1. http://www.stihi.ru/2020/02/04/4329
*
5. "Окружись Огнем и стань невредим" - завет древнейший. 17. "Сущность огненного иммунитета была описана Зороастром." - так написано в синенькой тетрадочке, что значат эти цифры не знаю, нумерологией не занимался никогда, а Зороастра читал, да, но в изложении Ницше, настолько поэтическом изложении, что это вряд ли можно полагать переписыванием древнего подлинника. Да и самого Ницше я понимаю как-то нечётко, как через размытое дождями стекло, что ли?
Что-то опять сегодня дожди нечётко, словно какая-то мысль далекая, что ли
Пальцами перебивает в ритме чечетки, нечто такое, чему не веришь без боли
Кажется катится камень с горы Сизифа
Кажется кланяться перестает болванчик
Кажется каяться это из русских мифов
Дождь. Не летают намокшие одуванчики.
Что-то опять неуютно сегодня в домашней нише, словно на самом деле всё стало легко и понятно.
К женщине с плеткой входил Заратустра Ницше, нынче такого много и некоторым приятно
Каменной камедью красит заря подоконник
Красным огнем поджигает блик занавеску
Красный рубин в огне не горит, но так быстро тонет
Словно исполнен смыслом как бисер веский
Что-то опять сквозняками в оконной раме, мысли мои гуляют, как будто некуда деться
И рассказал бы тебе легко об истинной драме, да не уверен, что правду выдержит сердце.
Где-то так, скорее эмоционально, чем философски, скорее сфумато, нежели чётко. Хотя, поэтизация зримой стороны огня мне должна быть по факту близка и по моей предыдущей жизни математика, инженера, немного журналиста и чуть-чуть социолога. Незримая, та, что над человеческими законами, иная сторона – она еще более мне близка, это я сразу понял, читая случайно попавшие мне тетради. Иная сторона Огня...
У нас ведь даже такая поговорка очистительная ходит «ГОРИ ОНО ОГНЕМ», как будто может ещё чем-то гореть, да? И случаются эти пожары не случайно. Первый, о котором я, раз уж начал пояснять, коротко расскажу, случился накануне 1917 года. У нашего дворянского рода было пару десятков дворов прямо в центре деревянного города Вологды. На берегу реки Вологды. И сгорела вся улица. То есть к мировому пожару, что был на горе всем буржуям, мы пришли уже полными голодранцами. И лишенцами нас не делали большевики, и на Колыму не отсылали, ибо мои славные родичи рады были работать равно честно и за царскую милость Христа ради, и за пролетарский паёк имени Ленина. Горе пришло раньше, чем к другим буржуям, сгорел вовремя дворянский гонор, и это была уже не потеря, а подарок судьбы – пролетарская индульгенция, путевка в новую жизнь в качестве интеллигенции.
Второй пожар прокатился почти через полвека уже прямо по мне. Восьми лет мне еще не было. Но до сих пор, более полувека спустя, страшно видеть себя со стороны в горящем с двух углов сразу бревенчатом доме. Стоял и смотрел, пока меня не вывели за руку. Точнее – стояло моё тело. А тот, который во мне сидит и видит, он был высоко, выше потолка, хорошо меня видел сквозь потолок. Когда я это рассказал маме, она попросила никому не говорить больше. О том, который извне. «Но ведь врать нельзя?» - спросил я. «А ты, если никто не спросит, и не говори», - пояснила мама. Но наш дом был казенный. И дяденька на суде спросил. И не просто спросил – он ЗНАЛ. Он умел спросить. И он знал, о чём. Он был настоящий Апостол Силы Сталина. Он спрашивал так, что отец мой через полгода после суда умер. Суд умел спросить, поэтому я, ребенок, в страхе отвечал честно и был прощен и спасен. От чего – не знаю. По смерти отца решение суда отменили за неимением истца и жили мы потом неосужденными, в нищете, да на свободе и, на всякий случай, всё-таки за три тысячи километров от места пожара. И там прошла моя вторая жизнь, куда долго не приходил Хозяин Огня.
Но потом он пришел. Осень вспыхнула красным, прекрасным и страшным пожаром напрасной любви. Но это отдельная тема, не по пути нам сегодня с ней, пропустим этот шар огня мимо. Пусть останется там -
Там, где небо книгой индиго
Там, где зримы огни карминовые
Там, куда прыгаю за Эвридикой
Долго падаю в бездну, держусь за перо орлиное
Долго, коротко ли - полвека?
Два крыла у орла, и всего одно перо у Орфея.
И пытался остановиться и жить как все, человеком
Но молчать, твоё сердце в руках не качать, не умею.
Ветер свистит вокруг моих рук,
Словно вепрь колотится лбом о ствол сухого дерева.
Но я слышу в руках не его, но сердца твоего торопливый стук,
Потому что только ты одна, тогда и всегда, навсегда в меня поверила
И поэтому мне, на семи ветрах распетому
Некуда больше идти, нет пути, кроме этого ада, в котором ты рядом
Ибо, от начала веков, очень легко любая женщина верит яблочному змею
И только одна, как струна, отзывается сердцем Орфею.
От ожога карминового огня, если не сгорел, то, значит, сумел на какое-то время стать из старого ребенка нормальным молодым мужчиной, жениться и уехать на Крайний Север. Там построил деревянный дом, где меня легко снова нашел третий обычный пожар – он такими широкими шагами прошел сквозь мою жизнь, почитай, снова ровно через половинку тибетского века. Вот такие, почти по 30 лет, равные по весу промежутки для трех выходов обычного огня. Случайно ли? Думаю, что нет. Тогда у меня в одну ночь сгорело всё, нажитое при социализме, точно так же, как где-то 70-ю годами ранее у моих предков сгорело всё, нажитое при царизме, и я понял, что мне, как и всей стране, надо менять харизму. На третью ночь после пожара у меня родился внук. А на девятую ночь мне приснился Старый Ребенок, он принес мне мешок папирусов. Чистых. И в этом сне было всё понятно даже ребенку, без знания китайской грамоты и мудрости Дао. Полжизни прожито и ничего не написано в полную силу. Так, забавки детские. Надо менять себя, надо отдавать божий дар, иначе он превращается в наказание, в тяжкий груз неизреченных слов.
3 http://www.stihi.ru/2020/02/06/4272