КРАТКИЙ ОБЗОР СТИХОТВОРЕНИЙ
в рамках лонга Большого литературного конкурса
(декабрь 2012)
Прежде чем приступить к «разбору полетов» в пространстве конкретных стихотворных текстов, необходимо, по-видимому, высказать некоторые суждения, высвечивающие (обосновывающие) тот критерий, в соответствии с которым возможна определенная оценка предлагаемых к рассмотрению сочинений.
Конечно, это не может служить гарантией большей объективности при выявлении особенностей того или иного стихотворения, но, по крайней мере, сделает достаточно ясной позицию рецензента.
Итак, что же может стать основанием для оценки стихотворений участников конкурса? Думается нельзя обойтись без того, чтобы не обратить внимание (в каждом конкретном случае) на соотношении формы и содержания. Это не столь тривиально, как может ныне казаться.
Давно замечено: мысль - уже форма. И, если говорить здесь о содержании, то сама форма при этом становится истинным содержанием развертывающейся мысли. Такова музыка. Но, разумеется, это относится и к сфере поэтической мысли, где форма стихотворения, его структура (со всей, иногда потаенной, жизнью поэзоорганизмов – пусть даже и «заумного» свойства) и есть содержание сочинения.
Не все (в особенности – «начинающие» поэты – да, впрочем, и «заканчивающие» порой тоже) в состоянии разделить подобную точку зрения (иным она попросту неведома).
Молодые искатели поэтических лавров чаще всего за содержание принимают фабульное развертывание стихотворного сюжета с избитыми рифмами и, в лучшем случае, незатейливой заключительной минисентенцией. Таково, к примеру, стихотворение с названием «хотите верьте, хотите нет» http://www.stihi.ru/2012/02/03/10752 под автошаржевым псевдонимом (Чушь Собачья Непоротая).
Попадаются иногда подобного рода стихи и с более изобретательными окончаниями строк (Николай Ольгин «На окне. Перевод с кошачьего» http://stihi.ru/2012/03/23/10355 ), правда, здесь «натыкаешься» вдруг на трухлявый пень псевдорифмы: «распущенных – приспущенной».
Есть два момента при оценке подобного рода сочинений (давно, конечно, известные): если авторская мысль достаточно нова, то она воспринимается положительно, даже будучи помещенной в оболочку прежних, быть может, уже устаревших форм; однако, если в содержании произведения ничего нового не оказывается, то «спасением» бывает, необычная свежая форма высказывания. В этом случае форма словно «уничтожает тривиальность содержания» (Л.С.Выготский), и возникает некоторым образом обновленная (опоэтизированная формой) авторская мысль.
Но если и мысль тривиальна, и форма стара, да еще и образность почти отсутствует, то читатель вправе задаться вопросом: да поэзия ли это? Тут не спасает даже и наличие серьезной темы: к примеру, обличение лицемерия одного из педагогов - лицемерия грозящего нарушением экологии духа, как это описано в стихотворении Т.Деминой «Привычная дорога» http://stihi.ru/2009/08/09/2150 . Впрочем, уже сама интенция автора (как и двух ранее упомянутых), нацеленная на словесное самовыражение (в какой бы то ни было форме), достойна уважения.
Это тем более относится ко многим другим авторам, демонстрирующим своими сочинениями достаточно высокий уровень всего конкурса. Так, в стихотворении А.Червячок http://stihi.ru/2012/12/08/4709 умело разработана система образов, довольно изобретательны рифмы; интересно и серьезно стихотворение М.Чешевой http://www.stihi.ru/2009/12/03/7115 (хотя рифмы здесь несколько слабее); отлично выстроено стихотворение «Кузнечики» http://www.stihi.ru/2012/12/07/4756 (Н.Веселовой), где крайние рифмы пятистишия, опоясывающие тройные рифмы средних строк (в первой и третье строфах) придают особую выразительность сочинению. И хотя эта «выстроенность» сочинения и содержит в себе некоторую «ущербность преднамеренности», все же стихотворение очень свежо, «пахуче» и «пышет зноем» подлинности выраженного в нем настроения.
Но не каждый автор столь органичен в своем самовыражении. Встречаются вдруг стихотворения, всем внутренним строем столь сходные между собой, что кажутся прямо-таки сиамскими близнецами: одни и те же ритмические формулы, те же образы (хотя, например, в одном случае дается картина осени, в другом – царит весенний мотив):
Тут все оплетено бесцветной паутиной –
Жасмином и тоской жасмина по весне:
От холода цветов – до жара древесины
В дурманящих садах, в цветущем полусне.
Здесь мною «переплетены» строки первых четверостиший стихотворений, принадлежащих двум разным авторам: М.Замятину http://www.stihi.ru/2012/11/13/8449 (первая и третья – в приведенном примере) и К. Аксеновой http://www.stihi.ru/2012/03/29/9814 (вторая и четвертая).
Несколько в ином ключе, но то же сходство просматривается в осенних сюжетах А. Григорьева http://www.stihi.ru/2011/09/08/6377 («Короткие сны») и В. Носуленко http://www.stihi.ru/2010/02/14/8708 («25 кадр»).
Нельзя не отметить еще одну пару любопытных сочинений следующих конкурсантов: А.Санникова http://www.stihi.ru/2012/12/18/3496 и С.Смирнова-Ямбурга http://www.stihi.ru/2012/10/21/8436 , в которых авторы, словно гиды, проводят своего лирического «туриста» по лабиринтам их поэтических грез. Но и здесь – странное совпадение манеры и стиля композиций:
Выходишь на улицу, словно в открытый космос –
По всем мастерским, где художники пухнут в грязи.
А ветер ерошит продрогших деревьев космы –
Дай руку! – И я поведу тебя. Только гляди … (и т.д.).
Поди отличи – кому какая принадлежит строка.
Можно выделить в присланном материале целый блок сочинений, «до краев» наполненных различного рода аллюзиями, реминисценциями, связанными с ассоциативным строем литературных произведений (как в стихотворении А.Гавриш http://stihi.ru/2012/04/29/4744 ), либо иных атрибутов культуры, включая описание и характеристику целых городов (как например, у Аннабель Ли Аннабель Ли «Сон о Флоренции» http://www.stihi.ru/2012/12/15/10049 ) и даже насыщенными артефактами и символами древних религиозных традиций (С.Гулевич «3-14-15» http://www.stihi.ru/2012/10/31/1796 ). И, хотя в работах подобного рода и просвечивает определенного свойства поэтическая мысль, все же весь этот «паноптикум» (название стихотворения В.Дашковой http://www.stihi.ru/2012/12/08/9393 ) носит, скорее, музейно-описательный характер (даже и в смысле образно-поэтического содержания текстов).
Напротив, некоторые из сочинений столь нагружены металогическим арсеналом поэтических средств, что кажутся «скалькированными» с раннего стихотворения В.Маяковского «Ночь» («Багровый и белый отброшен и скомкан»).
Таково сочинение И.Вакуленко http://www.stihi.ru/2012/10/15/5149 (правда, в отличии в перекрестных рифм в упомянутых стихах Маяковского, у нее задействованы смежные); такого же типа (и тоже – с парными рифмами) стихотворение К. Сивкого «Огни» http://www.stihi.ru/2012/12/05/6530 , еще более приближающиеся к поэтике упомянутой вещи Маяковского (с теми же четырьмя катренами), только без изысканности пружинистых «маяковских» рифм.
Но – лучше уж такие стихи, чем комплекс творений, удивляющих своим пристрастием к явлениям, несущим антиэстетические тенденции, связанные с идеями финитности, безнадежности и бренности существования. Это проявляется в таких стихотворениях, как «Иллюзия» http://www.stihi.ru/2011/08/10/6342 , «На лавочке» http://www.stihi.ru/2012/11/21/11539, «Белый джаз» http://www.stihi.ru/2012/11/09/4299 , «Мы живем на горе…» http://www.stihi.ru/2004/10/05-695 и некоторых других.
И если, скажем, в давнем фильме К.Лопушанского «Письма мертвого человека» все содержание направлено на пробуждение в зрителе общего стремления защитить жизнь, не дать разразиться убийственному кошмару, то в подобных стихотворениях современных авторов сквозит направленность на своего рода поэтизацию процессов разложения, гниения, тления и прочих, - вплоть до некрофильских переживаний.
Какая-то искра надежды проскальзывает в заключительных строчках В.Архипова http://www.stihi.ru/2011/01/09/4804 , Жени Махно http://stihi.ru/2012/01/26/7794 ; но это лишь миг просветления в общем настрое безысходности и бесперспективности каких-либо усилий.
Что же касается технической стороны в исполнении замысла таких стихотворений, то иной раз их образная структура «втиснута» в стихотворный штамп с «избитыми» во многих случаях рифмами. Кстати, в названии диптиха одного из авторов (Д.Коломенский) выражение «земля завершает шар» несколько тавтологично (шар завершает шар); лучше было бы: «Мы живем на горе, где земной завершается шар».
Случаются и иные «проколы», когда тот же Д.Коломенский и Е.Мирный (опять-таки, как близнецы-братья) «пинают» (это их выражение) то снег, то жар.
Показательным также является сочинение, по-видимому, совсем еще молодого автора – Жени Махно. Тут есть замысел. Конструкция. Любопытные аллитерации во внутренних рифмах, но изобретательные рифмы (особенно конечные) чередуются, к сожалению, с весьма банальными. Но главное – образы автора тут, скорее, книжного свойства, а не вызваны естественными реалиями жизни.
Лучше других, в техническом отношении выглядит (в упомянутом ряду «загробной поэзии») триптих М.Корсакова с названием «Белый джаз».
Подводя итоги, необходимо еще раз отметить незаурядный уровень сочинений конкурсантов. Несмотря на все замечания, каждый из авторов заслуживает пристального внимания.
Безусловными же лидерами Конкурса являются, по моему мнению, следующие пять авторов.
Это:
Евгения Изварина («Ласточка ли снует») http://stihi.ru/2012/12/07/6548 ;
Вадим Балабан («бывало прицеливается стекло») http://www.stihi.ru/2012/08/01/5348 ;
Eironia («angelai») http://www.stihi.ru/2012/09/21/7863 ;
Марианна Плотникова («Мама уходит») http://stihi.ru/2012/12/07/6554 ;
Алан («Тень») http://www.stihi.ru/2012/07/11/4580 .
Стихотворения этих поэтов вполне соответствуют тому критерию, тем высказанным мною ранее соображениям, которые послужили основанием для оценки сочинений всех участников данного поэтического состязания.
Лоренс Блинов, Казань