Рецензия на «Что, Сальери, плохо дело?» (Наталия Шиндина)

Рецензия на сборник ngsh, опубликованный на сайте “Точка Зрения”
:)
Стилизация. Переосмысление художественного содержания известных сюжетов. Простой, но изысканный способ обнажить самое сокровенное, не сказав ни слова о себе лично. Цикл Наталии (ngsh) напомнил мне о проекте Е. Рождественской «Реинкарнации» – перед глазами поплыли фотографии наших современников, перевоплотившихся в персонажей, изображенных на полотнах известных мастеров.
Веришь, Прага, мы с тобой чужие мифы
Разыграли как по нотам…
(«В поисках нового пророка»)
Верно, стихотворения разыграны, как по нотам, но в новой аранжировке, где узнается рука автора. У Наталии есть собственный стиль, свой почерк. Нестандартное ассоциативное мышление. Стихи отличает особая звуковая организация. Любимая стилистическая фигура Наталии – аллюзия. Старые истории кажутся переписанными чересчур увлекающимся летописцем, который чуть больше допустимого добавил от себя, и знакомые образы заиграли свежо и оригинально. Здесь все те же сюжеты, вечные размышления о жизни и смерти. Но написанные легко и свободно. Не про себя ли автор говорит:
Я — улиц чужих Посторонний Улисс,
Ведомый к ним джойстиком Джойса.
(«Несбывшееся пророчество Борхеса»)
В двух строках высвечивается характерное для Наталии смешение культурных пластов. Соединяются символы разных эпох. Улисс (древнее время, античная литература). «Посторонний» Камю и Джойс (первая половина 20 в., эпоха смелых литературных экспериментов). Джойстик – деталь, символизирующая наше время. Великолепная фоника, игра словами и образами, гармоничное сочетание архаизмов с современной лексикой… Подобное – в большинстве стихов Наталии. Например, в письме Одиссея «Белое солнце Троады» троянский конь оборачивается «ходом конем» («Кстати, я ахейской армии на благо Ход конем второго дня придумал верный»), а воспоминания о юности героя отсылают к современному анекдоту про то, как звери играли в карты с лисенком («Ох, недаром я юнцом от козопасов Получал не раз по наглой рыжей морде»).
И в таком духе, протягивая читателю колоду карт со старинными гравюрами и краплеными современной идиоматикой рубашками, автор ухитряется говорить о главном, четко и ненавязчиво. И «видятся… другие карты»:
Далекие от таинств ворожбы,
Пропахшие волной, в кристаллах соли…
Но каждый раз, когда полна луна,
Знать, тяжела приливом, мне не спится,
Я вспоминаю снова, что я — птица,
А мир вокруг — слова, слова, слова…
Зачем я повторяю их, тупица?!
(«Я – попугай»)
Больной вопрос, к которому Наталия возвращается постоянно, – выполнение своего предназначения, желание стать и оставаться самим собой, не оказавшись в палате № 6, не закончив жизнь на половине, как в прямом смысле, так и не поддаваясь бессмысленной, подчиненной пустой суете жизни, той самой, о которой Гете говорил: покой есть смерть.
«Чтобы вновь стать собой, пусть не гением, пусть ненадолго…»

Анна Новомлинская   15.12.2004   •   Заявить о нарушении