Рецензия на «Чз 31. поэт мария петровых» (Читальный Зал)

Семен Липкин

КВАДРИГА

Среди шутов, среди шутих,
Разбойных, даровитых, пресных,
Нас было четверо иных,
Нас было четверо безвестных.

Один, слагатель дивных строк,
На точной рифме был помешан.
Он как ребенок был жесток,
Он как ребенок был безгрешен.

Он, искалеченный войной,
Вернулся в дом сырой, трухлявый,
Расстался с прелестью-женой,
В другой обрел он разум здравый,
И только вместе с сединой
Его коснулся ангел славы.

Второй, художник и поэт,
В стихах и в красках был южанин,
Но понимал он тень и свет,
Как самородок-палешанин.

Был долго в лагерях второй.
Вернулся — весел, шумен, ярок.
Жизнь для него была игрой
И рукописью без помарок.

Был не по правилам красив,
Чужой сочувствовал удаче,
И умер, славы не вкусив,
Отдав искусству жизнь без сдачи,
И только дружеский архив
Хранит накал его горячий.

А третья нам была сестрой.
Дочь пошехонского священства,
Объединяя страсть и строй,
Она искала совершенства.

Муж-юноша погиб в тюрьме.
Дитя свое сама растила.
За робостью в ее уме
Упрямая таилась сила.

Как будто на похоронах,
Шла по дороге безымянной,
И в то же время был размах,
Воспетый Осипом и Анной.

На кладбище Немецком — прах,
Душа — в юдоли богоданной.
А мне, четвертому, — ломать
Девятый суждено десяток,
Осталось близких вспоминать,
Благословляя дней остаток.

Мой путь, извилист и тяжел,
То сонно двигался, то грозно.
Я счастлив, что тебя нашел,
Мне горько, что нашел я поздно.

Случается, что снится мне
Двор детских лет, грехопаденье,
Иль окруженье на войне,
Иль матери нравоученье,
А ты явилась — так во сне
Является стихотворенье.

1995

Это стихотворение, герои которого - Арсений Тарковский, Аркадий Штейнберг и Мария Петровых,
крепко связывает последние выпуски "Читального зала", который все пополняется, что не может не радовать.

Еще один штрих к теме Петровых - переводчица. Вот ее перевод стихотворения Робиндраната Тагора "Йог"
и шутливое стихотворение, написанное во время работы над этим переводом.

ЙОГ

Величав и одинок, руки простирает йог,
Глядя на восток.
На закате — лунный рог, море плещется у ног,
Небосвод глубок.

Перед йогом — меркнет мгла, свет исходит от чела,
На лице — покой.
Чуть решается дохнуть на его нагую грудь
Ветерок морской.

Широко простор открыт. Посреди миров стоит
Одинокий йог.
Он огромен и космат, волны робкие дрожат,
Лишь коснутся ног.

Нерушима тишина, мир объят пучиной сна,
Но незаглушим
Голос моря — он поет, славя солнечный восход
Гулом громовым.

Йог один на берегу. Волны тают на бегу...
И в душе его
Необъятный океан, даль, ушедшая в туман,
За предел всего.

Йог, молчание храня, стережет рожденье дня,
Далью окружен.
За его спиною ночь тихо уплывает прочь.
Погружаясь в сон.

Там — небесная река — Ганга мчит сквозь облака
Звездный свой поток.
Там — темнеющий закат, здесь — сиянием объят
Неподвижный йог.

Словно светом божества, озарилась голова
Солнечным огнем.
А на западе, вдали, угасает ночь земли
Пред возникшим днем.

Над бескрайностью зыбей яркой россыпью лучей
Запылал восход.
Тайны величавей нет, чем сияющий рассвет
Над лазурью вод.

Вся морская глубина света теплого полна,
Смотрит на восток, —
Разогнав туман густой, рдеет лотос золотой,
Огненный цветок.

И светлы и горячи, обоймут его лучи
Весь земной предел.
Поднял руку йог-всевед и стихи священных вед
Медленно запел.



ПЕРЕВОДЯ ТАГОРА

Быть может, это нездорово,
Но мною с некоторых пор
Под знаком Ильфа и Петрова
Воспринимается Тагор.
Он как-то написал про йога,
Прочесть – Господь не приведи.
Ни с места йог, а строчек много,
Поди-ка попереводи!
Ни с места йог. Стоит у моря,
Глядит на раннюю зарю...
Я столько с ним хлебнула горя,
Что больше... Нет, благодарю.

Спасибо, Имануил!
С интересом жду новинок.

Д.И.   08.06.2004   •   Заявить о нарушении