Питиримов Дмитрий

Долго хранил свои ранние стихи написанные до 1980 года, в пору моей мятежной молодости.

Когда мы были молодыми, казалось, что мы только учимся жить, и жизнь еще по-настоящему не началась. Но теперь я понимаю, что тогда мы жили в полной мере. Мы совершали поступки, иногда жестокие, но страстные. Наша жизнь, наши отношения со сверстниками были на девяносто процентов сокрыты от глаз взрослых, родителей (у кого они были), и мерилом наших поступков, были только моральные нормы улицы. Наши красивые тела изнывали от жажды полноты жизни, мы были, как весенние почки, наполнены жизненной силой, которая порой перехлестывала через край. И от этого мы часто испытывали боль. Мы страдали сами и заставляли страдать других, - жестокие дети, жестокого мира. В глубине сердца мы мечтали о настоящей честной красоте отношений, примеров которой никто толком никогда не видел, разве что в кино. Мы стремились к ней, как бабочки в ночи летят к источнику света. Мы хотели света, но не знали, что свет исходит от огня, и как бабочки в ночи, мы испытывали его ласку, обжигаясь и падая, и вновь, собирая силы, летели к своей мечте, многие окончательно сгорая. Вот о чем мои ранние стихи.

Нас уже нет, хотя многие из нас еще, конечно, живы. Я имею в виду, что нет тех молодых, красивых, полных сил и чувств людей, хотя мы все еще есть и носим те же имена и фамилии и, возможно, даже живем на тех же улицах, и в тех же самых квартирах. Кто же мы на самом деле? Те молодые люди или …? Задумайтесь, жизнь состоит из мгновений и в каждое мгновение мы другие, но всегда те же мы. Пока я пишу эти строки, летят мгновения, как они пролетали 40 лет назад. Нет более важных мгновений и менее важных мгновений, они все равны, потому что когда мы умрем, не останется больше ни одного мгновения жизни на земле, а все они без исключения, РАВНО останутся в прошлом. В этот миг настоящего, я не больше «я», чем в любое мгновение прошлого, и только все мгновения жизни составляют полное представление о нашей личности. Но это представление не доступно взгляду человека. Его можно увидеть только Свыше. Поэтому я даже не решился опубликовать некоторые из своих ранних произведений. Они оказались слишком честными, чтобы выносить их на суд других людей. Я просто предал их огню, простившись с теми, кому они были посвящены: «Ну, что же в прощанье особая прелесть
Прощанье – прощение, грустная боль». Прощайте и простите: «Да, жадное время не знает пощады Да, жадное время нас гонит вперед Несется оно, все сминая преграды И лишь оглянуться нам право дает».

Написать личное сообщение    Добавить в список избранных

Произведения, не вошедшие в сборники (7)

Осеннее измерение 1976 г. (11)

Рабочая тетрадь летчика (16)

Послесловия (6)

Журнал учета суточного хода и поверки часов (17)

Том 1 (16)