же стихи. У меня, например, они начались с великой воды – Вятки. Это та стремительная сила, в которую я шлёпнулся увесистой корягой и начал спускаться к ракушкам. Но Вятка меня вытянула наверх и понесла на себе, как дикий верблюд. До сих пор мельтешат горбы берегов. До сих пор она меня несёт и питает. Ты в ошеломительно быстрой воде. Есть только река и невозможно широкое небо над тобой. И тебя тащит за поворот, за которым может быть всё, что угодно. Так, наверное, и пишутся стихи.
Вот те восемь рек, в которых я плавал сейчас, не переплыл, конечно, но хочу поделиться некоторыми ощущениями:
1. ЮЛИЯ ЛЕЩЕНКО «каждое время»
http://www.stihi.ru/2017/08/17/8797 номинатор Валентин Емелин
каждое время рождает своих героев
доблесть терпения: ждать, пока нам откроют
что мне голос, если я не хочу
в полость слова ладить вороний грай?
утро мреет в очереди к врачу
кто последний медленно умирать?
запрокинув голову к потолку
через трубку пьем невеликий свет
прямо в горло капли его текут
безъязыким зверем мычит сосед
через стены крошечные цветы
прорастают буйно не в свой черед
а внутри, уставший до черноты
он сидит и нас терпеливо ждет
он холодный шпатель своей рукой
вложит в птичий клюв и во львиный зев
и исторгнут те человечий вой
и закроются, присмирев
Река, рефлексирующая по поводу своего течения и возможности вообще течь… Времена тяжёлые, берега обрывистые. А вспять не потечёшь. Несёт туда, куда не надо. Вода холодная. Долго в ней не протянешь. Но окунуться с головой в такую реку необходимо. Главное – не забыть вынырнуть.
Рыбы здесь нет.
2. МИРОНОВА ЕЛЕНА «Речная галька»
http://www.stihi.ru/2015/03/31/4866 квота ГР за ведение рубрики "В гостях у ..."
С.Родионову
I
Поблескивает полдня чешуя,
согретая дыханием жилья.
Бог, как и прежде, прячется в деталях.
В спиртовке лета догорает спирт.
Скрипит крыльцо. И жизнь моя скрипит
не больно так. И потихоньку тает —
сладчайшей ватой... леденцом во рту.
Еще чуть-чуть — и снова прорасту
с той стороны божественного ситца:
увижу маму, обниму сестру —
и не умру... конечно, не умру.
Не плачь, мой ангел, нам всё это снится.
II
Закрой глаза и сосчитай до ста…
Игра нелепа, и ладонь пуста.
Речная галька тянется к обрыву.
Но каждый день и каждый божий час
нас кто-то ждет, и кто-то любит нас —
единственный... безгрешный... робкий... лживый…
Перелистай нас всех по именам —
и в каждом будут сладость и вина,
и встанет Бог над каждой половиной.
Уроки жизни подойдут к концу.
И ты прочтешь по моему лицу —
как нежен снег и терпелива глина.
III
Когда никто не видит — оглянись:
там слева жизнь, и справа тоже жизнь —
крадется, дышит, душит, проступает
с изнанки каждой вещи — пустяком:
монеткой, ранкой, облаком, цветком —
незримая... отважная... слепая...
Не бойся. Ты привыкнешь снова быть
и золотую пенку ворожбы
легко снимать с поверхности предметов.
Надежду и печаль кормить с руки.
И радоваться камушку с реки —
и жизнь любить... и смерть любить за это.
Большая океанская река. Онтологическая. Родовая. Я таких водоёмов немного побаиваюсь, потому что иногда и другого берега не видно. Хотя внешне такие реки очень спокойны. Текут неспешно. Вода густая, тёплая – даёт жизнь и лечит от всего, как мамино грудное молоко. Сильная река. Если повезло рядом с такой родиться – всю жизнь собой делиться будет. Плавная и величественная: красива на закате и на рассвете. В лёгкой звенящей дымке от своего жара и широты.
3. ПЕРМЯКОВ АНДРЕЙ "Воротишься"
http://www.stihi.ru/2015/07/31/2558 квота Алексея Григорьева за ведение рубрики "В гостях у ..."
Вдоль кочегарки снова зола, только другая зола.
Собака цвета золы мимо золы лежит.
Одна река обмелела, другая почти как была.
Та, что сильней обмелела, немного быстрей бежит.
Ближе к реке — прежняя водоплавающая заря.
Здесь в основном не ходьба, но скольжение:
снег в начале июня, снег в конце сентября
мало благоприятствуют нежности передвижения.
Вот так вот всё хорошо, и время нестрашно тикает.
И ты сам собой доволен, но тут белый лист, который что-нибудь значит:
«Потерялась собака: большая, серая, тихая.
Нашедшему просьба...» Далее текст утрачен.
Надо, наверное, сетовать на избыточность зрения,
неизбирательность памяти, невозможность летать.
Тут, вероятно, надо сказать своё интересное миру мнение,
тут, вероятно, надо умное что-то сказать.
Можно ещё вот так гордо: «Смерть, где твоё жало»?
Можно ещё вот так гордо о преодолимости зла.
Только большая серая убежала, телефонный номер оборван,
одна река обмелела, и вот. Зола.
Река новая и неожиданная. Про таких мало что знаешь. При первом знакомстве думаешь, что понимаешь всё до дна, а потом осознаёшь, что ничего никогда не поймёшь. Тут уж надо или довериться странному нарративному рокоту – по мелкой острой гальке в ребристую зыбь (и либо распорешь ногу о ржавую проволоку, либо вынесет через какое-то время на золотые пески, на которых лежать не перележать, жмурясь в блаженстве от речного счастья под острым нежарким солнцем), или, раз отвернувшись, не приближаться больше и искать свою воду, пусть она и далека, и даже, может быть, её нет вовсе.
4. ЛЮСЯ ПИКАЛОВА «Мой космический странник»
http://www.stihi.ru/2017/10/15/495 номинатор Валентин Емелин
В длинной очереди на плановую реинкарнацию,
С полусотней подписанных "самых необходимых" квитанций,
Помятых и кое-как распиханных по карманам,
Стоит 39-й пилот третьей межгалактической эскадрильи колонизированного Урана,
Также многократно проходивший, как
– человек;
– зёрнышко, пытавшееся прорасти;
– разумное существо, состоящее из кремниевых пластин;
– несколько достаточно блестящих идей и одна откровенно херовая;
– гигантский жук с витиеватым хитиновым покровом;
и далее до бесконечности, а точнее – до семиста восьмидесяти семи.
– Вы из какой семьи?
– Прошу прощения?
– Молодой человек! Из какой семьи?
Где планируете родиться?
Что ж вы всё вертитесь, как подстреленная куница!
Встаньте ровно для фото – вот сюда, на уровне моих глаз.
Он показывает на нас.
Мы узнаём, что нас будет трое.
– Это, конечно, легко устроить,
Но присмотритесь вначале: они чудные. Отец курящий, мать истеричка.
Он пожимает плечами.
– Что ж, лети тогда, моя птичка.
Печаль финала этой истории осязаема и фактурна –
Его собьёт астероидом у широких колец Сатурна.
Он вернётся на точку респауна, снова вставать на учёт.
Я увижу, что кровь течёт.
Дальше будет больница, где я кричу,
пытаюсь доказать что-то лечащему врачу...
А он говорит мне
Мама, я к тебе ещё обязательно долечу
Вариативная река с высокими берегами. В неё можно только сорваться с обрыва. С шумом плюхнуться. Изумиться колючим иглам, впивающимся в тело. Ощутить взорвавшийся мозг от мощной струи воды, попавшей в нос. Почувствовать привкус новоэпического классика. Заработать быстро-быстро руками и ногами, поскорее всплывая к поверхности. Отчихаться. Отплеваться. Придти немного в себя на быстром течении и оглядеться. Самое главное – не утонуть.
8. НАТАША ДЕНИСОВА «песнь окраин»
http://www.stihi.ru/2017/09/01/7295 отборочный тур для резидентов
мы живем в поэзии владимирского химического завода,
челябинского компрессорного завода,
амурского кабельного завода.
мы в финляндских пыльных автобусах
летим по краю русского небосвода,
глядим, как бог, одетый не по погоде,
словно птенец, выпавший из гнезда,
идет, не спасенный никем,
и ноги его ранит терпкая резеда,
и хлеб прогорклый заканчивается,
а никто не даст,
и крова нет.
мы живем в поэзии оренбургского станкозавода,
липецкого цементного завода,
глотаем его снег.
по радио говорят:
"смерть", "свет".
по радио говорят:
"вот тьма".
эники-беники,
в этом безвоздушье
не оставляй меня, ма,
надолго.
вышивали ноги, руки,
как дошло до сердца – сломалась иголка.
и оно теперь такое некрасивое, стыдное.
хорошо не видно хоть,
хорошо не видно хоть.
там, за сотню световых лет,
за ржавенькими калитками,
мы играем в "лэма"
и таня плачет.
"не будь пойманной, давай сдачу" –
так кричат ей –
"не будь пойманной, давай сдачу".
заканчивается век.
мы живем в поэзии брянского машиностроительного завода,
новосибирского авиационного завода,
нас нет.
голоса только, голоса.
громче пой
о том, как на васильковые поля
опадает роса,
разливается рек бирюза.
не слышно, нас не слышно.
