Работа над ошибками. Пушкин и Тютчев. 1(1) Прототипом героини стихотворения иногда (и не без оснований) называют А.Ф.Закревскую – супругу генерал-губернатора Финляндии, впоследствии министра внутренних дел. Это обстоятельство вносило дополнительные обертоны в политический подтекст стихотворения. Тот же прототип стоит за героиней прозаического наброска Пушкина 1828 года “Гости съезжались на дачу...” – и в отношении к ней мы находим то же словоупотребление, что и в отношении героини одновременно написанного стихотворения: “Вольская, в слезах негодования, решилась ВОЗМУТИТЬСЯ противу власти несправедливого света”. О ее “наперснике” Минском: “Вольская нравилась ему за то, что она осмеливалась явно презирать ему ненавистные условия. Он ПОДСТРЕКАЛ ее ободрением и советами”. Еще одна историческая параллель героине стихотворения возникнет в 1830 году в послании Пушкина “К вельможе”. Героине стихотворения 1828 года автором говорится: “Не пей мутительной ОТРАВЫ; / Оставь блестящий, душный КРУГ; / Оставь безумные ЗАБАВЫ”. И та же самая лексическая группа используется... при характеристике героини стихотворения 1830 года, французской королевы Марии-Антуаннетты, которую поджидает трагическая гибель в бурях Французской революции: “Не ведая, чему судьбой обречена, / Резвилась, ветреным двором ОКРУЖЕНА”. И далее, обращаясь к адресату стихотворения, побывавшему в молодости при ее дворе русскому вельможе князю Н.Б.Юсупову: “Ты помнишь Трианон и шумные ЗАБАВЫ? / Но ты не изнемог от сладкой их ОТРАВЫ”. Пушкин аранжирует изображение своей героини этими и другими подобными остро-политическими аллюзиями, поскольку стихотворение застает собеседницу, к которой обращается автор-проповедник, – как и героев, скажем, “Пира во время чумы”, – в трагический, переломный момент ее жизни. Она, кажется, готова присоединиться к веренице странных пушкинских персонажей – воительниц, бунтовщиц, героинь, от египетской царицы Клеопатры (именно в ее честь, “Клеопатрою Невы”, названа, по мнению исследователей, Закревская в романе “Евгений Онегин”) до Василисы Егоровны Мироновой в повести “Капитанская дочка” (супруги офицера Екатерины II, придворный вельможа которой в адресованном ему стихотворении 1830 года будет назван: “Посланник молодой ВОИНСТВЕННОЙ ЖЕНЫ”). Тем острее, в свою очередь, становится ситуация проповеди, проповедания – слова, призванного выявить все свои внутренние ресурсы, чтобы удержать человека на краю пропасти, окончательной гибели. Перейти к статье "Пушкин и Тютчев" © Copyright: Алексей Юрьевич Панфилов, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
