Цитаты

Агата Кристи 4: литературный дневник

"Журналисты, которым удавалось побывать в стране, возвращались чаще всего восторженными, некоторые становились пропагандистами увиденного порядка, а в узком кругу подолгу и подробно рассказывали об обедах, которые давались в их честь, о вкуснейших блюдах, тихих санаториях на побережье океана… Когда же им задавали вопросы: а вы беседовали с простыми людьми, бывали в их жилищах? — журналисты пожимали плечами: там это не принято. На вопрос: встречали ли вы местных инакомыслящих? — утвердительно кивали: конечно. И добавляли: но там инакомыслие не имеет смысла, так как весь народ уверен, что создал идеальное общество". (с)


У нас не было идеального общества. У нас вообще не было стабильного государства. У нас была разовая акция, напряжение всех оставшихся в подобии здравого ума гражданских сил. Предлагалось перестать орать и бить друг друга по голове и просто молча каждый день ходить на работу. Так провести какое-то время, чтобы не инакомыслие появилось, а вообще хоть какие-нибудь умозаключения. Комендантский час был вместо инакомыслие. Все дружно помыслили так, что остатки рассудка дороги им как память. И стали инспектировать свои мысли, соображая, вмешивался в эти мысли кто-либо или нет, и если вмешивался, то как от этого теперь избавиться. Кто-нибудь вмешается в мысли, наведёт там в мыслях бардак, а потом шантажирует вот я сейчас опишу твоим согражданам, какой у тебя бардак в мыслях. чтобы избежать шантажа, любой бардак в мыслях тут же гражданин должен был высказать обществу. чтобы легче было инспектировать свои мысли, граждане ограничивались строго определёнными мыслительными соображениями и эмоциональными состояниями. Граждане добровольно этого придерживались. Никому не хотелось свихнуться окончательно.


В этих плоских краях то и хранит от фальши
сердце, что скрыться негде и видно дальше.
Это только для звука пространство всегда помеха:
глаз не посетует на недостаток эха.


И.Бродский


Главный пришел и сказал, что снег
выпал и нужен кров.
И вскоре был совершен набег
в лес за охапкой дров.



И вот пошла там гулять в пальто
без рукавов чума.
Последними те умирали, кто
сразу сошел с ума.


Так украшает бутылку блик,
вмятина портит щит,
На тонкой ножке стоит кулик
и, глядя вперед, молчит.


И.Бродский


В те времена убивали мух,
ящериц, птиц.
Даже белый лебяжий пух
не нарушал границ.


Потом по периметру той страны,
вившемуся угрем,
воздвигли четыре глухих стены,
дверь нанесли углем.


И.Бродский
*
"С детства Борис помнил толстенькие журналы об этой стране, которые выписывал отец. Иллюстрации были в основном красного цвета от обилия флагов и транспарантов: на каждой странице помещалось фото парада, праздничного шествия, юбилейного митинга". (c)


Парады дают ощущение единения общества, назло бесконечно продолжавшихся ранее чёрт его знает между какими силами гражданским войнам.


Колыбельная девочке


Наша девочка проснулась —
За окошком шум грозы,
Наша жизнь перевернулась,
Как песочные часы.
Ты катись, катись, клубочек,
Пропадая без следа.
Ты струись, струись, песочек,
Золотистая вода.


Перевернутое чрево
Тростниками проросло.
Мы – расколотое древо,
Мы – гудящее дупло.
Ты беги, беги, крупица,
Исчезая на весу.
Невозможно оступиться —
Дочку-девочку несу.


Наши дети не родятся
Для бессмысленной вражды,
Наши дети не годятся
Для печали, для нужды.
Ты катись, катись, колечко,
Наших деток не калечь.
Из голландской теплой печки
Гробовая дышит печь.


Вероника Долина


В Великую Отечественную на Красной Площади тоже был Парад, с этого Парада не сменяя ноги шли прямо на фронт. И никто не удивлялся, почему Парад, а не литературные чтения диссидентов.


*
"С детства Борис помнил толстенькие журналы об этой стране, которые выписывал отец. Иллюстрации были в основном красного цвета от обилия флагов и транспарантов: на каждой странице помещалось фото парада, праздничного шествия, юбилейного митинга. И так из номера в номер, из года в год. Отец всё искал статей о древности, исследований и фактов, но находил лишь фразы о том, что у страны “великая история”. Без подробностей и документальных подтверждений. Так он и умер, не собрав сколько-нибудь достоверных сведений о том, что же было на полуострове четыре тысячи лет назад". (c)


На памяти моего поколения сумасшедший дом происходил, кому теперь надо разбираться.


