Цитаты

Агата Кристи 4: литературный дневник

Вот, удобно заниматься мистикой, и вообще прижились:


"В отличии от староверов, таёжников, пахари селились в местах не укромных, не богатых лесом и зверем, а на просторе, чтоб было где хлеб растить, скотину нагуливать.


В таком-то месте, не слишком живописном, но удобном, - в широкой долине меж двух горных хребтов - возникло село Туранское, нынешний город Туран". (Роман Сенчин "Дома")


"У пролетающих мимо по трассе городок этот не вызывал интереса. Так, скопление домишек, жидкие деревца. Летом - палящее солнце, зимой - чад от печей, пепельный снег..." (Роман Сенчин "Дома")


"Конечно, если ничего не делать, живётся тоскливо. Самой природой место создано для труда, а не для праздности". (Роман Сенчин "Дома")


"Возвращаясь из-за Саян, Анна Семёновна всегда начинала волноваться, когда машина спускалась с перевала Нолёвка. Дорога извивалась, петляла, по её обочинам торчали тонкие, кривые лиственницы. Сначала их было много, они покрывали все склоны и ущелья, но вот на секунду-другую - и разглядеть ничего не успеваешь! - сквозь стволы и ветки начинала пробиваться бесконечная, неохватная взглядом даль. Машина ныряла в очередной лог, и погружалась летом в зелёное море, зимой - в бело-серое: снег, голые деревья... Новый подъём, сердитое урчанье мотора, надсадное переключенье скоростей, и машина выбирается на последнюю гору перевала, и эта необъятная даль впереди и внизу ударяет в глаза, приковывает к себе". (Роман Сенчин "Дома")



Всё мне видится Павловск холмистый,
Круглый луг, неживая вода,
Самый томный и самый тенистый,
Ведь его не забыть никогда.


Как в ворота чугунные въедешь,
Тронет тело блаженная дрожь,
Не живешь, а ликуешь и бредишь
Иль совсем по-иному живешь.


Поздней осенью свежий и колкий
Бродит ветер, безлюдию рад.
В белом инее черные елки
На подтаявшем снеге стоят.


И, исполненный жгучего бреда,
Милый голос как песня звучит,
И на медном плече Кифареда
Красногрудая птичка сидит.


Анна Ахматова


"Водители часто останавливаются в карманах дороги, дают пассажирам полюбоваться этим не совсем земным пейзажем. Степь, не ровная, плоская, а морщинистая, с каменистыми, похожими на курганы, холмами; может быть, это и есть курганы - дальше в степи есть Долина царей, где археологи нашли ценнейшие сокровища..." (Роман Сенчин "Дома")


*
Вот так по кромешным состояниям психики, а других у меня не было, я добралась до светского бесовского Петербурга Андрея Белого с его механической циркуляцией Масок в математическом пространстве, и прижилась там на какое-то время, не помню, насколько долгое:


"Долгие недели со скудными пожитками, инструментом, сохами двигались они сюда из переполненной Минусинской котловины, миновали занятые, поделённые до них равнины вокруг Каратузской станицы, удобицы вокруг реки Ус, преодолевали бешеные горные реки, карабкались по вьючным тропам на крутяки и осторожно спускались в тёмные ущелья. И вот добрались. И осели здесь. Приволокли из тайги брёвна и срубили избы, огородили дворы крепкими, надёжными, как частокол, заплотами. Так возникла деревенька, которую по названию протекавшей рядом речки Турану назвали Туранской". (Роман Сенчин "Дома")


"Население Турана и Уюка умножалось чуть ли не ежегодно - безземельные крестьяне, гонимые староверы, разные бесприютные люди выплёвывались тогда из России щедро. Перебравшись через Саяны, подкупив местных тувинских князьков-нойонов, они занимали пустующие десятины". (Роман Сенчин "Дома")


"Теперь почти у всех этих поселений тувинские названия, да и русских там почти не осталось. В начале девяностых покатились в обратную сторону - через Саяны на север, в нынешний Красноярский край, в Хакасию, а оттуда дальше, на запад, в основном в крупные города: Новосибирск, Томск, Екатеринбург, Петербург, Москву... Разъехались, распылились по огромной стране, да и по миру, забывают слова, которые существуют лишь здесь, на стыке тюркского, русского и монгольского миров, обычаи, теряют связи, перерождаются. Ещё десяток-другой лет - и, вполне возможно, исчезнет понятие "русские Тувы", как уже почти исчезли "русские Чечни", "русские Дагестана", "русские Кабарды и Балкарии"". (Роман Сенчин "Дома")


*
"На каникулы приезжала домой, томилась недели в родном скучном, одноэтажном городишке. Десять минут в любую сторону от дома - и вот она степь, колючий ковыль, горы сторожат, чтоб не сбежала". (Роман Сенчин "Дома")


*
"Власть во время гражданской войны менялась в Минусинске и Урянхае многократно. Игнатий Григорьевич несколько раз был на грани смерти - переболел тифом в тюрьме, его зверски избивали и колчаковцы, и земляки-казаки, да и красные как-то раз чуть не поставили к стенке, приняв из-за пенсне за буржуя... Он не остервенился, призывал и тех, и других не проливать кровь понапрасну". (Роман Сенчин "Дома")


*
" в сорок четвёртом году, Семён Васильев уже был убит где-то на западе Белоруссии... Долого его берегли местные начальники - был отличным работником, знал трактор до винтика, - но, в конце концов, он всё же добился отправки на фронт. И очень быстро пришла на него похоронка". (Роман Сенчин "Дома")


*
"Но кое-какая фамильная мебель, посуда, дорогие сердцу мелочи у Марии сохранились". (Роман Сенчин "Дома")


*
"Было когда-то хорошее слово - "сидим". Когда никуда не торопишься, на столе что-нибудь вкусное - пироги, шанежки, пельмени, пахучий горлодёр; и бутылочка не лишнее. В печке дрова пощёлкивают, ароматная от еды, одеколона, здорового пота духота. И даже когда наговоришь какой-нибудь задушевной глупости, потом не стыдно. Наоборот, ощущение радости и облегчения наутро. Хорошо было. "Хорошо посидели"". (Роман Сенчин "Дома")


*



Другие статьи в литературном дневнике: