Совета. Ночь. За окном белым цветом Зима.https://stihi.ru/2003/01/06-200 Библиотека воды Отлежавшиеся во времени стихи, как старые книги. Кто бы к ним не прикоснулся, слова уже научились исполнять партитуру автора, неохотно отзываясь на проекции читателя. Что можно найти там, где ничего не спрятано...До сих пор стараюсь не брать для аналитики вещи интимной лирики. И здесь, коснусь не ее, а скорее, фона. Он ведь тоже бывает многозначительным. Триптих с тремя датами, как роман. Со всеми сюжетными экспонентами: экспозиция, завязка, кульминация, развязка, эпилог. Город рядом не всегда. Это он, второй главный. Герой и образ. Тема и чувство. Архитектура и небо. Ревностная память и нулевое время. В работе образ города похож на ревнивого соперника. Он исчезает из поля зрения, когда у лирической героини "уходит земля из под ног", и появляется, когда уходит не земля...Когда уходит первый герой...И город выбрасывает свое нулевое табло, как будто обнуляя или перезагружая окружение вокруг на время потерянной личности, поэта, горожанки, автора бессонниц, читателя его вывесок, отражения его витрин, его удаленную память. Любовь к городу, связанная с человеком из него или о нем, не всегда может стать удачным романом на троих. У архитектуры и дорог, соборов и музеев свои права на горожан. Город почти беззвучен, то есть, он разговаривает на своем языке знамений и знаков, но его отличие от человеческой речи в том, что она может быть только истолкована, а не услышана. А толкование — это сфера вариативности. В общении с людьми именно коммуникативный уровень второй сигнальной системы как правило источник боли и любви. Немой город как беспроигрышный соперник, он будет ждать своих поклонников из любых романов и приключений, из неопределенности и будущего, реже из прошлого. Человеку для того, чтобы его любили нужно стать. Городу достаточно просто быть. Он не вытрет слез, но он увидит их так, как не сможет сделать самый чуткий друг. Потому что одиночество, это не наказание. Это возвращение. Город автора — своеобразный ментальный хищник "Питер с изнанки — беден и горд". Являясь источником тепла во время, не занятое людьми у людей, он, внезапно отрезанный от такой подпитки, делает свои локации отстраненно холодными. Гордость это позволяет. Сколько гордых гениев проводил Питер. И сколько еще проводит. Это охлаждение города символично закрепилось в первых строчках "Питер. Мороз - тридцать два. Новый год." — фон событий, где лирический герой и город разведены как мосты. И автор понимает, что в скрипе снега то "неожидание чуда". Это чувство зависимости от города, как обратная сторона сильной эмпатии и привязанности. Равнодушие город еще простит, уход в другую "тревогу обмана" переживет, но своего расположения лишит. И тогда начинается заочная борьба между "человеком и городом". Город редко уступает...Если он однажды выдает аванс своего расположения, это становится негласным договором, где время не может быть нулевым. Только все. Все время. Все время его. Время любимое — Пусто — Ноль-ноль Ленинградское время — ноль-ноль.
Снежность Фонтанки и Невского — лёд. Во второй части, где автор раскрывает сюжет внутренних переживаний в проекции героини, город исчезает и как фон, и как объект описания. Он появляется через 14 дней. Как архитектурный алтарь к которому и по которому несут свою боль. В минуты сильных эмоций и переживаний, внутреннее состояние человека по световой волне передается на радиус его личного пространства. И если в этот предел попадает какая-то значимая деталь или явление архитектуры, они наделяются этими свойствами во внутреннем мире автора волны. Боль, это драйв-тест на жизнь. Это недооцененное переживание, которое сродни брезгливому отношению к жизненным нечистотам или пафосному и пустому восхищению чужими муками. У этого переживания нет объективного описания, ка и не может быть такого восприятия. Боль — это короткое замыкание на уровне телесных мук или ментальных угрызений. Они самые лучшие концентраторы внимания, потому что боль — держит внимание цепко и надежно. Даже реклама не сравнится по уровню воздействия на человеческую психику. Боль невыносима в настоящем и очень приятна в воспоминаниях как преодоление ее. Она не настолько связана с наказаниями, как принято теософски считать, сколько со свободным падением фатума. Она не закономерна. Она не повод и не исход поведения. Она как снег, продолжение дороги, неожиданный поворот во внутрь, случайный проблеск родного резонанса с последующей разлукой. Сигнал неблагополучия и самое дорогое и сильное лекарство для памяти. Образ тусклой лампочки в коридоре, с которой сравнивает автор свою боль, давно уже не метафора. О том, что люди это всего лишь биологические носители энергий, знали давно. О том, как можно эту ситуацию укротить и укоротить на современных технологиях, где идет сращение ИИ и человека, знают уже многие. И все - таки человек иногда может не только вкрутить такую лампочку в электрическую цепь праздника или иллюминации, но и зажечь ее. Об этом догадывался Тесла, уйдя в одиночество и став отшельником. Миры сотовых телефонов, это его не совершенная в начале прошлого века революция. Которая дала несколько десятилетий жизни в старом формате, обильно разбавив их парой войн и рождением и смертью империи СССР. Электрическая цепь любви, в которой мы не больше, чем временные светильники, сделала города своими ревнивыми сторожами, хранящими тысячи файлов сториз, картин и песен. И когда резонансы двух берегов беднеют и падают, где-то в недрах интернета с выходом в реал рождается очередной треугольник "человек-город-человек", который редко оканчивается счастьем последнего. Вместо него приходят стихи... Чем тоньше поэзия, тем больше льда разобьется стеклом...На этом переживании, где © Copyright: Кшесинская Деметра, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
