Цитаты

Агата Кристи 4: литературный дневник

"Дело в том, что нераспроданную обувь нам возвращали как попало, разные модели вперемешку в полуразвалившихся коробках, а то и просто в маленьких, где умещается лишь одна пара. И вот, чтоб сдать товар новым продавцам, нужно было рассортировать, по новой сложить обувь в нормальную тару и заклеить скотчем. Тогда уж можно отправлять… Работа физически не тяжелая, но медленная и утомительная. Надо следить, чтоб модель в коробке была одна, цвет, размер". ("Нубук" Роман Сенчин)


*
"Мало того что несешь, кроме всего прочего, ответственность за собаку и поднимаешься по тревоге первым, так еще на учебке из тебя делают настоящего Рбембо — отжимания, марш-броски, кроссы целыми днями…" ("Нубук" Роман Сенчин)


Нечего ждать... Некому верить, икона в крови,
У штаба полка в глыбу из льда вмёрз часовой...
А двое не спят... Двое дымят папиросой любви,
Им хорошо... Станем ли мы нарушать их покой.


"Сплин"


"Вместо Рембо я, наоборот, стал превращаться в скелет; написал просьбу перевести меня в простые стрелки и получил за это два наряда вне очереди…" ("Нубук" Роман Сенчин)


Да сложно сказать, может, я и не писала. Там люди приличные, там, где самый ад: образованные, идейные. Не с кем будет общаться, нахрена тогда всё.


"В сам город нас не пускали, вместо увольнений водили на практику на какой-то огромный завод". ("Нубук" Роман Сенчин)


"Поварихи жалели нас и кормили так, что обратно в часть мы плелись, как беременные на последнем месяце". ("Нубук" Роман Сенчин)


*
"Обстановка — так, ничего, правда, тоже убогонько. Столы и стулья старые, деревянные, с почерневшим лаком, на каждом засаленный прибор для специй, салфетки в граненых стаканах…" ("Нубук" Роман Сенчин)


Мерида


Коричневый город. Веер
пальмы и черепица
старых построек.
С кафе начиная, вечер
входит в него. Садится
за пустующий столик.

В позлащенном лучами
ультрамарине неба
колокол, точно
кто-то бренчит ключами:
звук, исполненный неги
для бездомного. Точка

загорается рядом
с колокольней собора.
Видимо, Веспер.
Проводив его взглядом,
полным пусть не укора,
но сомнения, вечер

допивает свой кофе,
красящий его скулы.
Платит за эту
чашку. Шляпу на брови
надвинув, встает со стула,
складывает газету

и выходит. Пустая
улица провожает
длинную в черной
паре фигуру. Стая
теней его окружает.
Под навесом – никчемный

сброд: дурные манеры,
пятна, драные петли.
Он бросает устало:
«Господа офицеры.
Выступайте немедля.
Время настало.

А теперь – врассыпную.
Вы, полковник, что значит
этот луковый запах?»
Он отвязывает вороную
лошадь. И скачет
дальше на запад.


И.Бродский


"“Ледовое побоище — тыща двести сорок второй, — машинально проверил я свои знания, — отмена крепостного права — тыща восемьсот шестьдесят первый”… Да, кое-что еще помню, но за этими датами мне сейчас ничего не увиделось". ("Нубук" Роман Сенчин)


"Остался просто заученный когда-то набор цифр — 1242". ("Нубук" Роман Сенчин)


"При желании я, наверное, смог бы навспоминать штук двести исторически значимых фраз, только — зачем?.. И как буду учиться на историка, на учителя истории, если мне история давно уже неинтересна…" ("Нубук" Роман Сенчин)


Ну, кое-что есть в мозгах, картинка из "Бега" Булгакова. Перрон, позёмка, мороз лютый, в дымке мороза - фонарики голубые покачиваются. Поезд, на котором белые едут в Крым (после него - в Эмиграцию). Всё можно забыть, а эти общие на всё шизофреническое общество инфернальные фонарики с позёмкой не забываются.


"Напротив уселась девушка. Лет двадцати, может, чуть старше, светловолосая, довольно симпатичная, но с унылым, кислым лицом. И свое мороженое она стала есть так уныло, что я не смог не предложить:


— Может, лучше пива выпьете? Или вина?" ("Нубук" Роман Сенчин)


"А она все-таки ничего. Наверно, карелочка… На том заводе, где мы проходили практику, были молоденькие поварихи и судомойки, и кое-кто из наших парней успевал с ними понежиться…" ("Нубук" Роман Сенчин)


*
"— Ты сама местная? — забросил я удочку. — Ну, в смысле — петрозаводская?


— Угу. — Лицо ее снова стало унылым. — А ты откуда?" ("Нубук" Роман Сенчин)


Что у вас там за валюта,
Есть ли общество, как тута,
И нельзя ли к вам хоть на часок.


Трофим


*
"Сытно позавтракали в гостиничном ресторане и поехали по точкам. По пути я купил двухлитровую бутыль кока-колы. При похмелюге хорошо помогает…" ("Нубук" Роман Сенчин)


Вот, правильно. А то, Жанна... Праздник жизни. Где я тебе тот праздник возьму?


"Просторный зал клуба “Курьер” в этот час, в половине одиннадцатого, был безлюден и тих. Утренняя уборка, видимо, совсем недавно закончилась, густо, как в платном туалете, пахло моющими средствами, освежителем воздуха. В носу свербило, постоянно хотелось чихать…" ("Нубук" Роман Сенчин)


"Вчера я позвонил Андрюхе и предложил встретиться, сказал, что у меня к нему разговор. Но он, наверно, забыл, что разговор-то у меня, и сразу же, купив по бокалу горького “Туборга”, усевшись за столик, закрутил, штокая и кхэкая, шарманку насчет Макса и связанных с ним заморочек…" ("Нубук" Роман Сенчин)


*
"Одна эта кхонура чехо стоит, — выдохнул дым Андрюха, — сразу жить не хочется". ("Нубук" Роман Сенчин)


Опятьл поминальный приблизился час.
Я вижу, я слышу, я чувствую вас:
И ту, что едва до окна довели,
И ту, что родимой не топчет земли,
И ту, что, красивой тряхнув головой,
Сказала: "Сюда прихожу, как домой".


Анна Ахматова


Что ж, опять бунтовать? Едва ли,-
барабанщик бьет отбой.
Отчудили, откочевали,
отстранствовали мы с тобой.


Нога не стремится в стремя.
Даль пустынна. Ночь темна.
Отлетело для нас время,
наступают для нас времена.


Если страшно, так только немножко,
только легкий озноб, не дрожь.
К заплаканному окошку
подойдешь, стекло протрешь -


И не переулок соседний
увидишь, о смерти скорбя,
не старуху, что к ранней обедне
спозаранку волочит себя.


Не замызганную стену
увидишь в окне своем,
не чахлый рассвет, не антенну
с задремавшим на ней воробьем,


а такое увидишь, такое,
чего и сказать не могу,-
ликование световое,
пронизывающее мглу!..


И женский голос, ликуя,
- один в светлом клире -
поет и поет: Аллилуйя,
аллилуйя миру в мире!..


С.Я.Парнок


Душа поет, поет, поет,
В душе такой расцвет,
Какому, верно, в этот год
И оправданья нет.


В церквах — гроба, по всей стране
И мор, и меч, и глад,—
Но словно солнце есть во мне:
Так я чему-то рад.


Должно быть, это мой позор,
Но что же, если вот —
Душа, всему наперекор,
Поет, поет, поет?


В.Ф.Ходасевич


"Я оглянулся назад, в бетонный сумрак будки, и оттуда как раз пахнуло забытым, но очень знакомым, до озноба знакомым… А, да, так воняло в нашем гарнизонном пищеблоке на семьсот мест. Смесь из запахов заквашенной до тухлости капусты, хлорки, жаренного на комбижире минтая и еще чего-то многого, но неопределимого". ("Нубук" Роман Сенчин)


Ну вроде да. А с другой стороны, ничего этого уже нет. Душа поёт...


"К нашей “девятке” подрулил широконосый, серебристого цвета “BMW”. Достаточно старой модели, зато внушительный, барский какой-то… Из него неуклюже, тяжело выбралась не соответствующая машине маленькая, лет пятидесяти, ссохшаяся женщина в морщинистом, чуть ли не болоньевом плаще и бордовом берете с начесом. Открыла заднюю дверцу, вытянула здоровенную клеенчатую сумку… Тоже к кому-то с передачей". ("Нубук" Роман Сенчин)


"Сегодня у меня такое состояние, какое было однажды в детстве, после воспаления легких. Несколько суток в полубреду, удушье, в горячем ядовитом тумане; потом — долгие дни поправки, куриный бульончик, постельный режим, короткие повышения температуры; и вот наконец… Просыпаешься с рассветом и, еще не открыв глаза, понимаешь, как мир тебе улыбается, и сам ты опять крепкий и сильный, ты дышишь всей грудью, кислород свободно вливается, растекается по тебе живительными ручьями". ("Нубук" Роман Сенчин)


*
"это была здоровая боль не могущего удовлетвориться прямо сейчас мужчины. Вот он стоит рядом с самками, глазеет на них, а природа требует не стоять, не глазеть пассивно… И там, я это неожиданно ясно понял (точнее — всем собой, каждой своей клеткой прочувствовал), там, за забором, во чреве похожих на куски заветрившейся говядины зданий, в тесных и душных норах, тоже здоровые, изнывающие по свободе и вот этим вот самкам мужчины. Они сейчас наверняка облепили окна (если, конечно, окна там позволяют видеть мир), они толкаются, скрипят зубами и смотрят, смотрят, сосут, целуют глазами то место набережной, где эта семерочка на бордюре, а за их спиной я, свободный (но лишь до определенного моралью и законом предела), здоровый, с ломотой в мышцах и болью бесполезного сейчас возбуждения… Подойти, обнять первую попавшуюся и увести в “девятку”, покатить с ней куда-нибудь в клуб и веселиться, радоваться жизни, весне, молодости, свободе". ("Нубук" Роман Сенчин)


Вот мне уже давно ничего не надо было в плане здорового секса, и никакой Сенчин мне в этом помочь не мог. А в храме так снова понадобилось. Это было так здорово! Пусть, думаю, лучше будет надо, но нельзя, чем можно, но не надо.


"Первым делом, почти автоматически, заговорили о ночных клубах и очень быстро сошлись на том, что клубы уже надоели". ("Нубук" Роман Сенчин)


"Я сперва обалдел, а потом чуть не захохотал от этого — “нулевой”. Какой контраст, действительно, между отчаянным тоном и двумя бутылками безалкогольной нулевки в итоге… Да, достойная встреча весны…


А весна с каждым днем крепла, расцвечивала мир веселыми красками; она распускалась, как огромный цветок. И каждый день был для меня мучением… Впервые я проводил весну в Питере, был свободен от лихорадочной работы на огороде, был при деньгах. Только — что толку…" ("Нубук" Роман Сенчин)


А я работала. С энергиями. Очень увлекает.


*
"Хорошо (да что там — просто-напросто необходимо!) проводить такие дни с девушкой. Покупать ей цветы, говорить какую-нибудь романтическую чепуху, смешить, обнимать, прижимать к себе… Дышать, так сказать, весной и ее волосами… А ее вот не было". ("Нубук" Роман Сенчин)


Молодым людям неинтересны тритоны. Может быть, попробовать поинтересоваться тем, что интересно им.


"Несколько раз я пытался поговорить с Мариной в буфете Ленсовета. Сперва перед тем тихонько стоял в дверях в полумраке и наблюдал". ("Нубук" Роман Сенчин)


*



Другие статьи в литературном дневнике: