Работа над ошибками. Пушкин и Тютчев. 1

Алексей Юрьевич Панфилов: литературный дневник

(2) Буквенная игра ведется Пушкиным не только в последней строке, но и на протяжении всего этого стихотворения. И игра чрезвычайно изощренная; умением вести такую сложную, развернутую словесную игру, при сохранении естественной непринужденности речи, измеряется масштаб поэтического искусства. В лирическом стихотворении, которое ограничивается одним эпизодом, мгновением из жизни его персонажа, выводя за границы все остальные нити его биографии, особый вес приобретают изобразительные возможности каждого слова. Тем более в данном случае, когда автор рыцарски хранит тайну оклеветанной женщины, оставляя читателя в неведении относительно справедливости возводимых на нее обвинений.


“Когда твои младые лета” состоит из трех частей. С особой графической наглядностью они были выделены в публикации “Литературной Газеты”, где крупное тире было поставлено после первых двух строф – и после предпоследнего стиха четвертой строфы. Эту графику первой публикации мы и воспроизведем:



Когда твои младые лета
пОЗОрит шумная молва,
И ты по пригОВОру света
На честь утратила права,


Один, среди толпы хОЛОдной,
Твои стрАДАнья я делю
И за тебя мольбой бесплодной
Кумир бесчувственный молю. ––


Но свет... Жестоких осуждений
Не отменяет он своих:
Он не кАРАет заблуждений,
Но тайны требует от них.


Достойны равного презренья
Его тщеславная любовь
И лицЕМЕрные гоненья ––
К забвенью сердце пригОТОвь;


Не пей муТИТельной отравы;
Оставь блестящий, шумный круг;
Оставь безумные зАБАвы:
Тебе один остался друг.



В соответствии с тематическими ассоциациями (позорная казнь рыцаря, дворянина) композиция стихотворения напоминает геральдический щит. Его схему, или “диаграмму”, создают многочисленные сочетания букв с двумя зеркально расположенными гласными в корнях (основах) слов: озо, ово, оло, ада, ара, еме, ото, аба; к ним же примыкает буквенное сочетание с двумя одинаковыми согласными: тит. Последнее появляется неслучайно, особо выделенное необычностью слова, которое его содержит: это имя Тита, одного из римских императоров, имена которых зашифровывались в тексте Сивиллиных книг, наряду с именем Иисуса Христа.


Эти буквосочетания, по месту своего расположения в строке, в первой части стихотворения (до первого тире) образуют излом к правому полю текста; во второй – располагаются только по центру; в третьей – вновь излом, от правого поля к центру строки, то есть – в противоположную сторону, по сравнению с первым.


Сами геометрические фигуры, намечаемые расстановкой этих симметричных буквосочетаний, являются геральдическими – принимают участие в построении изображения на геральдическом щите. Так, не случайно для построения текста были избраны фигуры углов, изломов – или “шевроны”, в терминологии геральдики. Зрительно они представляют собой фрагменты позорной, символической казни – того публичного лишения чести, о котором говорится в тексте стихотворения: преломленное над головой боевое оружие (оно предстает в своем неприкосновенном виде в центральной части, где намечается прямая линия); сожженные на костре знаки воинской доблести. Эти аллюзии были одновременно и напоминанием о не так давно совершившейся казни декабристов – и буквальной (для пятерых из них), и символической (прозвище в честь императора Тита, спрятанное в последней строфе, получил Александр I, чья смерть была ознаменована этим восстанием).


Наконец, излом к левому краю напоминает собой о знаменитом “знаке незаконнорожденных” – фигуре, помещавшемся в гербе внебрачных детей благородных родителей. И этот знак уже имеет ближайшее отношение к собственной судьбе героини стихотворения и ее реального прототипа, являясь наибольшим намеком на эту судьбу, который позволил себе автор.


С помощью этих фигур инструментируется ведущая тема стихотворения – изменение, спасительная метаморфоза ума и сердца. Судьба героини не только отражена в подчеркнуто юридической, судебной стилистике описания общественной казни (“по приговору”; “на честь утратила права”; “жестоких осуждений не отменяет он своих”; “не карает”) – но и изображена наглядно, графически. Ведь изменение изменению рознь. “Меч” в центральной части, на которую приходятся исполненные негодованием строки, обрамляется изломами первой части, говорящей о казни, и третьей, последней, в которой излом этого смертоносного меча обращается в противоположную сторону! Оба возможных перелома судьбы находящейся на распутье героини (“возмутиться” – или “оставить…”?) запечатлены филигранной эвфонической и словообразовательной оркестровкой стихотворения.


Теперь необходимо признаться, почему такое большое внимание уделено стихотворению, не имеющему прямого отношения в теме “Пушкин и Тютчев”. Дело в том, что автор пытался обнародовать таким способом накопленные наблюдения над стихотворением “Когда твои младые лета...”, которому была посвящена специальная статья, предназначавшаяся некогда для “Пушкинской энциклопедии”. Статья была забракована, и сам автор этих строк посчитал ее неудачной, но теперь, при просмотре ее исправленного позднее варианта, начинает казаться, что она вполне достойна опубликования. Так что, возможно, она со временем появится на сервере СТИХИ.РУ целиком.


Перейти к статье "Пушкин и Тютчев"



Другие статьи в литературном дневнике: