Два по два поэта
ДВА ПОЭТА
25 декабря 1624 года в Бреслау родился Иоханнес Шефлер известный как Ангелус Силезиус, немецкий поэт, католический мистик.
Не плачь, о человек! ты о грехах чужих;
Довольно нужно слез и для грехов твоих.
Коль в храмы некия Христос бы днесь вошёл,
И ныне в них бы Он торгующих нашёл.
Всяк радуйся тому, кто миром есть гоним;
Тому Спаситель друг, он страждет купно с ним.
Коль Бог твой в горести тебя не утешает,
Не мучься: Бог тебя в любови искушает.
Что в солнце нам, когда нечисты мы сердцами?
Мы только тьма одна пред Божьими очами.
Не спрашивай, когда последний суд придёт?
Будь каждый час готов, что Бог тебя возьмёт.
Коль хочешь во Христе твореньем новым быть,
Оставь твой прежний путь, и мир престань любить.
Доколь в тебе ещё твой древний человек;
Ты хладен яко лёд, и будешь мёртв во век.
О люди, люди! Вы явили то на деле,
Что Вавилон в душах, Египет в вашем теле!
Это издание воспроизводит в новой орфографии текст, изданный в 1784 году в университетской типографии у Н. Новикова.
25 декабря 1801 года в Пертшире, Шотландия родился Уильям Уилсон (William Wilson), поэт. В 32 года переехал в США. Известность, как автор превосходных баллад в старинном стиле, получил после смерти (1860). Сейчас под William Wilson подразумевают рассказ Эдгара По и марку виски. Его стихов найти в интернете мне не удалось.
23 декабря 1909 года (по др. источникам — 25 декабря) в Зайсане (Семипалатинская губерния, Российская империя) родился Павел Николаевич Васильев, великий сибирский поэт.
В 1932 г. вместе с поэтами Е. Забелиным, С. Марковым, Л. Мартыновым и другими сибирскими литераторами был арестован по обвинению в принадлежности к контрреволюционной группировке «Сибиряки», но осуждён не был. В 1934 г. против него развернулась кампания, его обвиняли в пьянстве, хулиганстве, антисемитизме и защите кулачества. В 1935 г. был осуждён за драку с поэтом Джеком Алтаузеном *; весной 1936 вышел на свободу. 7 февраля 1937 был арестован по обвинению в принадлежности к «террористической группе правых», якобы готовившей покушение на Сталина; уже 15 июля приговорён к высшей мере наказания, и на следующий день расстрелян. Реабилитирован в 1956 году.
Сонет
Затерян след в степи солончаковой,
Но приглядись — на шее скакуна
В тугой и тонкой кладнице шевровой
Старинные зашиты письмена.
Звенит печаль под острою подковой,
Резьба стремян узорна и темна...
Здесь над тобой в пыли многовековой
Поднимется курганная луна.
Просторен бог гнедого иноходца.
Прислушайся! Как мерно сердце бьётся
Степной страны, раскинувшейся тут,
Как облака тяжёлые плывут
Над пёстрою юртою у колодца.
Кричит верблюд. И кони воду пьют.
1929
К Музе
Ты строй мне дом, но с окнами на запад,
Чтоб видно было море-океан,
Чтоб доносило ветром дальний запах
Матросских трубок, песни поморян.
Ты строй мне дом, но с окнами на запад,
Чтоб под окно к нам Индия пришла
В павлиньих перьях, на слоновых лапах,
Её товары — золотая мгла.
Гранённые веками зеркала...
Потребуй же, чтоб шла она на запад
И встретиться с варягами могла.
Гори светлей! Ты молода и в силе,
Возле тебя мне дышится легко.
Построй мне дом, чтоб окна запад пили,
Чтоб в нем играл… заморский гость Садко
На гуслях мачт коммерческих флотилий!
1930
Обида
Я — сначала — к подруге пришёл
И сказал ей:
«Все хорошо,
Я люблю лишь одну тебя,
Остальное все — чепуха».
Отвечала подруга:
«Нет,
Я люблю сразу двух, и трёх,
И тебя могу полюбить,
Если хочешь четвертым быть».
Я сказал тогда:
«Хорошо,
Я прощаю тебе всех трёх,
И ещё пятнадцать прощу,
Если первым меня возьмёшь».
Рассмеялась подруга:
«Нет,
Слишком жадны твои глаза,
Научись сначала, мой друг,
По-собачьи за мной ходить».
Я ответил ей:
«Хорошо,
Я согласен собакой быть,
Но позволь, подруга, тогда
По-собачьи тебя любить».
Отвернулась подруга:
«Нет,
Слишком ты тороплив, мой друг,
Ты сначала вой на луну,
Чтобы было приятно мне!»
- «Привередница, — хорошо!»
Я ушёл от неё в слезах,
И любил
Девок двух, и трёх,
А потом пятнадцать ещё.
И пришла подруга ко мне,
И сказала:
«Все хорошо,
Я люблю одного тебя,
Остальные же — чепуха...»
Грустно сделалось
Мне тогда.
Нет, подумал я, никогда, —
Чтоб могла
От обидных слов
По-собачьи завыть душа!
1931
Старая Москва
У тебя на каждый вечер
Хватит сказок и вранья,
Ты упрятала увечье
В рваной шубе воронья.
Твой обоз, груженный стужей,
Растерял колокола,
Под одёжею дерюжьей
Ты согреться не могла.
Все ж в подъездах у гостиниц
Вновь, как триста лет назад,
Кажешь розовый мизинец
И ледяный синий взгляд.
Сохранился твой народец,
Но теперь уж ты вовек
У скуластых богородиц
Не поднимешь птичьих век.
Ночи глухи, песни глухи —
Сколь у бога немоты!
По церквам твоим старухи
Чертят в воздухе кресты.
Полно, полно,
Ты не та ли,
Что рвала куниц с плеча
Так, что гаснула свеча,
Бочки по полу катались,
До упаду хохоча?
Как пила из бочек пиво?
На пиру в ладоши била?
И грозилась — не затронь?
И куда девалась сила —
Юродивый твой огонь?
Расскажи сегодня ладом,
Почему конец твой лют?
Почему, дыша на ладан,
В погребах с мышами рядом
Мастера твои живут?
Погляди, какая малость
От богатств твоих осталась:
Красный отсвет от пожара,
Да на птичьих лапах мост,
Да павлиний в окнах яро
Крупной розой тканый хвост.
Но боюсь, что в этих кручах,
В этих горестях со зла
Ты вдобавок нам смогла
Мёртвые с возов скрипучих
Грудой вывалить тела.
Нет, не скроешь, — их немало!
Ведь подумать — средь снегов
Сколько все-таки пропало
И лаптей и сапогов!
И пойдут, шатаясь, мимо
От зари и дотемна...
Сразу станет нелюдима
От таких людей страна.
Оттого твой бог овечий,
Бог пропажи и вранья,
Прячет смертные увечья
В рваной шубе воронья.
1932
* Яков Моисеевич Алтаузен, родился 14 декабря 1907 года на прииске близь Бодайбо, ныне Иркутской области, погиб на фронте в 1942. Был известен как поэт-песенник, удалось послушать только «Полярный вальс» и «Олеся» на музыку Евгения Жарковского, на мой взгляд, посредственное творчество…
Евгений Долматовскй описывал поведение впервые оказавшегося на войне Джека Алтаузена. Когда началась бомбёжка, лежавший на земле поэт начал из винтовки обстреливать немецкие самолеты и прокомментировал это так: «Это я ещё отстреливаю ту обойму, что не успел выпустить на Карельском!». Дело в том, что он прибыл на фронт советско-финляндской войны в день окончания военных действий.
Долматовский написал о поэте: «Алтаузен печатался в каждом номере своей газеты. Не только стихи, но и статьи, заметки, фельетоны – все, что было нужно, писал он, называя себя рядовым газетного полка. В редакции это прозвище прижилось: рядовой газетного полка старший политрук Джек… Джек был известен как замечательный оратор. Он по нескольку раз в день выступал перед бойцами, где это только было возможно». А. Коган писал о военном творчестве поэта: «В дни боев Алтаузен писал много, оперативно, искренне, но крайне неровно. Среди стихов, опубликованных им на страницах армейской газеты были и вещи большой силы ; и сырые, поспешные поэма написанная в один присест, на другой день после боя могла оказаться описательной, приблизительной – участникам боя дорога была «сиюминутность», конкретность отклика…». Цит. по: Строка, оборванная пулей. Московские писатели, павшие на фронтах Великой Отечественной войны/ Ред.-сост. А. Коган и З. Корзинкина. М.: «Московский рабочий», 1976. С. 28-41.
Родина смотрела на меня
Я в дом вошёл, темнело за окном,
Скрипели ставни, ветром дверь раскрыло,
Дом был оставлен, пусто было в нем,
Но все о тех, кто жил здесь, говорило.
Валялся разный мусор на полу,
Мурлыкал кот на вспоротой подушке,
И разноцветной грудою в углу
Лежали мирно детские игрушки.
Там был верблюд, и выкрашенный слон,
И два утёнка с длинными носами,
И дед-мороз — весь запылился он,
И кукла с чуть раскрытыми глазами.
И даже пушка с пробкою в стволе,
Свисток, что воздух оглашает звонко,
А рядом, в белой рамке, на столе,
Стояла фотография ребёнка...
Ребёнок был с кудряшками, как лен,
Из белой рамки, здесь, со мною рядом,
В моё лицо смотрел пытливо он
Своим спокойным, ясным синим взглядом...
Стоял я долго, каску наклоня,
А за окном скрипели ставни тонко.
И Родина смотрела на меня
Глазами белокурого ребёнка.
Зажав сурово автомат в руке,
Упрямым шагом вышел я из дома
Туда, где мост взрывали на реке
И где снаряды ухали знакомо.
Я шёл в атаку, твёрдо шёл туда,
Где непрерывно выстрелы звучали,
Чтоб на земле фашисты никогда
С игрушками детей не разлучали.
1941
Другие статьи в литературном дневнике:
