С чего начинается Родина…
Вместо предисловия к главе нового сборника "Избранное".
«Я наконец-то понял, и Вы тоже знайте,
Лёгких дорог не бывает. Все извилисты.
Груз, коли взял, самому и нести.
Поздно иль рано боком вылезет ложь.
Родины нет без памяти
О Гнезде, из которого вылетел,
И без Благодарности
К Земле, на которой живёшь!»
1. Деревенька подмосковная, 41-й год.
памяти родителей, защитников Москвы, ветеранов ВОВ.
Припев:
Деревенька – крошечка,
Хаты в два окошечка.
Над которой вьётся дым,
Даст приют, двоим.
Печка раскалённая
Пару ждёт влюблённую,,
Кто поставит им в вину, –
Завтра – на войну!
В круговерти огненной,
Смерть, мороз, и боль, и страх,
Самый её родненький
Лишь в семи верстах.
Как учуяла она?
По звериным тропам ли,
Мужу верная жена,
Бездорожьем топала,
Припев:
Деревенька – крошечка,
Хаты в два окошечка.
Над которой вьётся дым,
Даст приют, двоим.
Печка раскалённая
Пару ждёт влюблённую,
Кто поставит им в вину, –
Завтра – на войну!
А до утренней поверки
Будь, как блин, на блюдечке
Расставанье - хуже смерти
Двум сердечкам любящим.
Снова на передний фронт,
В линию огня,
Если бы не случай тот,
Не было б меня.
Припев.
03. 01. 08.
2. Морозный запах матери.
1949 г.
За окном – метелей посвисты,
Как по сердцу, оцарапают,
Припозднилась, наша гостия,
Взять из сада, вместо папы.
От улыбки – несерьёзная!
Неизведанность, и тайна та ещё!
Запах вечера морозного –
От снежинок быстро тающих.
На лице, на шарфе – капельки,
Вся прохладная и влажная,
Да, неплохо съесть по вафельке!
Нам – домой, вот это – важно!
Мама нас везёт на саночках,
Эх, в сугроб свалился валенок,
Стоп - машина, мама Таночка,
Ох, задаст отец нам «жареных»!
С приключеньями, да с песнями,
Вниз по ледяному кафелю.
Я, сестрёнка, мама, вместе мы,
Все мы, безмятежно счастливы.
05. 01. 08.
3. Деликатес.
Баллада.
посвящаю поэту и отцу Юрию Васильеву.
И ушёл Сорок Шестой, голодный, муторный.
Он от горя, слёз людских ослеп.
Голос Левитана в репродукторе:
«Об отмене карточек на хлеб».
Под «тарелкой» публика собралась,
Ждут без страха, что же скажет чтец.
А у нас в семье двойная радость:
С фронта возвращается отец!
Все кругом торопятся делиться
С первым встречным: «Как вам весть сия? »,
И на бледных, измождённых лицах
Луч надежды ярче засиял.
Помню, как все радовались очень:
Цены твёрдые, пускай лимит пока.
Помню, мы выстаивали очередь
С бабушкой весь день. Но есть мука!
Разрослись, настало время выполоть
Сорняки, пока гуляла Смерть.
Сколько ж тем, кто жив остался, выпало
За погибших выдюжить, стерпеть!
Лишь контужен? Да ты, брат, везучий!
Ну, включайся в трудовой процесс!
Наш кормилец с первою получкой
Редкостный принёс Деликатес.
Собран наш отец, сосредоточен
От бессонных, хлопотных ночей:
«Не совсем еда, лекарство дочке –
По рекомендации врачей».
Помню, он бессильно слёзы прятал,
А сестрёнка испускала дух.
Вывернулась?! Мне уже шёл пятый,
Леночке же не было и двух.
Ножиком солдатским поддевает
Банку, точно устрицу француз,
Дети рады, банка, как живая,
Прыгает, а что же там на вкус?
Подождите, детки, не мешайте,
А теперь, вниманье, раз-два-три!
Вижу, там оранжевые шарики-
Бусинки и точечки внутри.
Папа набирает ложку чайную
Шариков, суёт сестрёнке в рот,
Ленка извивается отчаянно
И ещё отчаянней орёт.
«Тише, леди, тише, не брыкайтесь,
Как принцессу можно заставлять?
С аппетитом ваша кукла Катя
Съест и вместо вас пойдёт гулять».
Ленка присмирела: «Скушать можно,
Но колбаска всё-таки вкусней».
На клеёнку рыжие горошины
Падают и прилипают к ней.
Выждав, когда станет меньше шума,
Подаю свой тонкий голосок,
И отец, внимательно подумав,
Пять икринок дал на мой кусок.
И уж как я их ласкал, облизывал,
На башке лишь не стоял, кажись,
Часто ль получаете сюрпризы Вы,
Чтобы так запомнить, на всю жизнь!
08.2005 г.
4. Бабушка.
Незабвенной и светлой памяти моей любимой бабушки
Васильевой Марии Васильевны.
Хлопотунья – бабушка, добрая моя,
Испечёшь оладушки? Честно, без вранья?
Ты позволь, бабуля, мне самовар разжечь,
Шишками да углями. Я большой уже.
Наколю топориком целый ворох дров,
Славно дело спорится, если ты здоров.
Сядем вместе с бабушкой под сирени куст,
Поедим оладушков, за ушами хруст.
С маслом, со сметаною, в чашке до краёв.
Слушать не устану я песенки её.
Цедим чай из блюдечка, ароматен дух,
Пусть смеются люди, что мало вёдер двух.
И с меня, и с бабушки льётся пот ручьём,
Где гора оладушков? Слопали вдвоём!
Утомлён, естественно, книзу голова,
Спой на сон мне песенку, и поцеловать!?
07.07.06.
5. Под знаком «собачки».
История любви.
Незабвенной памяти дорогих мне Васильевых: деда, Сергея Георгиевича, и бабушки, Марии Васильевны, накануне её 120 – летия,
«По крупице достаём во мраке,
как вы жили, страстию горя,
родилась в последний день «Собаки»,
записали первым января!»
Мой дед отчаянно влюбился, примерно век тому назад.
Он жизнь свою переменил всю, хоть был в призёрах и тузах.
Себя берёг неимоверно, и спал спокойно по ночам,
Пока однажды в парфюмерном свою судьбу не повстречал.
Гуляя как-то по Басманной, зашёл купить Eau de Cologne…
Волшебной красотою Дамы мой дед в секунду ослеплён.
Она ему: «Простите, сударь, Вы здесь стоите битый час.
У нас за это не осудят, но что-то привело же Вас?»
«Гипноз, столбняк и летаргия, сошёл я, верно, вмиг с ума!»,-
Да неужели вдруг Богиня заговорила с ним сама.
Рот пересох, язык к гортани прилип и одеревенел,
Возможно, что вот так «Титаник» в туман на айсберг налетел.
То ли слова перезабыл все, то ли с мозгами перегруз,
Сняв шляпу, молча поклонился, и удалился, вот конфуз!
Нет, он не выглядел убитым, хоть и влюблён, да не кретин.
Но вот тянуло, как магнитом, в тот магазин Rene Katie.
С самим собой разброд и войны, но всё равно, туда, опять.
«Ты глянь, Мария, немец «твойный» пришёл булавки покупать!»
Предлог, казалось, самый лучший, а что придумаешь умней:
Рассматривая безделушки, исподтишка следить за ней.
Да не по нраву ей спектакль сей, и разговоры меж подруг.
Как только «немец» появлялся, она в свою подсобку, юрк.
Как долго б длился этот скользкий Путь? Осенила благодать.
И он ей предложил: «Позвольте Вас в экипаже покатать».
В душе уже решила: «Хватит, расстанусь с «немцем» навсегда!»
Но, видно, бдительность утратив, она кивнула, в смысле, да!
В душе сердита на себя же, в коварстве есть и высший класс:
«Ну, погодите, в экипаже сумею озадачить Вас».
Вот отчий дом вдали маячит, не появляется предлог.
И видит, вдруг, соседский мальчик собачку лупит со всех ног.
Несчастная в углу прижалась, тихонько подвывает так.
И в самом деле, только жалость способен вызвать этот акт.
Мгновенно выстроив картинку: «Вы милосердны, сударь мой!
Я попрошу Вас эту псинку со мною отвезти домой».
Какая редкая удача! Поймать спасительную нить.
«А Вы могли б, взамен собачки, меня пригреть и приютить?»
Гром прогремит ли, рухнет царство, таков ли будет резонанс?
«Я не давала повод к хамству, и посему не знаю Вас!»
Отлично усадили в лужу, и, хрясть, лицом в земную твердь,
Возможно, шутка неуклюжа, но как на это посмотреть?
«Нет смысла в новых словопреньях, наверно, я ошиблась в Вас!»
На все попытки к примиренью суровый поступал отказ.
Он – в магазин, она – в подсобке, он – к ней домой, там – «от ворот…»,
Дед, вроде бы, - совсем не робкий, но кругом голова идёт.
Она уже почти жалеет, и бастион трещит по швам,
Но в глубине надежда тлеет: «Так просто не достанусь Вам!»
А дед мозгами пораскинул, и сделал очень сильный ход:
Купил фарфоровую псину, и ждёт у девичьих ворот.
Служанка - только из-под арки, полтину в руку – серебром:
«Прошу, любезная, добром, вручить подарки!
Ещё, пожалуйста, - записку, скажи, что я почти что труп,
Всё сделаешь, за свои риски получишь рупь!»
А госпожа, как на иголках, от нетерпения дрожит,
Она всё видит через щёлку. и вот… посыльная бежит.
Холодность будто ветром сдуло, терпение и силы тают,
Она записку развернула, и там читает:
«Любимая! Не будь сурова, очисти душу,
Вас молит о последнем слове на казнь идущий!»
Слезу платочком промокнула: «Царица- мать на небеси!»,
И повелительно кивнула служанке: «Милая, проси!».
Ворвался к ней страданий пленник, («Как исхудал!», «Красив весьма!»)
Встал перед нею на колени, чтобы продолжить нить письма:
«Вам, впечатлительной и тонкой, всё же рискую предложить:
Распаковали б Вы картонки, ну, а потом… поговорить».
Её лицо преобразилось: «Как, сударь мой, Вам откажу?»
Мгновенно царственная милость пришла на смену куражу.
Она берёт его под ручку, сажает в кресло: « Я могла б
Предположить, что мне игрушку Вы принесли». Ответ не слаб!
И можно только б подивиться незаурядному уму:
«С такими данными девица принадлежать должна ему!»
И укрепившись в мысли дерзкой, пошёл в атаку, штурм прямой:
«Примите чистый дар от сердца, и извините промах мой!»
«Любимый композитор Кальман учил, как отличать врага.
Хотелось знать, я дорога ль Вам, и то, насколько дорога.
Вы первый, кому в этих стенах устраивается приём.
Несите свой сюрприз на сцену, что там, посмотрим - ка вдвоём!»
Бант развязать, снять крышку – мигом, в древесной стружке, как в постель,
Уложен, вот она, интрига, почти в натуру, – спаниель.
Он вверх глядит умильным взглядом, и хвостик весело задрал
Так, словно ждёт от вас награды, язык, что розовый коралл.
«Пускай она из магазина, зато умна не по годам,
Вас не укусит эта псина и не попортит платье Вам.
Ещё, отметил бы особо, и в этом основная суть:
Служить Вам с нею будем оба, а Вам – с нас только пыль смахнуть.
Достойней не найдёте мужа, чем я, оцените потом.
Я стану Вам, как воздух, нужен, воды живительным глотком.
Вручая сердце Вам в ладони, прочту желанья по губам.
Любой каприз для Вас исполню, но если он во благо Вам!»
P. S.
Была ли мысль: «Не дать оплошки? Не прогадать бы?!»,
Сережа подарил серёжки, И дело к свадьбе.
Представишь как, в коленях – слабость, и дрожь – внутри.
А мирной жизни оставалось - недели три.
Охота нам неволи пуще,
И явь – груба.
Что ж Прохоров? Мануфактурщик?!
Знать, не судьба!
18. 10 .06.
6.Моя родина – «Землянка»*.
Ульяновская (ныне Николо – Ямская) улица, дом 18, кв. 34.
У самого Садового Кольца
Меж трёх холмов лежит моя Землянка.
Здесь акушерки приняли отца.
И я на свет явился спозаранку.
Москва военная… И первенец – наградой…
И слёзы радости… и страх, как выжить здесь?
Отсюда до окопов Сталинграда
Отцу послали о моём рожденьи весть.
Как впроголодь одолевали беды,
Впечаталось в сознанье малыша…
Полки геройские шли на парад Победы,
И я вприпрыжку примерял к ним шаг.
Раскаянья ли знак за окаянство?
Или судьба неотвратимая?
Ульяновской? Теперь Николо – Ямской
Зовётся улица родимая моя.
*территория у подножия Курского,
Андроньевского и Таганского холмов.
17. 07. 07.
7. Бенгальские огни.
Новогоднее.
Увидел первый раз... мозги чуть не заклинило…
Диковинный сюрприз отец принёс домой!!!
Серёжка от ольхи, но серая и длинная,
На палочку насажена, почти как эскимо,
Мне было, помню, восемь или девять…
Отец – таинственен, как Дед Мороз…
На полную мощь – РАДИО… КУРАНТЫ за-гу-де-ли…
Держи! Не бойся! Крепче! Смотри, на пОл – не брось!
Под мерный бой часов – счастливый смех и взвизги
Минуты радости, жаль, не бывают длинными…
Погашен свет! Лишь огненные брызги…
Угасло… Но ещё мгновения – МАЛИНОВО!
Тьма… на секунды… непроглядно мрачная…
И вот… огни на ЁЛКЕ зажигаются…
В руке осталась палочка невзрачная,
А ПРАЗДНИК? Праздник только начинается!
Вы вспомнили, ровесники – товарищи?
В те годы был велик пожара риск…
………………….
Бенгальские огни теперь "долгоиграющи",
Пожаробезопаснее, желтей, почти без искр.
02.01.09.
8. Зима в Среднем Дровяном*…
Конец 40-х – начало 50-х 20-го века, Москва .
В Среднем Дровяном переулке зима,
Дорога булыжником выложена.
Довольно приличная крутизна,
Но вы не встретите лыжников.
Семечки лузгать, обсасывать бублики –
Дошколятам да младшим школьникам.
Тут – сплошь мелюзга, а солидная публика –
На Воробьёвых, в Измайлове, Сокольниках.
Снег не убирают – трамбуют, укатывают
Трактора с надрывом и стонами.
Водилы знают, – и с цепями на скатах**
В эту гору ехать рискованно.
В рванье, но румяны, весёлою стайкой
Мальчишки, страхом не скованы,
Мчатся под горку на таратайках***,
До самого Известкового.
Беззлобная брань, тумаки, подколы.
Держится дружбы зданьице.
Едут на ранцах, идя со школы,
А кто и на собственной заднице.
Будто луч высветил памяти закрома,
Ушедшую в сны обитель.
Да, несомненно, была зима,
И других, не себя, я видел.
* Ср. Дровяной переулок между Б. Дровяным (вершина) и Известковым (подошва) переулками, длина 135 м.
**скаты – колёса.
***таратайка – упрощённые салазки из стального прута
в виде изогнутой буквы U; умещалось 8-10 человек.
13. 10. 07.
9. О керосине.
Я помню керосиновую Русь,
Во всех в домах гудели керогазы,
Как трудно б ни жилось, я доказать берусь
В помине не было, как ныне, безобразий.
У самовара с грудой пирогов
Мечтали о далёком и красивом,
Не осуждали внутренних «врагов»,
Да, было дело, пахло керосином.
Воспоминанья нам не повредят,
Мы дружно в ногу шли к заветной цели,
И карточки, и жизнь в очередях,
А веселиться всё-таки умели.
22. 03. 06.
10. Мои корни.
Мама пела, а я не смел
спать, так нравилось слушать, слушать мне
Колыбельные Новгородчины,
Мои корни и в этой земле.
"Лён мой голуб – синь цветок,
Засыпай скорей, сынок,
В синем небе облака,
Вот тебе моя рука,
В синем небе облак стаи,
Умным, сильным вырастай, и
Голосистым и форсистым,
А пока что – засыпай.
Баю-баю, старших чти,
Книги умные прочти,
И ещё тебе наказ,
Чтоб огонь в душе не гас!"
Мои корни и в этой земле,
В Староруссье, на Новгородчине.
Потому сумел, одолел
Все напасти и беды прочие.
Я любуюсь: восток алел,
В дальнем лесе кукушка пророчит мне,
Мои корни и в этой земле,
В Староруссье, на Новгородчине.
В разнотравьи упал, сомлел,
И легко, и покойно очень мне:
Мои корни и в этой земле,
В Староруссье, на Новгородчине.
20.07.06.
11. Все здесь рОдные.
плач по убиенным
Новгородчина!
Мамы отчина.
Белый свет осчастливить потрафило*
В Староруссье, в деревне Марфино.
А девчата здесь – синеглазки сплошь,
Хоть и песню спеть, или сказку – ложь.
Лён - кудель трепать, кружева плести,
В хоровод ли встать, прочь все горести.
А и парни на загляденьице,
Перед девками лугом стелятся.
Всё бы как залезть в сарафаны им,
В уши мёдом лесть, хитрованные.
А детей полон дом, лопай ложкою,
Всё ушло давно, дело прошлое.
Саранчой напал враг, коричневой,
Печь, и ту разметал. По-кирпичику.
А из ста невест сто и проданы…
…………………………………………
Кто из ЭТИХ мест, все здесь рОдные.
*потрафило – повезло.
1970 – 12.03.08.
12. Смертельная схватка!
Спасибо тебе, Томка!
Памяти ОТЦА, Васильева Юрия Сергеевича!
После окончания Арзамасского артиллерийского училища в начале 44-го года младший лейтенант Юрий Васильев прибыл в район дислокации Гвардейской Артиллерийской ракетно-миномётной дивизии на юго-востоке Ленинградской области командиром катюшинского экипажа вместе с четырьмя бойцами на 2х новеньких американских «студерах»*.
Предстояло РВАТЬ БЛОКАДУ Ленинграда и командование фронта копило силы для нанесения главного удара. При этом проводя то отвлекающие удары, то разведку боем, то диверсионные рейды по вражеским тылам.
К тому времени нашим командующим крепко пришлась по душе тактика охватывающих фланговых ударов, которые заставляли немцев, панически боявшихся очередного Сталинграда, «выравнивать» линию фронта, т.е. отступать.
Но и «фрицы» не сидели, сложа руки, и постоянно придумывали какие-то тактические гадости, например, «встречные клещи». В одну из таких переделок и угодил артдивизион** «млалея» Васильева Юрия почти сразу по прибытию его в часть.
Как-то так вышло, случилась заминка с доставкой горючего и снарядов. Надо признать, всё же мы намного безалаберней, чем "фрицы", из-за чего и терпели частенько неудачи.
А "студеры", что говорить, хотя зверюги мощные, но уж и капризные. Абы какой бензин жрать не станут, особой очистки подавай. В баках "кот наплакал", нужна заправка, тут и гости нежданные пожаловали.
Скажем проще, ещё не в окружении, но ловушка вот-вот должна захлопнуться. Влетает на полянку Томка на своём «студере», подвезла боезапас и ГСМ***, и истошным голосом вопит: «Пацаны, на нас прут ТИГРЫ! Через 5-6 минут будут здесь».
Комдивизиона «старлей» Синица командует: «Приготовиться к самоликвидации!».
Васильев: «Старлей! На небо мы ещё успеем, помирать, так с музыкой! Позвольте принять командование на себя!»
Синица: «Ты с ума сошёл, они же в «мёртвой зоне»**** мы им не страшнее комара! Впрочем, давай, разрешаю!»
Васильев: «Дивизион, слушай мою команду! Заправить по 2 литра бензина! Установить снарядов сколько успеем! Водилы! Делай, как я, строго параллельно мне! Бьём прямой наводкой!»
Надо сказать, что поляной это небольшое поле, изрытое воронками, можно было назвать с большой натяжкой.
Васильев усаживается рядом со своим водителем и быстро объясняет, как надо въехать в воронку задним ходом, чтобы «рама» скольжения снарядов приняла строго горизонтальное положение. Старлей понял идею и теперь желает консультировать шибко непонятливых. Но таких нет. ВСЕ машины выстроились по ранжиру.
Васильев: «Внимание! Стрелять только по моей команде».
Забравшись на кабину Томкиного «студера» наблюдает в бинокль. Вот они, голубчики. 1300. Ага, жалом начинают рыскать (т.е. водить пушкой в поисках цели). 1200 метров.
– Ребята! Товьсь! Огонь!
80 смертей сорвались почти одновременно с ужасающим воем.
В течение ДВУХ секунд всё было закончено.
Когда возвращались в своё расположение мимо искорёженных «тигров», некоторые из 20 машин оказались в полу расплавленном состоянии. ВСЯ немецкая пехота до единого человека предстала в виде обугленных трупов. Да, зрелище не для слабонервных!
Осталось добавить, по ходатайству Синицы Васильев был представлен к внеочередному званию «лейтенант» и к медали «За личное мужество и проявленную смекалку».
В память о Томке написана эта баллада:
http://www.stihi.ru/2009/04/25/4122
* в апреле 1943 года взамен десяти разновидностей был принят на вооружение унифицированный образец БМ-13Н (индекс Н означал «нормализованный»). Базой для него выбрали «студебеккеры». На них монтировали и другие советские реактивные системы залпового огня: 82-мм БМ-8-48, 132-мм БМ13СН (со спиральными направляющими, что значительно увеличивало кучность стрельбы) и, наконец, 300-мм БМ-31-12 – самую мощную реактивную установку того времени, прозванную на фронте «андрюшей». На Курской дуге под Корсунь-шевченковском, в Белоруссии и Польше, под Берлином и Прагой наши воины на «студебеккерах»-ракетоносцах громили ненавистного врага.
** артдивизион – боевая единица из 5 машин плюс машина для подвозки снарядов плюс вспомогательное отделение и пехотно-сапёрный взвод (он же для прикрытия).
***ГСМ – горюче-смазочные материалы.
**** мёртвая зона – пространство перед КАТЮШАМИ ближе «зоны поражения» (около 3 км.)
13. Водила Томка пятитонку*.
Из рассказов отца о войне.
Да, вылитая «Незнакомка»**
Крамского в «Третьяковке»
Водила Томка пятитонку,
Водила очень ловко.
Служила в артдивизионе
Гвардейском, КАТЮШИНСКОМ.
Напрасно приводил резоны
Наш комиссар Плешинский:
«Опасностям тут нет предела,
Мы, ладно, мы – мужчины.
Не девичье, мол, это дело,
Солдаты, матерщина».
Она не менее резонно:
«На то война, товарищ
По мне, страшнее нет позора
Дрожать подобно твари!»
В пургу и в зной баранку вертит,
Она поёт и «пашет»,
Ни фрицы нипочём, ни черти.
В полку нет девки краше.
Всяк скажет: «Классная ВОДИЛА!»
Она одна такая!
Как через Ладогу ходила,
Блокаду разрывая.
Просёлок, это не «бетонка»,
Под миною поющей…
Возила Томка в пятитонке
Снаряды для «Катюши»
«Помянем милую негромко!»
Застыли слёзы в лицах!
Жаль, не успела наша Томка
В кого-нибудь влюбиться.
*"пятитонка" - тяжёлый шестиколёсный (3х-осный) грузовик амер. фирмы "Студебеккер", поставки по ленд-лизу.
** «Неизвестная» 1883 г. работа И.Н.Крамского, в Третьяковской галерее Москвы.
1960 - 2009-04-25
14. О первой любви.
У любви моей первой
волос с рыжим отливом,
На носу конопушки,
две косички вразлёт,
Эти детства напевы,
когда был я счастливым,
До сих пор мою душу
отправляют в полёт.
У любви моей первой
нет ни кос, ни веснушек,
Голова поседела,
да болячек букет,
Да измотаны нервы,
что-то с чем-то нарушено,
А тогда, было дело,
было нам… десять лет.
27.02.04.
15. Как я учился плавать.
из 1954 года
Не будешь счастлив, горя не изведав,
Не обольщайся, «все мы - от сохи»,
Кто хочет знать про детство своих дедов
Попробуй, почитай мои стихи.
I
Мы в пионерский лагерь каждый год
В каникулы на лето выезжали.
Сначала, как могли, мы возражали,
Но бесполезно, памяти скрижали
Напоминают, не было: ни льгот,
На возраст скидок, ни свобод, как будто
У юных граждан всё как у «больших».
Линейка, строй, отряды, горн, побудка,
Подъём-спуск флага, рапорт, просто шик.
В жару организованно и строем
На Рузу нас вожатые ведут.
Купанья – пять минут, но мы не воем,
Мальчишки, каждый мнил себя ковбоем,
И в то же время, времени продукт.
Не вырваться из замкнутого круга,
Всё поровну, на грани сил, в нужде,
Учили доносить нас друг на друга,
Всех слушаться, равняться на Вождей.
В рутине будней: колоски, прополка;
Военных Игр, Спартакиад - азарт.
И объявление, как гром: поход на Волково,
Где пункт конечный: речка Озерна.
Процесс передвиженья помню смутно,
С утра в пути, привалы, бивуак.
Просёлки пыльные, и ветер, - то попутный,
То встречь, то дождь грибной, как добрый знак.
Пришли. На берегу реки - полянка.
Походной кухни дым. Кривой сарай –
Любое место в сене выбирай,
И ужин у костра, и – заполночь – гулянка.
Здесь рай для вас, работнички ОСВОДа,
И для бумажных лодочек причал.
Два дня – такая полная свобода,
Какой ни до, ни после, не встречал.
Купайся, загорай, сплетай веночки,
В футбол играй, или свисти в кулак,
Кто в коллективе, кто поодиночке,
Лишь неизменно, будет поднят флаг.
Был непоседлив, словно где – то шило
Торчало, нарушая мой покой,
Вода меня манила и страшила,
Я «плавал», опершись о дно рукой.
И вот теперь, когда сняты «рогатки»,
Свой выбор сделал в пользу Озерны,
Смотрел, как плавунец, уродец гадкий,
Готов сожрать рыбёшек озорных.
В воде на голове я делал стойку
Ложился, погружаясь до бровей,
Река прозрачная и мелкая настолько,
В ней утонуть мог разве воробей.
Барахтался, как поросёнок в луже,
Привычно упиралась в дно рука,
Конечно, были и места поглубже,
И даже доходило до пупка.
Мне приходилось, затаив дыханье,
Раскрыть глаза, чтоб видеть тварей всех,
По дну ползу, но, обратил вниманье,
Помимо воли, всё всплываю вверх.
Гребу руками, чтоб теченье сбить, я,
Любуюсь чудесами наяву.
Но вот оно, важнейшее событье,
Пусть под водой, но всё – таки плыву!
Когда тебе двенадцать, согласитесь,
Признать свою ущербность, - беспредел!
Я, поражённый собственным открытьем,
Обратно всю дорогу шёл и пел.
Наш предок говорил: «…не суйся в воду!»
Для не умевших плавать. Прав был дед!
И, кстати, осенью того же года,
Ещё я «укротил» велосипед.
II
И снова лагерь, снова будни те же.
По строгой и известной колее.
Душа тоскует, плачет, коли ей
Не дашь себя порадовать, потешить.
Я не был лидером ни в лагере, ни в школе,
Но и ведомым как – то не прослыл,
Драк избегал, и опасался боли,
И не любил, когда кругом ослы.
Боялся превратиться сам в скотину,
Но, признаю, частенько был не прав,
Зато всегда участвовал активно,
Во всём, что одобрял мой пылкий нрав.
Какими ж стали скучными купания
На Рузе, за верёвки – ни ногой.
А рядом – деревенская компания,
как будто дразнят нас, мол, ты – изгой.
И как же, городским, нам было грустно,
Протест внутри бациллою бродил.
Клич чей-то: «Пацаны, айда, на Рузу!?»,
В душе мгновенный отклик пробудил…
Товарищи давно в воде резвятся,
И шутки отпускают мне в лицо:
«Боишься, что утянет сом за яйца?»
Но мне известна участь удальцов!
Нарвал снопок травы и всё связал сам,
поплыл на нём, как мудрый пилигрим.
В одну секунду хлипкий плот распался
На стебельки, и я уже под ним.
Глаза я, первым делом, открываю,
Сам удивляюсь, что не страшно мне,
Выныриваю, воздух набираю,
И, вот опять, плыву на глубине.
«Атас, облава, пацаны, за нами!»,
А мне до мелководья метра три,
Сильнее заработал я руками,
И больше не ныряю, ты смотри!
До полдника пытали больше часа,
То лестью, то укором, то грозя.
О, бойся обещаний сладкогласных,
И тех, кто набивается в друзья.
Я не юлил, рубах не рвал для вида,
хоть «мина» у начальника грозна.
Как ни пытали, но ребят не выдал,
себя виновным полностью признав.
Тогда не понимал, что за «чудилы»
Вершили свой неправый, скорый суд.
Нас с «Боцманом» вписали в заводилы,
И в тот же вечер увезли в Москву.
III
Оставшиеся, две другие «смены»
Я в новом летнем лагере провёл.
Хотелось мне, как говорят спортсмены,
Упрочить достижение своё.
Что делать, ни реки, ни водоёма,
Но и режим, зато, не очень строг.
Я помнил мне преподанный урок,
Я заучил его, как аксиому.
Когда нас на прогулки выводили,
Окрестности я зорко изучал,
И обнаружил, помню, как сейчас,
Лесное озерцо примерно в миле.
Свою находку сохранял в секрете
Не только от ушей, но даже глаз,
( мы удивляемся тому, как скрытны дети?!
Кто ж в этом виноват помимо нас? ).
Обследовав периметр забора,
Чтобы затея точно удалась,
И новым не покрыть себя позором,
Я в нужном месте подготовил лаз.
Учитывая план мероприятий,
Вводил поправки на погодный фон,
И исподволь готовил двух приятелей,
Способных на опасный марафон.
На год меня моложе первый, Сёмка,
Тщедушный и пронырливый, как глист.
Достойный персонаж для фотосъёмки,
Излишне суетлив, но юморист.
Второй: пятнадцать лет, худой, но жилист,
Младенцем перенёсший менингит.
Что делать, обстоятельства сложились:
Отстал в развитьи умственном джигит.
Мы с Сёмкой добровольно взяли шефство
Над Сашкой, он же, в сущности, - малыш.
И бас, и на груди зачатки шерсти,
Брось, пацанва, у нас не зашалишь.
Сперва пытались, кто умом пожиже,
Дразнить его. В сторонке и без драк
Мы спрашивали: «Хочешь стать таким же?»,
И отходил, пристыженный остряк.
Наш Саша, как на привязи телёнок,
За мною всюду, добрый, как ишак,
Не позволяя, даже отдалённо,
Себе какой-то своевольный шаг.
Семен, хитрец, отнекивался долго,
Я аргумент железный приводил,
И в красках расписал поход «на Волково»
И все его сомненья победил.
Настал момент, нас сдуло, точно ветром,
Вот озеро, ура! ура! виват!
И если бы «застукали» при этом,
Я был один, бесспорно, виноват.
Я Сёмке длинный сук, на всякий случай,
Вручил: «Подашь мне, если попрошу»,
А Сашке: «Здесь сиди и нас не мучай,
А то, смотри, крапивой награжу!».
В ту пору я уже в «авось» не верил,
Я с детства лишних не любил хлопот,
Внимательно осматриваю берег,
Покуда не нашёл удобный вход.
Коса идёт почти до середины
Довольно мелко, а сойдёшь с неё,
Такие открываются глубины,
Включай – ка всё внимание своё.
Рассказ невольно получился длинным,
Всё хочется детально описать,
В карьере здесь когда-то брали глину,
Под экскаватор, вот вам и коса.
Я аккуратно в воду погружаюсь,
Круг небольшой, затем всё шире круг,
Плыву уверенно и этим наслаждаюсь.
Какой триумф, ныряю…, слышу вдруг:
Кричит мне Сёмка что-то, палкой машет,
Скажи – ка толком, Сёма, не ори.
Я оглянулся, сзади тонет Сашка,
Закрыв глаза, пускает пузыри.
Я попытался вспомнить все приёмы
Спасения: за волосы? Он лыс,
Как огурец, кричу истошно Сёме:
«Тащи мне палку и не суетись».
А он: «Боюсь, я плавать не умею»,
Снуёт вдоль берега. От роя ль диких пчёл?
Я снова к Сашке: «Ну, держись за шею»,
И тут же вместе с ним на дно пошёл.
Освободился от тугих объятий:
Дал по башке, за ухо укусил.
«Хватайся крепче за ногу, приятель»,
И заработал на пределе сил.
Всего – то метр, но как же долго бился,
На берегу хватило бы прыжка,
Ещё чуть-чуть, и я в косу вцепился,
Сам выползаю, вытащил Сашка,
Ну, слава Богу, вот она, Победа!
К спасенью я избрал кратчайший путь,
Пока на берег я б за палкой бегал,
Мог Сашка, нахлебавшись, утонуть.
Сашка рвало водой, он кашлял гулко,
Икал и плакал, а потом стонал.
Трагично чуть не кончилась прогулка,
Я это только позже осознал.
Куда я их втянул, пусть не по злобе,
Преследуя свой личный интерес?!
Семен и Сашка, оба, как в ознобе,
Тряслись, переживая жуткий стресс.
И, если честно, строго и по форме,
Я порку заслужил, не пьедестал.
Пока мальчишки приходили в норму,
Нырял, пытаясь палкой дно достать.
А выяснив, мороз продрал по коже,
хватило б двух, на деле метров пять.
А вывод сам собой, открылось позже:
Мне больше не хотелось убегать.
13. 08. 06.
16. Золотые детские воспоминания.
из 1953 – 54 годов
В пионерлагере было заведено ходить строем, маршевым шагом под музыку пионерского горна и бой барабана с пением пионерского марша.
Когда вожатых не было поблизости, мы пели так:
«Ну-ка мальчик, звонче брызни,
золотою струёю обливай!
Эй, товарищ, больше жизни,
подливай, не задерживай, давай!
Чтобы тело и душа
были, как лапша,
были, как лапша,
Ну на кой нам СэШэА,
Ну, на кой нам США,
Закаляйся, как БЛИН!»
Сам не знаю, к чему это вспомнилось. Попытка остановить мгновенье?
19.10.08.
17. Спорт. А кто, ребята, дальше?
из 50-х
Вы видели, как дети развлекаются? Вы видели?
– Эй, пацаны, кто жвачкой дальше плюнет?
Здесь – судьи, и участники, и зрители...
Как хороши каникулы в июне!
....................
Всех переплюнул Комиссаров Родька,
Ему венок из васильков, и он так горд!
Нам весело, а вот вожатый, против,
Ругается: «Какой же это спорт?»
Без ругани, без вони и без шума вы
Играли! Не ломали всё подряд…
И кто вожатых этих повыдумывал?
В колёса вечно палки – норовят!
Как в "велике", поломанная спица,
Всё б нас учить – излюбленный конёк!
И никуда от глаз его не смыться,
Ну, ничего, придумаем манёвр.
Серёжку прихватило! Эка, жалость!
А Витьке – в изолятор! Мол, запор!
Всё! Быстро и внезапно разбежались!
Заранее решив, где будет сбор,
.....................
Избавились надолго ль от бездельника?
Эх, оторвёмся без него сполна!
Мы снова вместе, сзади, за котельной,
Там побелёна штукатуркою стена.
Так! Не толкаться! Все пройдём по списку!
От стенки – отошли на семь шагов назад!
Теперь, соревнования «по писку»,
У каждого – всего один заряд!
Кто главный рефери? Ну, хорошо, пусть Алик.
Он, лично, к состязанью не готов!
Текущий лидер! Встань на пьедестале!
И раньше времени не стягивать портков!
Итак, открыт! Чемпионат столетья!
…Куда ж ты, парень, в сторону не ту!
Ну, что, пропустим маленького Петьку?
А то ему уже невмоготу.
.....................
Теперь итоги! Кто б ни говорил,
Где и какую допустил промашку!
И в этом виде спорта ФАВОРИТ…
Опять, конечно, Родина Наташка!
31.01.09.
18. УРОК КРИВДЫ. Что положено Юпитеру, не дозволено Быку!
(быль)
1955 год. Начало июня. Яркий солнечный день. Сдан последний экзамен. Ура! Каникулы!
Московская Окружная ж/д. Трое 13 - летних подростков и один 14ти лет, все из одного дома и одной школы, прогуливаются вдоль ж/д насыпи в районе Измайлово - Колошино.
Изредка мимо них прогромыхает в ту или иную сторону одинокий паровоз или длинный ж/д состав. Колёса лязгают так, что ребята вынуждены прерывать интереснейшую беседу.
Неожиданно из одного такого одинокого паровоза в их сторону летят горячие приветы в виде увесистых кусков угля, так развлекаются молодые балбесы из паровозной бригады.
Пацаны горят благородной жаждой мщенья, и обстреливают галькой из насыпи такой же следующий одинокий паровоз. Оказалось (выяснилось потом), не тот! Кочегары с этого - солидные дядьки, останавливают машину и бросаются к пацанам. Те, не будь дураки, улепётывают.
У мужиков физподготовка лучше, троих ловят, четвёртый, старший, главный заводила, ускользает. Устроить тут же самосуд не дают прохожие. Они требуют отвести "хулиганов" в милицию, благо та неподалёку.
Старый лейтенант уныло задаёт вопросы, вызывая из "клетки" по одному, "под протокол". Ясно, он не верит мальчишкам, держит сторону обвинения. С одним, неожиданно для него самого, происходит истерика. Двое других начинают тихо плакать.
Только поздно вечером приходят матери и забирают "шалунов". В аттестате за 7й класс у всех ЧЕТВЕРЫХ - тройка по поведению.
Мальчишки получили хороший УРОК, однако выводы для себя сделали совсем не те, которых ожидали от них взрослые.
31.10.08.
19. Окончание школы.
Помню, как в десятом классе,
Наконец, мы обрели
Долгожданное согласье
И подобие любви.
Кнопки – в стул, в тетрадки – кляксы,
Чтобы уважали впредь,
Я почти во всех влюблялся,
Но не сразу, в очередь.
Как дела? Идут делишки,
Дай-ка что-нибудь прочесть.
В классе было тридцать с лишком,
А мальчишек, всего шесть.
Вот грамматика, проснись-ка,
Да не глядя в потолок,
«Прочитать» – глагол, а «книжка»,
Книга, всё-таки, предлог.
Близко время расставанья,
Разлетимся брызгами,
Как мне славно было с вами,
Понял через призму лет.
Разбежались годы – пони,
Жизнь, не степь, поди, лови,
Это было, поздно понял,
Время счастья и любви.
20. 02. 2006 г.
20. Крабы - часики.
Поплавской Лиде из Фирсановки.
(фрагмент из 1962-го)
Сначала кровь свою сдавали в «Боткинской».
Потом - обед в столовой «общепитовской»,
С кагором и напыщенными тостами,
Но выяснилось, это – только присказка.
А после, - продолженье в тесной комнатке,
Где в первый раз услышал Окуджаву я:
«А нам плевать, а мы вразвалочку», - припомнит кто?
Скрипел магнитофон, как петли ржавые.
Потом приехал я к тебе в Фирсановку,
Бродили мы с тобою до полуночи
По маленькой твоей, заросшей улочке.
Луна огромная ныряла в тучи рваные.
Закон неумолим, и всё кончается,
И на прощанье – в щёчку, дочь примерная.
Взгляни, что там показывают часики,
На электричку мне пора, наверное.
Нет на тебе лица, исчезли часики,
Когда б они с запястья убежали бы?
«Без паники, утри слёзу, «несчастная»,
Оставь свои стенания и жалобы».
Давай поищем, где с тобой ходили мы,
Пусть ночь, нет фонарей, зато есть лунный свет,
Бог, помоги, и не нарушь идиллии,
И надо, надо мне сегодня быть в Москве.
С тех пор я знаю точно, чудо в жизни есть,
Из сказок, небылиц дни наши сотканы.
Вот искорка средь гальки померещилась,
Не веря, я рукою, цап, и вот они.
Я их тебе надел слегка торжественно,
И даже что-то выразил, по случаю,
Ты удивлялась мило и так женственно:
«Ах, лопнула цепочка злополучная!»
На поезд я успел, да не об этом речь,
Дороже в жизни не бывало премий мне.
А больше мы с тобою не искали встреч,
Часы нам дали знак: «Не тратьте времени! »
10.08.06.
21. Банька по-чёрному.
Шефская помощь города деревне – 1967.
Так какая нелёгкая дёрнула?
До сих пор не найду я ответ,
Согласиться на баньку по-чёрному,
Чтоб слегка навести «марафет»?
Две недели в колхозе, как лошади,
Всё без пауз, и нет уже сил,
А вчера, у «Правленья», на площади
Бригадир банный день объявил:
Подготовьтесь, сказал, основательно,
А вот как? Прозевали с Юрком.
Может плавки с подкладкой на вате?
Вот и вышло потом кувырком.
Надоумили местные жители,
Где сельмаг? Мы ж котята совсем.
Закупили три «огнетушителя»,
Помню точно, по два – сорок семь.
Всех сортов, никого не обидели,
Как ведут испокон на Руси:
«Три семёрки», «Анапу» и «Лидию»,
И чего-то ещё закусить.
Так, любовь нечаянно нагрянет,
А потом расхлёбывать изволь!
Кто бы знал, что жар усугубляет
Алкоголя пагубную роль.
Пели гимны, как принцы наследные
В тьме кромешной, возьми её прах.
Слава богу! Мы были последними,
Интересов ничьих не поправ,
Мы вопили болотными выпями,
Завлекая окрестных принцесс.
И пока всех запасов не выпили,
Продолжали помывки процесс.
Отхлебнув по последней по банке,
Наконец, добрались до своих.
Оказались черней, чем до баньки,
Напугав основательно их.
09. 01. 08.
22. Весна.
Весна, Весна, шальная, как девчонка,
Всех будоража, входит в город мой,
С ней гомон птиц и песнь капели звонкой
И Доброта, сестра Любви самой.
Весной острей воспринимаешь вдвое,
И горячей струится в жилах кровь.
Мы славим всё, дарящее живое:
Весну и Солнце, Землю и Любовь.
Все улицы взрываются цветами,
Желто, багряно, ало, зелено,
И я несу цветов букетик Маме,
Она по ним соскучилась давно.
Всё в обновленьи: и Земля и Люди.
Из душ и из жилищ выносят хлам.
Давайте, всё плохое позабудем,
Позвольте тост: за милых сердцу дам.
Так стоит ли исследовать причины,
Зачем и в чём Природа ищет новизны?
От имени сильнейшей половины,
Всех поздравляю
с Праздником Весны!
1975 г.
23. Стань моей женой.
Не малиновый над полем
звон колоколов.
Я опять серьёзно болен
от бессилья слов.
Я бы вплёл в них буйны ветры,
шелесты дубрав,
Утра майского рассветы
и дыханье трав,
Звонкое разноголосье,
дали, миражи
И душистые колосья
недозревшей ржи.
Я надеюсь, что крылаты
песни и язык,
Чтоб откликнуться смогла ты
на любви призыв.
Кисть сирени, гроздь рябины,
боль своих стихов –
Это всё к ногам любимой
бросить я готов.
Мой цветок зеленоглазый,
колосок ржаной,
Я прошу, и не отказывай,
стань моей женой.
1972 – 2004 г.
24. Белый аист.
Есть в глухом селе Полесском
древняя примета:
Попросить должна невеста
осенью об этом.
Вскинет, в небо обращаясь,
голубой косынкой:
«Принеси нам, белый аист,
дочку или сынку!».
И ответит белый аист,
прокурлычет трубно:
«Я, конечно, постараюсь,
но без вас мне трудно».
Аист крыльями помашет,
покружит над крышей:
«От любви хорошей вашей
будет вам малышка!»
01. 07. 07.
25. Я тебе подарю…
На своём чердаке каждый день я рисую полотна,
От зари до темна, пока льётся естественный свет.
Я люблю этот труд, и терпенье моё не лопнет,
Потому, что творю. И прекрасней занятия нет.
Если руки устанут, испишутся кисти и краски,
Если станет меня подводить глазомер или нюх,
Холодильник открою, достану кусочек колбаски,
И скажу сам себе: «отдохнул бы ты что ли, Ванюх!»
Я сниму со стены, что от деда в наследство, гитару,
И пройдусь по ладам, и струну где–то там подтяну,
И спою, что взбредёт, про театры, мосты, тротуары,
Про себя и про Русь, эту нищую вечно страну.
Есть смешные, весёлые, давят другие на жалость,
И про то, что картина опять за гроши продана…
Этих песен в тетрадях моих больше сотни, пожалуй,
А мелодии к ним? Да пускай остаётся одна.
У меня наверху хорошо, только влажность большая,
Да от фабрики местной текстильной вонища и дым…
Эти песни пока и друзьям показать не решаюсь,
Пусть их двое всего, Васька дворник, да пёс его Бим.
Ничего, что с едой у меня иногда скудновато,
И бывает, что на день батон и с «Можайским» пакет.
Пусть банкиры подарят подругам своим бриллианты.
Из-за них же бандиты их грохнут потом в кабаке.
У меня есть идея! Пошлю – ка, наверно, по «аське»,
(Я ещё не готов, но уже разгорается страсть)
А давай подарю тебе самую лучшую сказку!
Это именно то, что никто не сумеет украсть!
13.04.09.
26. Запах осени.
Листьев вязь под ноги бросила,
как ковёр из лавки перса!
Снова пряный запах осени
на меня пахнул из детства.
Свежесть воздуха морозного
и пьянит, и кружит голову.
А и впрямь, как в детстве розовом,
по ковру ногами голыми?
04. 11. 07.
27. Августейшая ночь.
То ли на ветру полощется,
То ли у речных подмостков,
Месяц над дубовой рощицей, –
Прибывающий подросток.
То в речной волне корёжится,
То в небесной ипостаси –
Уморительною рожицей
Землю насмешить пытается.
А она, во сне ворочаясь,
Спит себе, в туман закутана,
Пресен, вязок тот, как сочиво,
В-точь, поповская сутАна.
Кажется, над миром властвует,
Становясь к утру – всё жиже.
Солнце языками красными,
Эту «вату» жадно слижет.
17.09.08
28. Явленье Весны.
Весна пришла свежо, и ярко,
Слегка от счастья ошалев,
Как крутобёдрая доярка
С мороза посещает хлев,
А там бурёнки, не смолкая,
Ревут уже недели две,
Весна, она пора такая,
Одни утехи в голове.
Весна же принялась за дело,
Известно, времени в обрез,
Вот потому – то до предела
Размерен каждый её жест.
Включить режим движенья соков,
Сады – леса одеть в наряд,
Всё не спеша и без наскока,
Неважно, что там говорят.
А говорят, есть опасенья,
Вернуться могут холода,
Ну что ж, таков каприз весенний,
Но это же не навсегда?
Устроить праздник Ледохода,
Оковы, сняв с озёр и рек.
Мальчишкам поглазеть охота,
Как льдина льдину бьёт в разбег.
Такая местная задачка
Маячит на повестке дня:
Медведя разбудить от спячки
И перелётных птиц принять.
Ещё: снега согнать из леса;
Подснежников проверить рост;
И надоумить надо Прессу,
Пусть выставят охранный пост
Ловить «любителей цветочков»,
Им волю дай, всё обберут;
Как набирают силу почки.
Такой, вот, повседневный труд.
Напомнить надо христианам
О честных правилах игры,
Чтобы на «Масляной» буянам
С овчинку - небо, жизнь - бурьяном
До трезвой были до поры.
А впереди ещё ждёт «Пасха»,
Там тоже, нужен глаз, да глаз,
Во всём с любовью, всюду с лаской,
Народу жизнь и так, не сказка,
Пусть хоть Природа любит нас.
Кончается «отрезок» мрачный,
Животных ждёт период брачный.
Грач белоклювый в чёрной пашне,
Забыв голодный день вчерашний,
Не просто так, не с кондачка,
С грачихой затевает шашни,
Ей, предлагая червячка.
Весне слагать стихи и оды,
Куда как безопасный путь,
А вот невзгоды, что невзгоды,
Переживём их как – нибудь.
23.02.06 г.
29. Опоил меня…
песня – плач.
(к 25-летию Победы)
Голова ль моя, головушка,
Где ж ты, где ты, мой соловушко,
Называл своей невестою,
Ни письма теперь, ни весточки.
Называл своею милою,
И не я тебя покинула,
Или я тебе не лЮбая?
Да не слушай Любу глупую.
Опоил меня, нестойкую,
Своей пряною настойкою,
Уносил, где никого нет,
До краёв собой наполнив.
Бьюсь, как птица, в тесной клетке я,
Твоя песня недопетая,
Твоя верная подруженька,
Знай, как плохо, как ты нужен мне.
Знаю, верно служишь Родине.
Бьёшь фашистское отродие.
Нам не разорвать цепей!
Заклинаю, уцелей!
1970-2008
30. Ты выбираешь путь...
Юрию Кукину и всем бардам-бродягам.
А также ВСЕМ студентам ПЕРВОКУРСНИКАМ.
Припев (1й вариант):
ЗА ЦВЕТОЧКОМ АЛЕНЬКИМ, ты уже не маленький,
Исколесив пол-Земли,
Маски Романтиков, как накомарники,
Раз примерив, снять не смогли.
Не по нутру нам жизнь городская, пресная,
Тем, кто отравлен ветром, струною задет.
Скоро отправимся мы в новый путь за песнями,
Ну а пока снаряженье готовь, студент!
Припев (2й вариант):
ЗА ЦВЕТОЧКОМ АЛЕНЬКИМ, ты уже не маленький,
Исколесив пол-Земли,
Маски Романтиков, как накомарники,
Раз нацепив, снять не смогли.
Где по наитию, где наугад, и по запаху,
В полную грудь дыши, ликуй и рискуй,
Ты выбираешь путь, а не квартиры затхлые,
Преодолеть себя и победить тоску.
Припев (2й вариант).
Ты из похода вернулся, но память остра ещё,
Столько открытий и новых умений впитал…
Что есть вернее, чем крепкие руки товарища,
Это надёжней, чем банковский капитал.
Припев (2й вариант):
1964 - 2009-09-02.
31. Вниманье! Говорит Москва!
Настроены приёмники заранее,
И всё же поспеваем мы едва
Бокал наполнить и поднять. Внимание!
Вниманье! Говорит Москва!
Объявлена минутная готовность.
С посланьем выступает Президент.
От первого лица узнаем новость,
А с нами вся страна в один момент.
Где б мы ни находились, россияне,
Включив приёмник, слушаем слова:
Внимание! Внимание! Внимание!
Вниманье! Говорит Москва!
Так было в дни суровых испытаний,
Так будет на века, звучит пока:
Внимание! Россия, россияне!
Вниманье! Говорит Москва!
19. 02. 07.
32. Ода Москве.
Вальс.
На Земле земель есть много, всяких, разных,
Удивительных, загадочно-прекрасных.
Но такую, как Россия, бесполезны и напрасны
Все попытки чьи-то будут отыскать.
Есть в России города и городочки,
Деревеньки, сёла – сыновья и дочки.
Россиянин, несомненно, каждый знает это точно:
Ты одна, благословенная Москва!
Припев:
Я хочу, Москва-столица,
Низко в ноги поклониться.
От любви к тебе кружиться,
Как от танца, голова.
Воспитали и взрастили,
Мы от вас черпаем силы,
Наша Родина Россия,
Наша матушка – Москва.
Соплеменников своих объединяла,
И на это сил потратила немало.
Если каждый брат от брата на себя рвёт одеяло,
Можно ль с недругом коварным совладать?
Все набеги ты успешно отразила,
Обрела свою теперешнюю силу,
Процветай, моя Россия,
становись, Москва, красивей,
Пусть сполна на нас прольётся благодать.
Припев.
Я хочу, Москва-столица,
Низко в ноги поклониться.
От любви к тебе кружиться,
Как от танца, голова.
Воспитали и взрастили,
Мы от вас черпаем силы,
Наша Родина Россия,
Наша матушка – Москва.
27. 06. 07.
33. О Москве и москвичах.
Памяти Роберта Рождественского.
Корнями связан я с Москвою
И знаю главный твой секрет:
Что есть в тебе, Москва, такое,
Чего в других столицах нет!
Кремль? Маковки церквей? Тверская?
Арбат? Ваганьково? Фили?
Большой и МХАТ! – наш слух ласкают,
И, даже, кличка «Москали»?
Нескучный Сад. Лосиный Остров.
Кузнецкий над Неглинкой мост.
Есенин, Пастернак, Высоцкий
Здесь развернулись в полный рост.
В истории твоей немало
Печальных и трагичных фраз.
Ты столько раз дотла сгорала,
Но возрождалась всякий раз.
К тебе стекались злые орды,
Но вновь, и вновь гудел набат!!!
Ты, помолясь, с улыбкой гордой
Теснила недруга назад.
Нет, невозможно перечислить
Твои достоинства, Москва.
Твой сын, что бес на коромысле,
Иван, не помнящий родства,
Холоп и смерд, а смотрит смело,
Тоска на сердце, – пой, пляши.
Москва! Ты сохранить сумела
Размах и широту души.
Друзьям открыты настежь двери,
Но если честно и всерьёз,
Москва! Она слезам не верит!
За реки выплаканных слёз!
Тверда, как камень, если нужно,
Добра, лукава и проста.
И хлебосольством, и радушьем
Всегда ты славилась, Москва!
Корнями связан я с Москвою,
И знаю главный твой секрет:
Что есть в тебе, Москва, такое,
Чего в других столицах нет!
21. 06. 07.
34. Ваганьковская слобода.
Памяти Владимира Высоцкого.
Жили в Москве ваганы
В Ваганьковской слободе.
Голодны, полупьяны,
Жили назло судьбе.
Ярмарки, балаганы,
Чтоб веселить народ.
Жили в Москве ваганы,
Их ремесло живёт.
Клоуны, скоморохи,
Им не знаком уют,
Если дела их плохи,
То, всё равно поют.
.
Стужа ли, зной палящий,
Дождь ли, в поджилках дрожь, –
Вам на канате спляшут
Даже за медный грош.
Стойко терпели вшей, и…
Каждому свой черёд.
Спины ломали, шеи.
Дело их не умрёт.
Брезговали: «Поганы!», –
Сытые торгаши.
Жили в Москве ваганы.
«Дай на помин души!».
22. 06. 07.
35. Полураспад Империи.
К 15-летию гибели СССР.
Пусть остро снят пока вопрос, они – нас, мы – их,
И в норы уползает криминал,
Но девяностые, бездарные, гнилые,
Потомки будут горько поминать.
Сперва – Застой, и вот вам, Перестройка.
Что надо, этим сморщенным грибам.
В какую пропасть рвётся Птица-Тройка,
Отцы обгадились, а детям – разгребай.
А после, перекройки, перестрелки
При стрелке, перепалки, передел,
А с Запада – фальшивки и подделки,
Народ безмолвствовал и в сторону глядел.
Куда она несла нас, Птица-Тройка,
Сказать по совести, душою не кривя?
Те, наверху, правы, попробуй ты их, тронь-ка,
В один момент раздавят, как червя.
Общеизвестно, в единеньи сила,
Кто действует совсем наоборот,
И ищет жизни для себя красивой,
Тот предаёт свой собственный народ.
Егор, Борис, Толян, Витёк и Мишка -
Кто среди них без метки подлеца?
Хотели лучше? Да слабы умишком,
И взялись вовсе не с того конца
В стране хозяйничать, как в собственной квартире.
Тут набежала мародёров рать.
Понятно, рабский труд бесперспективен,
А за идеи можно умирать.
С Европой, или без, забудь о членстве,
Ведь в пекло не свою башку совать,
Чтоб под шумок кровавой той, чеченской,
Карманы было легче набивать.
Какую изничтожили державу!
Попутно обесценили рубли.
Здесь янки поработали на славу,
Ни Бонапарт, ни Гитлер не смогли.
Кому - то дьявол впрыснул яд свой в души,
Неси, народ, за что? Свой тяжкий крест.
Кто и зачем Эс-эс-эс-эр порушил,
Блюдя свой мелкий, шкурный интерес?!
2005 -21. 07. 06.
36. Недолюбленная Русь.
Недоухоженный мой край,
Недовозделанные нивы.
Неужто стали мы ленивы?
Свой превратили дом в сарай.
Полуглухи, полуслепы?
Полурабы и недоумки?
Решаясь эталон слепить
С бандита в тёмном переулке!
О, эйфория, о, экстаз!
Мы, разве, этого просили?
Недолюбили, видно, нас
Все покровители России!
1992.
37. Бес Никита.
С красными глазами и с копытами.
Старики зовут его Никитою.
Бродит переулками безлюдными.
Хоть по лужам, хоть в морозы лютые.
Кашлянет, машины откликаются.
Не спросясь, в чужие окна пялится,
В темноте гуляет невидимкою,
Льдинкой на карнизе по-дзинь-зинькает.
Он настолько стар, вся шерсть повытерта,
Да и нет былой, в помине, прыти той.
А хрипит, что ваша фисгармония,
Никаких лекарств. До цитрамония.
Бают старики, что он безвредный, мол,
Кто б разговорил? Слыл балаболом он,
Раньше, - всё про подвиги над фрицами,
А теперь, - вдруг, жалостью проникся к ним...
Утром: щёлк, протезы. Ноги - с виду, те:
"Ну, давай, копытушки, не выдайте!"
Отчего же все его чураются?
И не дебошир он, и не пьяница.
На Касьяна, на исходе месяца,
Слух прошёл, безногий Бес повесился,
На ветру медальки - льдинки брякали.
Схоронить? Родных? Остался, вряд ли, кто!
Почему осину выбрал,
кстати, он?
А и не бандиты - на потеху ли?
Так вот и висел,
пока спасатели
На машине с люлькой не приехали.
03.03.08.
38. Егнышёвская вода.
Посвящается санаторию «Егнышёвка»
Алексинского района Тульской области,
близ которого расположен целебный источник
имени святого Пантелеймона.
Над Окой висит подковкой
бледно жёлтая луна,
Здравствуй, здравствуй, Егнышёвка,
полусонная страна.
Не пора ль открыть нам штофик,
отзовись, честной народ?
Коль вплотную к Егнышёвке
подступает Новый Год.
Припев:
Егнышёвская вода,
Ты жемчужина России,
Те, кто раз тебя вкусили,
Возвращаются сюда.
Едут сёла, города,
Иностранцы приезжают,
Ты – целебная, живая,
Егнышевская вода.
Ах, плутовка, Егнышёвка,
разбуди любви гормон,
Напоит с молитвой в шёпот
пресвятой Пантелеймон.
Можно пить, да не напиться,
можно дома и в гостях,
Чтоб здоровье по крупицам,
И по каплям, и в горстях...
Припев.
В Пантелеевской купели
в день Христов встречай, апрель,
Под весёлый звон капели
умывайся, воду пей,
Егнышёвскя водица
синеока и сладка,
Постарайся насладиться
ею с первого глотка.
Припев.
Я бы праздник ввёл красивый:
День Родного Очага,
Дружно мы по всей России
собирали б жемчуга.
Одолеть болезнь, истому,
и печали, и напасть,
Чтоб к источнику святому
каждый мог душой припасть.
Припев:
Егнышёвская вода,
Ты жемчужина России,
Те, кто раз тебя вкусили,
Возвращаются сюда.
Едут сёла, города,
Иностранцы приезжают,
Ты – целебная, живая,
Егнышевская вода.
02.2004 г.
39. Подкидыш на Николу – угодника.
(вручить ГЕРОЮ 19.12.2018.)
Тебе было от роду только – то пара часов.
Когда твоя мать, спеленавши в простынку несвежую,
Две ножки засунув твои в непомерно великий носок,
В худом одеяльце ТЕБЯ понесла в эту зиму бесснежную.
В картонной коробке. Ну, в точности, с рынка арбуз.
Чья масса весомей намного была, если б взвесили!
Зачем иммигрантке, совсем ещё девочке, груз?
Когда у неё – ни угла, ни семьи, ни профессии.
Зовёт электрички откуда-то тонкий фальцет,
В ответ тепловоз проорёт что-то голосом прОпитым.
Коробка с младенцем «забыта» на чьём-то крыльце,
Рыдает природа, и валит снег крупными хлопьями.
Пронзительный ветер, являя нежданную прыть,
Решил провода и деревья всерьёз пораскачивать.
Зима пожалела тебя и решила укрыть,
Торжественным саваном самого высшего качества.
Зима в Подмосковье, увы, далеко не курорт,
Даётся славянам на пробу, насколько ты – стОящий?
А ты не согласен, на этот судьбы поворот,
Решительным голосом, требуя места под солнышком.
И ты был услышан, оплакан и в избу внесён
Бабёнкою доброй души, как и ты, неприкаянной.
На время – спасён, да надолго ль, кто знает о сём?
Сегодня – ты есть, а что завтра, уже не вникаем мы.
Фортуна щедра на Руси, и гулять, так гулять,
И радость, и горе – отпущены полные пригоршни!
Скептически смотрим, когда слишком много сулят,
И верим легко даже самой малюсенькой фигушке.
Безудержный кашель, расплачется мёртвый, кажись,
В коросте и язвочках гнойных несчастное тельце…
Почти две недели ты яростно дрался за ЖИЗНЬ!
Неверное пламя в лампадке дрожало и теплилось.
Но сжалились боги! Свалилась как будто с небес!
Расскажешь, никто не поверит, что может случиться
Такое. Случайная женщина. Комплексов – без!
Сама многодетная мать, да ещё ДОКТОРИЦА.
Упала, как птица, схватила, прижала к груди,
Тебя осмотрела, прослушала очень внимательно,
Сказала как будто себе: «Сколько сирот плодить?»,
И дальше: «Знакомься, герой, с настоящею матерью».
Ещё бы хоть сутки… и всё… и кричи – не кричи!
И в скорбь погрузились бы феи, и гномы, и Карлссон.
Потом… в Русаковке над крохою бились врачи,
И денно, и нощно: массаж, процедуры, лекарства…
Бессонные ночи, и кучка голодных ребят…
От власти ждать помощи? Господу только и «жалиться».
Приёмная мать временами корила себя,
Какой бес попутал поддаться нечаянной жалости…
(Незыблема Русь, если ЖЕНЩИН имеет таких!
А что кровоточит и сАднит она, как собака залижет)
Ты знай, мой внучок, среди внуков моих остальных,
Ты – равный, а может быть даже, и капельку ближе.
Возможно, в продажу поступит стихов моих том…
Тебе завещаю – дружить и не ссориться с братцами!
Ты знай, мой внучок… Ты оценишь, конечно, потом,
Что лучше? Замёрзнуть тогда, или всё ж покарабкаться?
25.11.08.
40. Свободен! Навсегда!
Посвящается Отцу.
...Ещё несколько минут Я наблюдал, как он пытается вернуть меня к жизни…
...Был порыв сказать: «Не надо, сын! Мне уже хорошо!»
...Пришло осознание: «А к чему слова? Ведь я теперь СВОБОДЕН! Навсегда!»
24.01.09.
41. Я приказываю сердцу.
Маме.
В мозгу мелькают цветные картин обрывки,
Но всё чаще сплошь чёрно – белые птицы.
Мой мир внутри черепа, ото всех закрытый,
Его ни потрогать, ни, просто, пошевелиться.
Представьте, надоедает, когда подолгу в нирване я,
Словно не надо мной – процедуры назначенные…
Только и остаются, прошлые воспоминания,
И слёз не ощущаю, но знаю, что плачу.
Сначала – глаза погрузили меня в бездну мрака,
10 лет – без неба, солнца, без лиц родных…
Я слышала, понимала, я целовала их…
Я говорила, пела, ходила наощупь, без страха.
Потом и звуки – тише, глуше, словно сквозь вату,
А я всё равно пела, песни из молодости,
И про то, что «помирать нам ещё рановато»,
И про девчонку из Новгородской области.
Ледяной холод сковывает мышцы и конечности…
Будто кто-то от цепИ отрывает звенья…
Хороша же я перед… ВРАТАМИ ВЕЧНОСТИ!
– Дети, я уже не чувствую ваши прикосновенья!
Мысленно прошу у всех прощенья заранее…
В том, что не цепляюсь более за жизнь,
Если утрачен смысл СУЩЕСТВОВАНИЯ,
Я приказываю: «Сердце! Остановись!»
1995 – 08.01.09.
42. Свадьбы деревенские.
Обрядовый канон.
К югу тянут стаи птичьи,
Что потоп вселенский.
До чего мне симпатичны
Свадьбы деревенские.
I
Осень. Свадьба. Под берёзами
П – образный стол немереный.
Лица строгие, серьёзные,
Потому, пока тверёзые,
Я не первый раз, проверено.
Но бывают, и под липами.
Под дубами или вязами.
Обязательно, с молитвами.
«Он – она», иконоликие,
И ни есть - ни пить обязаны.
Полдеревни, если скромная,
А широкая, так всё село,
Квас-вино несут бидонами,
Лавки мастерят по-скорому,
То-то будет весело.
II
Вслед за молодыми – шафер,
Их сажает на подмостье,
Руки связывает шарфом,
«Накажу, строптивых, штрафом!
И рассаживайтесь, гости!
Будь ты, упряжь их, крепка,
До конца по жизни вместе,
Свяжем руки их пока,
Левую – у жениха,
С правою рукой невесты».
III
Первый тост, он, как прелюдия,
Залп шампанского – сигнал,
«Молодым – здоровья! Люди!
Как зерна на этом блюде», -
Тамада «коней» погнал.
Тост второй – наказ родителей:
«Да совет-любовь, ребятушки!
Ты, жена, будь уважительней,
Ты, муж, будь пообходительней,
Почитайте мать и батюшку!»
И за них, родимых, третий тост,
А четвёртый, - полон дом детей,
Что там дальше, то не наш вопрос,
Как галчата, те, кто не дорос,
Уж вовсю снуют вокруг гостей.
Вспомнил кто-то, будто спОхватясь,
Что с горчинкой зеленО вино,
А добавь медку, любезный князь,
Да уважь княгиню, дА и нас,
И не нами так заведено.
IV
Молодым бессчётно: «Горько! бис»,
Поцелуям точный счёт ведут
Гости с налитыми лицами.
Далека от нас столица,
Только веселее тут.
Новобрачных привечают
Хороводною обрядовой
Девки красные, нарядные:
«Как невесту обвенчали,
А её бел-свет не радовал…
Как в кручине и печали
Слёзы льёт… Распустят косы
Ей… Повозка - вниз, с откоса…
Где ты, ангел за плечами…
Кто там плачет у погоста?».
Гармонист, а ну-ка жахни нам,
Все достаточно распарены,
Словно после баньки. Важные,
Принаряжены, приглажены,
В круг идут девчата с парнями.
Пляшут «Барыню»,
да «Семёновну»,
да «Камаринскую»,
ещё «Русского»,
С прибаутками,
да со стонами,
Да солёные
шутки в стороны,
Да про кучу детей
под капустою.
V
Жениху намёк прозрачный дан,
Главное, что своевременно,
Если ты не чемодан,
Приступать пора к трудам,
Как природою отмерено.
Достаёт большие ножницы
Шафер. Режет. Нет оков.
Как трепещущую горлицу
На руках относит в горницу
Он её. Дверь на засов.
VI
Гости вновь за стол, там смена блюд,
Да бутыли запотевшие,
И, не как вначале, чуть клюют,
За еду всерьёз принялся люд
За беседою неспешною.
Под метёлку всё подъедено,
Море самогона выпито,
(К третьей смене блюд, заметим мы),
Стенкой в бой пойдём с соседями.
Не ори, любезный, выпью – то.
Разве ж ты моряк, без моря?
У кого любовь, без слёз?
Праздник, да без мордобоя,
Ставь заклад любой, поспорим,
Что телега без колёс.
VII
Гой, вы, игры молодецкие,
Кровь рекой - поток вина иссяк.
Кто приучен к дракам с детства,
Никуда от них не деться,
Бей башкою об косяк.
Этот крепок, как скала,
Колом бей из-за угла,
По хребту его огреем,
Он назвал меня евреем,
Мы, покамест не взопреем,
Или мать не позвала,
Будем бить врагов «дотла».
Скулу набок своротили,
Нос расквашен, скошен рот,
Тот ползёт к своей квартире,
Всё, что здесь «намолотили»,
К новой свадьбе – заживёт!
Схватки, что в избе, что на поле,
Завершаются объятьями,
Не зазорно, и поплакали,
Все обиды прочь, не так ли?
Вот что значит – люди-братья мы.
VIII
Наконец-то, злоба дня:
Белым флагом, знак понятен?
(Время, лапти б поменять!)
В пятнах с кровью простыня -
Всё ж повержен неприятель!
Женишок, садись за ужин,
Утоляй свой аппетит,
Был жених, а стал вот мужем,
Ан, смотри-ка, день к концу уже,
Быстро времечко летит!
Молодая просто счастлива,
К мужу льнёт, как ствол к стволу.
Ни к чему сейчас слова!
Все кто может поучаствовать,
Просим милости, к столу.
IX
Что-то приуныли гости,
Просыпайся, гармонист.
Церемонии отбросьте,
Тех, кто был, помянем в тосте,
Кто не с нами, путь им чист.
Не последней будет рюмка,
Нам не горе горевать,
Зазвени струною, струйка,
Чур, нас, чур, а ну-ка, сплюнь-ка,
Молодым пора в кровать.
X
А наутро на помосте,
Рассвело едва-едва,
Набежали, что за гости,
К непогоде ноют кости?
Или пухнет голова?
С бубнами, трещотками,
Вениками, щётками,
Что за рожи страшные,
Ба, да это ж «Ряженые»,
Все в тулупах, да навыворот,
Да в рогах приставленных,
Ой, боюсь, боюсь, что вырвет,
Если «Молодой» не выйдет,
Пусть за место платит выкуп,
Жадным не пристало быть.
Смотрит муж, его скамейку
Облепили черти с бесами,
Надо выручать семейку,
Как? Посулами, словесами?
Вот, поди же ты, сумей-ка.
Тащит жбан с холодным квасом,
Нет, не то, несёт рассол,
Может утку с ананасом,
Или «Русского» с приплясом?
Тут выходит их посол.
И валяет, чисто, «Ваньку»:
«Истопи нам быстро баньку,
Чтоб захватывало дух,
А бутылей хватит двух!».
Ну, какой же я лопух!
XI
Так бы сразу и сказали,
Кто здесь есть, кого не звали,
Окажите мужу честь,
Всех прошу за стол присесть!
Поднимай вино в бокале!
Да, чтоб шибко не икали!
Покатилась дальше свадьба,
Слушал кто, пора честь знать бы.
Вот такие, брат, дела,
Свадьба русская была.
14.10.06.
43. Осенний салют.
посвящаю любимой Иришке С.
Я возьму пригоршню листьев,
В них зароюсь с головою,
Буду внюхиваться жадно
В умирающую жизнь…
Не нужны холсты и кисти…
Скоро стану сам листвою,
Или дождиком прохладным,
Или птицею во ржи…
Я возьму пригоршню листьев,
И подброшу, что есть мочи,
Полетайте, покружите,
Ну, ещё, ещё чуть-чуть,
И последняя из истин
Озарит вас ближе к ночи,
Как последнее из Житий.
Я и сам летать хочу.
Я возьму пригоршню листьев,
Брошу в милое окошко,
Всё пройдёт, минует, канет,
А моя любовь? Скажи!
Пусть останутся, глядите,
Был такой чудак Серёжка,
Обо мне напоминаньем,
Может быть, не зря я жил?
28.01.09.
44. Вечный беглец-2.
От бесчестья к великой славе?
То ль венок, то ль ярмо на шее,
Я бегу по горячей лаве,
И занятия нет смешнее.
За иллюзией? От желаний?
Пот солёный, кроваво-сладкий
Я бегу по горячей лаве,
Миг заминки, пылают пятки,
Припев:
На куски меня рвите, нате,
В дебрях слов ползу, окосев.
Плохо, коль одному невнятен,
Жаль, когда непонятен ВСЕМ.
Кто-то скажет: «Ишь, в шоколаде,
Сам судьбою, как хочет, вертит!»
Я бегу по горячей лаве…
Остановка подобна смерти.
Птицей Фениксом в новом сплаве,
Под прицелами перекрестий,
Дай мне, Боже, чтоб кросс по лаве
Не случился бЕгом на месте.
Припев.
04.05.09.
45. Когда оглянемся.
Всем Защитникам Отечества посвящается
Когда оглянемся назад,
Всё было будто и не с нами,
А позже обернётся снами,
Где ты опять в бою, солдат.
Когда оглянемся назад,
Останется лишь смерчик пыли,
И те, которые прикрыли,
Чтоб ты врагами не был взят.
Когда оглянемся назад,
Мы не раскаемся нисколько,
И скрипом отзовётся койка,
Прощай, рука и медсанбат.
Когда оглянемся назад,
Припомнится кусочек лета,
Глоток воды и сигарета,
Прощальный твой подарок, брат.
Когда оглянемся назад,
Вот также будут падать звёзды,
Остынет раскалённый воздух,
Иссякнут пули и азарт.
Небесный канцлер всем воздаст,
Жизнь – чёт-нечёт, и лотерея,
Не в этом дело, кто шустрее,
Мы не оглянемся назад.
Мы не оглянемся назад,
В тот день, когда с улыбкой лживой
Майор тем, кто остались живы,
Медали из мешка раздаст*.
И быстротечная гроза
Прольёт живительную влагу,
Кто клятву дал, принёс присягу,
Мы не оглянемся назад.
*эпизод подлинный (по рассказу отца) из ВОВ - после форсирования Днепра горстка бойцов несколько часов удерживала узкий плацдарм до подхода наших главных сил.
21. 04. 06.
46. Вот был…
Памяти поэта Новикова Н. Г.
Вот был, и превратился в прах,
Не надо больше суетиться,
Печать молчанья на устах,
Лети, душа, свободной птицей.
Нет ни забот тебе, ни бед,
Ни ссор, ни бурь, ни сожаленья,
И отменяется обет
Тобою взятый. Только тленье.
Пока ты жив, пылай, гори,
Но думай, а с того конца ли,
Твой первый крик, последний вскрик,
А в промежутке мы плясали.
Вот так же (только жарче пыл)
Толкутся в небе «однодневки»,
Наутро их и след простыл,
Их съели собственные детки.
Мне жаль тех, в ком мышленья праздность,
Я сам средь них не исключенье,
Отсутствие мозгов - диагноз,
Не поддающийся леченью.
Поставить можно точку, но
Добавлю, строго для пытливых,
Жизнь, не бесплатное кино,
И, как она бы ни кружила,
Сам режиссёр и сам же в ней,
Ты исполнитель роли главной,
Сыграл бездарно или славно,
Оценишь на закате дней.
Как зритель, ты ведь искушён
И честен пред самим собою,
И плёнку памяти с любовью
Рассматривай со всех сторон.
Ни спиться и не утопиться,
Бед не наделать впопыхах.
Лети, душа, свободной птицей.
Печать молчанья на устах…
Вот был, и превратился в прах…
13. 03. 06.
47. Романтический марафон.
Истошно верещит будильник –
Дрожит под потолком плафон:
Ну что ж ты? Позабыл? Иль нет?
Про свой ЛЮБИМЫЙ марафон?
И в хор вплетается мобильник:
«Алло! Кроссовки не найду!
И что? Состав сегодня сильный?
Где старт? В Измайлово? В саду?»
Так! С шоколадками кулёчек…
О, Боже! С дыркою носок…
Фортуна, видно мне пророчит:
Опять – последний, из трёхсот!
Ах, в тройку? Раскатал, брат, губы!
Хвост распушил, как пистолет!
Зато опять увижу Любу…
И так – примерно, 40 лет!
27.12.08.
48. Пусть вокзалы твои никогда не умрут.
Коротких не бывает расстояний!
Приятна ли дорога и легка?
Вокзалы – место встреч и расставаний.
На время, или, может, на века.
Наказы, клятвы, предостереженья
Ещё недолго в памяти звучат,
Ты у окна пока, а на перроне – уже не я.
А пять моих внучат.
Отходит поезд, шире пропасть – время,
Что было явью, память или сон?
Я верю, ты вернёшься озареньем,
И местом встречи станет нам перрон.
P.S. Варианты 8й строки - по усмотрению Читателя:
А четверо (шестеро, семеро) внучат;
А 8 (9; 10) штук внучат;
11 (14; 125) внучат;
12 (13; 15; 16; 17; 130) штук внучат, и так далее...
08.11.08.
49. Мир дому, где живёт сова!
С ружьишком за спиной брели по просеке вдвоём с приятелем. Да! Не задался день.
Хоть вальдшнепа добыть. Надежду бросили. Поднимут на смех дома нас теперь.
Цел патронташ, «по горлышко» заполненный… Стой, друг, смотри, картина, какова!
На дереве с верхушкой, сбитой молнией, сидит, как изваяние, сова!
Бела, как снег, размерами с индюшку. Я за ружьё, пусть и такой трофей.
Друг опытней: «А ну – ка, книзу пушку, убить сову, огромный грех, Сергей!»
Я молод, зелен был, не разбирался… Сова! Надеюсь, ты меня простишь!
Пришло поздней: сберёг ты арсенал свой, тем выше твой охотничий престиж.
1967 – 2009
Уважаемый Читатель имеет возможность дать рецензию на отдельно взятое произведение по ссылке:
1. Деревенька подмосковная, 41-й год.
http://www.stihi.ru/2008/02/23/3216
2. Морозный запах матери. http://www.stihi.ru/2008/03/05/3267
3. Деликатес. http://www.stihi.ru/2008/02/22/3772
4. Бабушка. http://www.stihi.ru/2008/02/22/3798
5. Под знаком собачки - http://www.stihi.ru/2009/01/15/3219
6. Моя родина – «Землянка». http://www.stihi.ru/2008/02/24/2144
7. Бенгальские огни. http://www.stihi.ru/2009/01/02/1145
8. Зима в Среднем Дровяном*… http://www.stihi.ru/2008/08/18/2651
9. О керосине. http://www.stihi.ru/2008/02/24/2092
10. Мои корни. http://www.stihi.ru/2008/02/28/1521
11. Все здесь рОдные. http://www.stihi.ru/2008/03/12/3441
12. Смертельная схватка! http://www.stihi.ru/2009/05/20/7419
13. Водила Томка пятитонку*. http://www.stihi.ru/2009/04/25/1835
14. О первой любви. http://www.stihi.ru/2008/02/28/1305
15. Как я учился плавать. http://www.stihi.ru/2008/03/03/4500
16. Золотые детские воспоминания. http://www.stihi.ru/2008/10/19/2043
17. Спорт. А кто, ребята, дальше? http://www.stihi.ru/2009/01/31/5870
18. УРОК КРИВДЫ. Что положено Юпитеру, не дозволено Быку! http://www.stihi.ru/2008/10/31/1714
19. Окончание школы. http://www.stihi.ru/2008/02/25/2451
20. Крабы - часики. http://www.stihi.ru/2008/02/24/1914
21. Банька по-чёрному. http://www.stihi.ru/2008/02/23/1801
22. Весна. http://www.stihi.ru/2008/02/23/1411
23. Стань моей женой. http://www.stihi.ru/2008/03/01/4320
24. Белый аист. http://www.stihi.ru/2008/02/27/647
25. Я тебе подарю… http://www.stihi.ru/2009/04/13/1192
26. Запах осени. http://www.stihi.ru/2008/03/05/3303
27. Августейшая ночь. http://www.stihi.ru/2008/09/17/1590
28. Явленье Весны. http://www.stihi.ru/2008/03/05/3253
29. Опоил меня… http://www.stihi.ru/2008/09/13/3309
30. Ты выбираешь путь... http://www.stihi.ru/2009/09/02/2437
31. Вниманье! Говорит Москва! http://www.stihi.ru/2008/02/27/722
32. Ода Москве. http://www.stihi.ru/2008/02/27/691
33. О Москве и москвичах. http://www.stihi.ru/2008/02/27/684
34. Ваганьковская слобода. http://www.stihi.ru/2008/02/27/746
35. Полураспад Империи. http://www.stihi.ru/2008/02/23/1389
36. Недолюбленная Русь. http://www.stihi.ru/2008/03/04/2986
37. Бес Никита. http://www.stihi.ru/2009/02/02/3808
38. Егнышёвская вода. http://www.stihi.ru/2008/02/23/1365
39. Подкидыш на Николу – угодника. http://www.stihi.ru/2008/11/25/120
40. Свободен! Навсегда! http://www.stihi.ru/2009/01/24/925
41. Я приказываю сердцу. http://www.stihi.ru/2009/01/09/2161
42. Свадьбы деревенские. http://www.stihi.ru/2008/02/23/1651
43. Осенний салют. http://www.stihi.ru/2009/01/28/580
44. Вечный беглец-2. http://www.stihi.ru/2009/05/05/3138
45. Когда оглянемся. http://www.stihi.ru/2008/02/23/926
46. Вот был… http://www.stihi.ru/2008/02/23/1015
47. Романтический марафон. http://www.stihi.ru/2008/12/27/1798
48. Пусть вокзалы твои никогда не умрут. http://www.stihi.ru/2008/11/08/943
49. Мир дому, где живёт сова! http://www.stihi.ru/2009/04/18/2809