Рецензия на «Серый город» (Александра Довгулёва)

Здравствуйте,

Коли позволите, я выскажу одно возникшее замечание — не в виде хвалы и не в виде хулы, а единственно по любопытству. Я вас чуточку знаю, но: 1) обращаюсь к вам на "вы" для удобства; 2) читая ваше стихотворение, стремлюсь сделать вид, что прочитал его в безымянном сборнике. С этим стихотворением я не согласен, но мне в нём нравится, что я могу с ним не согласиться.

Если отвлечься от естественной эмпатии, объясняющей читателю слова писательские бессловесным проникновением в возможные эмоциональные состояния писателя, то у меня при чтении этого стихотворения возникает несколько раз впечатление, что я вот-вот наткнусь на некое интересное замечание, растолкование, но всякий раз я так и не могу понять, о чём речь: не могу понять, что мне было бы предложено в этом стихотворении думать, о чём.

В первый раз это впечатление возникает, когда я достигаю строчки «породил на свет меня». Думается: начинается нечто интересное, важное, что повернёт мне мозги как-то по-новому, непривычно. Ведь вопросы причин самоощущения («кто такая я?») — это важнейшие вопросы для сознания, ищущего свой модус вивенди; и вот сказано, что человека определяет город. Итак, что это значит для человека? Интереснейший вопрос.

Но, однако, вступление осталось неразъяснённом. Какая-то причинно-следственная связь между городом и человеком, без сомнения, была, потому что она была *названа*. Но названное осталось без действия, без комментария; оно не изменяет мой мозг читателя, потому что способов воздействия жизни на сознание — уйма, всех не перечесть, не надо и пытаться; вот мой читательский мозг и не должен гадать. Определённой мысли не возникает; откладываю начатый вопрос до конца стихотворения. Найдёт ли эта строчка разрешение?

Пока следующая строчка, удивившая меня и потому воспринявшаяся с энтузиазмом, — это «город масок и задир». Это заявление тоже достаточно общее, чтобы ожидать от него прояснения причинно-следственными связями: к чему это сказано, чем обусловлены такие слова, на что, на какую мысль воздействует эта характеристика, какую обусловленность понятий и суждений о жизни в городе она создаёт. Но очередная строчка опять возвращает меня к перечислению качеств города. Про свойства обусловленности качеств жизни в городе в стихотворении ничего не сказано, тема только — не скажу, намечена, но *названа*. И опять мой мозг ничего волнующего, требующего внутренней переработки не получил.

В конце стихотворения вопрос, повисший перед моим мозгом с самого начала, — закономерно ли появление представленного человека на свет в этом городе, закономерны ли свойства сознания этого человека, его самоощущение — остаётся всё-таки без ответа.

Эмпатия подсказывает примерное чувство, стоявшее за всеми этими фразами, за этими словами, но эмпатия бессловесна, потому она не даёт поводов для размышлений. Пожалуй, кроме эмпатии, было ещё повторение: «город такой, город другой»… «стражник того, стражник другого»…, которое подсказывает уже и словесно, как мыслить о предмете стихотворения. А именно: подходящего названия для города вроде бы нет, он — всё понемногу. Разнородные, маловыразительные понятия (серость, сырость, небо, море) объединены одним предметом: городом. Что это значит, то есть как я должен мыслить? Я должен растеряться, я должен чего-то искать, я должен успокоиться и смириться; я должен привыкнуть к слякоти. Это уже интересно, и это цельно.

Тем не менее, почти очевидно, что за созданием стихотворения стояло и что-то ещё, хотя чувство, породившее слова, осталось «за стеной», в каждом из тех двух случаев осталось спрятанным в авторском сознании. Оно не было выражено, оно было только названо. Вроде бы за названием скрывается сущность вызываемого… но она, эта причинная сущность, не нашла, не обрела выражения в сочетаниях словесных понятий, определяющих какую-нибудь закономерность мышления, которой действительно можно следовать «здесь и сейчас», не гадая.

В этом противостоянии «номинализма и структурализма» для меня бесспорный фаворит — «структурализм». Пример (у Шевчука):

Чёрный пес Петербург — время сжалось луною,
И твой старый хозяин сыграл на трубе.
Вы молчите вдвоём, вспоминая иное
Расположение волн на Неве.

Что значит: «время сжалось луною»? Как луна может быть способом сжатия времени? Только если слова описывают мою мысль о времени, а не само время: я вижу луну, я думаю о лунном (сжимающий холод, чернота вокруг, бледность внутри; сдавливающий страх, неопределённость); и моя мысль о сжатии времени, о сокращении временных промежутков и о временной близости между событиями, одновременна моей мысли о луне и поневоле ищет себе тех же причин, что мысль о луне, находя с ней общее в том, что обе мысли описывают наблюдение окружающих пространств, то есть (поскольку любое наблюдение — это создание заключений) обе мысли описывают одну и ту же невольно возникающую внутри разума характеристику этих пространств, их некую классификацию по их отношениям ко всему накопившемуся знанию. Итого, луна — это источник нахождения объяснений для сжатия времени, то есть в полном смысле способ этого действия, действия сжатия: точнее, способ его внутреннего «совершения» — внутреннего совершения мысли…

Что вызывает это состояние мысли, какой причинно-следственной связи оно обязано? Восприятию города как настороженной собаки. Одной фразы «время сжалось луною» не хватило бы, но вместе с предшествующей фразой эти слова формируют полноценную поэтическую строчку, достойную (для моего мозга, для моего разума) даже самостоятельного поэтического существования. Всё дело в том, что мысль моя обретает путь, по которому ей предстоит крутиться в поисках ответов; этот путь указан поэтом, он заявлен в отношениях понятий, вызываемых к жизни словами, он определён накрепко, и я побуждён им пользоваться. Царит настороженность; тем определено, узаконено, что моё мыслимое пространство должно сжиматься. Мне этот путь, вовлекающий в себя кучу других мелких наблюдений (луна, волны…), то есть использующий эти наблюдения для себя, и нужен, чтобы мыслить. Пожалуй, добавляет усилия к созданию этого результата ещё музыка.

Исходное чувство — не названо, а определено и описано, так что я могу им пользоваться, получив послание. У вас, в основном, иначе; и, по моему узкому опыту, не только в этом стихотворении. Вы называете чувства, управляющие мыслью, а не описываете их, и они остаются спрятанными от меня, а только дразнят…

Спасибо за внимание,
всех благ.

Юбиквити   07.08.2015 16:00   •   Заявить о нарушении