и гляди глазами своими
рязанскими
цвета переспелой вокзальной вишни,
как нас ищут
ангелы небесные все в цвету.
и найдут.
Рек бирюза и заводская роса сливаются в разлившуюся прямую реку. Вода простая и искренняя, как слёзы стрекозы. Костры вдоль затопленных берегов. Низкие дымы заводских окраин, ненамного утяжеляющию воду, со дна которой звенят васильки и незабудки.
Это состояние на выдохе. А потом река вдохнёт всего-всего и замрёт на мгновенье. Даже почти не потечёт никуда.
А потом опять разольётся душой.
11. КРАСНОГЛИНЯНЫЙ ГОЛЕМ * * * («Воздух на миг помутнел...»)
http://www.stihi.ru/2017/09/26/9103 отборочный тур для резидентов
Воздух на миг помутнел и ты появилась в мире,
С головой наклоняемой на 15° при состояниях, близких к её распаду,
Физиотерапевты тебя назначают при анемии,
Не понимая, что ты живая и ходишь на автостраду
По утрам вместо душа. Моешься в потоках пролетающего металла.
Интерферируя как будто бы настоящий Шива.
И как Маргарита перед самым крещендо бала
Уклоняешься от нечистой плоти водителя, пассажира.
Ты никогда не простишь мне то, что я умоляю тебя раздеться,
В те моменты, когда переходит в белое твой оттенок.
Но когда ты скидываешь на ходу махровое полотенце,
То на нём остаются гудящие катышки молибдена...
...По служебно-соединительному пути электричка прошелестела
Еловыми лапами, которые за лето негабарит распахнули настежь.
И ты, состыковавшая медные звенья тела,
Сидишь на изгибе пантографа и не гаснешь.
Лесная река. Еловая. Есть и такие. Обнажённые корни кривых сосен вцепились в глиняное дно. Река опоясана полуистлевшими мосточками, по которым уже не пройдёшь. Вброд хода нет. Купаться тоже не имеет особого смысла – два взмаха и другой берег. Большой шанс напороться на корягу.
Летом река отражает не небо, а густоту смешанного леса по берегам. Осенью и весной – графика голых ветвей.
Щуки, окуньки и ерши. Посидеть с удочкой и забыться на несколько часов.
19. НАДЕЖДА БОЛТАЧЕВА «Октябрь»
http://www.stihi.ru/2015/11/04/2762 номинатор Юлия Долгановских
Октябрь. Зарёванные окна.
Орнамент мокрого пятна
крадёт лоскутные волокна
заснеженного полотна.
С утра востребованы сани,
к обеду тошно от телег...
Незваный саван и ночлег
скорбят за окнами часами.
И просит хлеба полынья
и ждёт в любое время суток
утраченных в пространстве уток,
устав от снежного вранья.
Октябрь – немой и неумытый.
К рукам не прибранный зимой,
но летом начисто забытый.
Перелицованный. Не мой.
Октябрь – это моя деньрожденьевская река. Много лет подряд 26 октября я заканчивал свой плавательный сезон. Теперь уже стар для таких шуток. Грею кости у батареи. И всё же такая вот вся губановская полынья, просящая хлеба, все эти морозные провалы, ледяное спокойствие перед замуровыванием в лёд, очень чёрная вода, хотя и живая – всё это такое родное, неперелицованное, моё – что хочется поплакать вместе со стрекозами и не умирать никогда перед сном.
21. ВЕРА ДА ЮРА 2 «Лоскутное одеяло»
http://www.stihi.ru/2017/08/20/3569 квота Семёна Каца за редактирование отборочного тура
У Веры всегда и всё хорошо – просто не может быть плохо,
она говорит – мол, время пришло, что уж тут ахать и охать.
Живёт одиноко, особняком – в доме лишь кот-приживала,
он шить помогает из лоскутов памятных дней одеяло.
Судьба ей дарила разную ткань – бархат, сатин, бумазею,
но годы взымают тяжкую дань и никого не жалеют.
А Вера хранит прошедшие дни радостных ярких расцветок,
разгладит с любовью те лоскутки и возвращается в лето,
где платья нарядны и коротки из невесомейших тканей,
где крутит пластинка старый мотив – смотришь и легче ей станет,
как будто не чай – живая вода ждёт на скатёрке из крепа...
Не обварила б, случайно, кота –
Вера лет пять, как ослепла.
Река времени – небанальна. Никогда не понятно, где заканчивается человеческая жизнь, а где только начинается. Круги по воде раздаются во всю ширину. Бередят отражённые небеса. На берегу кот Баюн вышивает сказки, попадёшь туда и не проснёшься. А может быть, и проснуться нельзя? Может быть, ты и тёк всё время именно этой рекой? Ты ведь и есть время? Вера, она же всегда слепа?