Работа над ошибками. Пушкин и Тютчев. 4(13) Дойдя до этого пункта своих изысканий я оказался в странном положении. С одной стороны, с большим интересом знакомясь со старой, еще в начале XX века написанной статьей В.В.Каллаша, я уже тогда понимал, что Фет тут не при чем. И мне оставалось только полемически ориентировать свое изложение против этой атрибуции, несмотря на то, что она основана, казалось бы, на неопровержимых “документальных” свидетельствах. Но потом, когда все уже сложилось, я натолкнулся на позднейшую статью Б.Я.Бухштаба (речь о ней в основном тексте статьи идет ниже), и оказалось… что в ней уже была опровергнута старая атрибуция стихотворения Фету! Казалось бы, вся моя работа была напрасна… Сделано это опровержение было на основании вновь найденной журнальной публикации переложения молитвы, еще более ранней, чем считавшаяся до тех пор первоначальной публикация в сборнике Анатолия Мартыновского. Можно было бы порадоваться: похоже было на то, что я нашел единомышленника, исследователя, который делает необходимые выводы, не взирая ни на какие “архивные документы”. Но вот тут-то, при взгляде на этого “единомышленника”, мне захотелось уж лучше отказаться от своей собственной точки зрения и, не смотря ни на что, присоединиться к отвергнутой мною же атрибуции Каллаша! Статья почтенного советского литературоведа поразила своим легкомыслием. Не говорю уже о том, что большие сомнения вызывает само его скороспелое приписание стихотворения новому автору на основе криптонимической подписи под журнальной первопубликацией. В дальнейшем тексте основной статьи я привожу данные, извлеченные из того же самого источника публикации – журнала “Москвитянин”, показывающие, что вопрос куда более сложен и требует куда более длительного и обширного исследования. Но кроме того изумляет та легкость, с которой указанный автор отверг предполагавшееся Каллашом авторство Фета. До сих пор (то есть… за сто лет!) не было сделано НИ-ЧЕ-ГО, чтобы провести систематическое сопоставление обсуждаемого стихотворения с поэзией Фета; только В.В.Виноградов, еще в середине ХХ века обсуждая концепцию Каллаша (я даю ссылку на эту работу Виноградова в предпоследней, седьмой главе своей статьи по другому поводу), заикнулся о необходимости такого сопоставления. Отвергать же авторство Фета без проведения такой экспертизы – просто несерьезно. Нет худа без добра, и в ответ на сомнительную атрибуцию Бухштаба, возникло желание разыскать аргументы, свидетельствующие в пользу отвергнутой им версии. Несмотря на то, что эти аргументы, на первый взгляд, шли бы вразрез с моим собственным сложившимся к этому моменту видением ситуации. Но если видение в основе своей верное – то даже противоречащие ему поначалу данные не отвергают, а напротив – обогащают его. И вот, действительно, оказалось, что даже самый первый, самый беглый взгляд, брошенный на стихотворения Фета, обнаруживает самую откровенную ориентацию анонимного переложения Молитвы Господней… на его поэзию, самую теснейшую связь с нею. Загадочное стихотворение это не является прямым предметом нашего исследования, поэтому мы затрагиваем все эти вопросы лишь по ходу дела и не в состоянии доводить решение поставленных задач до необходимого завершения. Но уже такой, вскользь брошенный взгляд показывает, насколько неудовлетворительно сложившееся к сегодняшнему дню представление об этой историко-литературной коллизии! В двух словах, мы решаем встретившийся нам парадокс таким образом, что стихотворное переложение молитвы “Отче наш” действительно ни в коем случае не могло быть написано Фетом, но вместе с тем – его подлинный автор усиленно и искусно стилизовал свое произведение под фетовскую поэтику (тогда, в 1840-е годы, когда это происходило, лишь начинавшую складываться). Делалось это потому, что и в целом это литературное выступление являлось мистификацией (как мы это постепенно выясняем по ходу нашей работы), и одной из целей мистификатора было направить читателя по “ложному следу” (другим из этих “ложных следов”, как мы уже показали и дальше в статье, и в одном из дополнений к предыдущей ее главе, стал Ширинский-Шихматов, которому и было приписано авторство Бухштабом). Дать читателю явные указания на поэта, который и тогда, и до сих пор (несмотря на принципиальный хронологический разрыв между ними: шутка ли сказать – один дебютировал в 20-е годы, а другой в 40-е годы XIX века!) образует в читательском сознании неразрывную пару с Ф.И.Тютчевым. “Русские второстепенные поэты” – так называлась статья Некрасова 1850-х годов, посвященная поэзии Фета и Тютчева!.. Перейти к статье "Пушкин и Тютчев" © Copyright: Алексей Юрьевич Панфилов, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
