Работа над ошибками. Пушкин и Тютчев. 2(8) Читатель, наверное, удивится, прочитав в первой главе, что мы повсюду трактуем юношу Тютчева, автора эпиграммы на молитву, – как шалуна, а теперь говорим о нем (в этом же качестве и в этом же возрасте) как о глубоком знатоке религиозной и церковной жизни! Казалось бы: если это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАК и если мы в этом убеждены – то об этом сразу и надо было говорить, вместо того, чтобы морочить читателю голову! Но в том-то все и дело, что я не знаю… КАК нужно говорить! Когда писалась первая глава – вроде бы выходило, что Тютчев – “шалун”. Понемногу это первоначальное впечатление становилось сомнительным. Уже в начале настоящей, второй, главы в одновременном с эпиграммой поэтическом обращении юноши Тютчева к Пушкину (по поводу “Вольности”) начали проступать черты очень тонкой игры с ветхозаветными мотивами. Теперь – появились еще новые данные, и мы обнаруживаем в авторе эпиграммы… антагониста былого “шалуна”, мудреца… Не говоря уже о том, что теперь начинает закрадываться сомнение: быть может, это и не Тютчев был вовсе?! Что значат две буквы в каком-то рукописном (пусть и современном поэту) альбоме, который к тому же до сих пор (как и сборник архиеп. Анатолия Мартыновского с таинственным переложением Молитвы Господней – см. дополнение 5 от 11.02.2009) никто из тютчевоведов не удосужился толком описать и изучить! Я не ставлю своей задачей доложить читателю, как было на самом деле. Просто-напросто потому, что я этого сам не знаю. Моя работа, лежащая перед вами, – это инструмент, которым я пытаюсь докопаться до исторической реальности. То и дело утверждаемые и отвергаемые в ней “положения дел” имеют в известной степени “виртуальный” характер. Это версии, которые надо неустанно перебирать как можно в большем количестве, чтобы среди груды нашего когнитивного хлама отыскать бесценные крупицы истины… Перейти к статье "Пушкин и Тютчев" © Copyright: Алексей Юрьевич Панфилов, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