*
"Каждый прибывающий иностранец вызывал у спецслужб не то чтобы тревогу, но подозрение. Слишком долго их землей владели чужаки, слишком жестоко общались с народом " (с)


"Раз в неделю каждому сотруднику спецслужб показывали старую кинохронику, где были запечатлены издевательства иноземцев над местными жителями, пытки, сцены телесных наказаний". (c)


Да на хрена кинохроника, когда сам ты лично помнишь, как чуть навсегда в дурдом не отправился?


"Какой-то жандарм-кинолюбитель отснял лет семьдесят назад несколько катушек пленки в центральной городской тюрьме, и теперь этот документ являлся лучшим агитматериалом, доказывающим, что каждый иностранец — потенциальный враг их народа". (c)


А вот, страна ведь не на каком-то острове отдельном находится. Люди, объединённые в страну, в некую гражданскую общность, находятся тут же среди всех. Когда я училась в школе, эти люди, я в том числе, лазали в запрещённые идеологией мистические, духовные, эмоциональные, философские области, и там огребали большие проблемы с психикой и рассудком. Все граждане там побывали, все огребли. Граждане узнают теперь друг друга по обмолвкам, остаткам безумия, строю мыслей. Теперь об "иностранцах". Вот общается с тобой человек, ни фига не безумный, не носящий на строе своих мыслей некую общую отличительную "печать". А почему же, спрашивается, он не безумный, почему не носит узнаваемой "печати" на строе своих мыслей? Значит, он не лазал в те запретные области, в которые лазали все, боровшиеся за свободу? Значит, он не боролся за свободу? А чем он вместо этого занимался?


Слух различает в ропоте листвы
жаргон, которым пользуются души,
общаясь в переполненном Аду.


И.Бродский


С приветом к вам из Мексики. Жена
сошла с ума в Париже. За стеною
дворца стрельба, пылают петухи.
Столица, милый брат, окружена
повстанцами. И мой сурок со мною.
И гочкис популярнее сохи.


И.Бродский


А в тишине под сенью девственного леса
Хуарец, действуя как двигатель прогресса,
забывшим начисто, как выглядят два песо,
пеонам новые винтовки выдает.
Затворы клацают; в расчерченной на клетки
Хуарец ведомости делает отметки.
И попугай весьма тропической расцветки
сидит на ветке и вот так поет:


"Презренье к ближнему у нюхающих розы
пускай не лучше, но честней гражданской позы.
И то и это вызывает кровь и слезы.
Тем паче в тропиках у нас, где смерть, увы,
распространяется, как мухами - зараза,
иль как в кафе удачно брошенная фраза,
и где у черепа в кустах всегда три глаза,
и в каждом - пышный пучок травы".


И.Бродский
*
"журнал, где он работал, был почти неизвестен, и внешним агентам пришлось поработать, чтобы отыскать несколько десятков — для создания общей картины — его номеров, доставить в страну". (c)


Тоже, оказывается, такое пограничное с нами сообщество, потерпевшее от этой проклятой уродующей мозг дряни


"Аналитики из отдела пропаганды тщательно изучили каждую страницу и ничего крамольного не обнаружили". (c)


*
"Долго выяснялось, зачем журналист по имени Борис так настойчиво добивается приезда в страну". (c)


Так ведь интересно. Можно информацией о происходившем обменяться. И вообще хорошие симпатичные люди.


*
"Визит Бориса в страну до поры до времени шел хорошо. Его свозили на раскопки и предъявили остатки глиняных стен (на самом деле стены были сделаны лет двадцать назад, в полной секретности)" (c)


Я, честно, до Серебряного Века истории нашей страны не знаю - но возможно, она и была. Откуда-то у нас существует понятие о "непрерывной цепи рукоположений", как в христианстве; сегодняшних наших мистиков рукоположил Серебряный Век. И фиг знает, не то это понятие о "непрерывной цепи рукоположений" существует потому, что Серебряный Век тоже был рукоположен неким предыдущим поколением - не то потому, что содрали идею с христианства, назло этому официальному христианству создавая собственное сообщество.


*
"Да, люди живут сурово. Сурово… Рабочий день составляет двенадцать часов, один выходной день, досуг не очень разнообразен. У нас нет ночных клубов, казино, рестораны закрываются в восемь часов вечера…" (c)


Я сдала экзамены на свободную жизнь. Пока я готовилась, на меня орали как ненормальные, что экзаменов этих сдать невозможно и что раньше, чем я их сдам, я подохну; поэтому, если я всё-таки намылилась их сдавать, я должна работать 24 часа в сутки тоже и во сне. Я доказала, что я в состоянии противостоять взлому мозга, проводящемуся на определённом уровне. Взлому-мозга-вообще, в любой ситуации и условиях, не может противостоять никто.


*
Те, кто хочет находиться в пристойном обществе, работает как рабская сила. В этом обществе все так работают. Если ты не будешь работать вместе со всеми, ты не сможешь общаться с нормальными людьми.


"Отбыв срок, человек получает не только права гражданина, но и сумму денег…" (c)


"Вот пример: один рабочий из южной провинции проработал без сна и отдыха двадцать девять часов, перетаскал пятьсот восемьдесят мешков с песком, чтобы уложить дамбу, и справился с задачей за пять дней, а не за двадцать, как предполагалось планом. Это поразительно!.." (с)


*
Я не знаю, как живёт простой не стремящийся к свободе народ. Им ни хрена не надо, ну и пусть живут как живётся. У людей, лезущих в запретные мистически области назло властям - свои кураторы, свой круг общения, своя свобода и деньги после "отбытия тюремного срока"... ...после "сдачи экзаменов".


*
"Мой предшественник призвал к насильственному изменению государственного строя, он хотел вывести людей на улицы. Хотел пролития крови. Крови моего народа!" (c)


У нас и без крови дурдом; кому понадобилось ещё и кровь проливать?


*
"Он устал. Не физически, а иначе. Очень много впечатлений… Потом всё обдумает… Сейчас — сесть в самолет, расслабиться в удобном кресле, закрыть глаза…"


Точно. Теперь охота посидеть в удобном кресле...


*
"Давно уже Юрьев отметил в себе как бы отключение чего-то главного, делающего его человеком, но мешающего будничной жизни, мешающего хорошо работать. Оно включалось в выходные и иногда дарило радость, окатывало сознанием счастья, а иногда мучило, изводило, разъедало тоской". (c)


Это главное было поражено безумием. Крепость Минас Итил, крепость Восходящей Луны, интуиции, чувства переоформилась в крепость Минас Моргул - крепость Безыменного Ужаса. Народу осталась Крепость Последней Надежды, Минас Тирит. В эту Крепость Последней Надежды была переименована Крепость Заходящего Солнца - рассудок, дисциплина, Ян.


*
"Эту квартиру, с двумя большими комнатами, они получили лет шесть назад". (c)


Может, можно уже отдохнуть? Я поделила положенное количество чаевых с той дамой, которая бесконечно моет посуду. У меня теперь чаевые сверх того положенного количества.


*
"А главное неудобство, больше психологическое, чем физическое, — пейзаж. Особенно жутко вечерами, когда стемнеет. Сотни домов разной ширины и высоты вокруг, тысячи окон высвечивают, следят…" (c)


Ну, что ж... Родная страна.


Я родился и вырос в балтийских болотах, подле
серых цинковых волн, всегда набегавших по две,
и отсюда – все рифмы, отсюда тот блеклый голос,
вьющийся между ними, как мокрый волос,
если вьется вообще. Облокотясь на локоть,
раковина ушная в них различит не рокот,
но хлопки полотна, ставень, ладоней, чайник,
кипящий на керосинке, максимум – крики чаек.


И.Бродский


*
"И везде люди, люди, люди. Все почти одного возраста — лет тридцати-сорока, все нездешние, чужие друг другу, без родины, без прошлого и, кажется, без будущего. И он, Юрьев, такой же" (c)


Я не то что схожу с ума, но устал за лето.
За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.
Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла всё это -
города, человеков, но для начала зелень.
Стану спать не раздевшись или читать с любого
места чужую книгу, покамест остатки года,
как собака, сбежавшая от слепого,
переходят в положенном месте асфальт.
Свобода -
это когда забываешь отчество у тирана,
а слюна во рту слаще халвы Шираза,
и, хотя твой мозг перекручен, как рог барана,
ничего не каплет из голубого глаза.


И.Бродский


*


I


Три старухи с вязаньем в глубоких креслах
толкуют в холле о муках крестных;
пансион "Аккадемиа" вместе со
всей Вселенной плывет к Рождеству под рокот
телевизора; сунув гроссбух под локоть,
клерк поворачивает колесо.


II


И восходит в свой номер на борт по трапу
постоялец, несущий в кармане граппу,
совершенный никто, человек в плаще,
потерявший память, отчизну, сына;
по горбу его плачет в лесах осина,
если кто-то плачет о нем вообще.


И.Бродский



Другие статьи в литературном дневнике: