МК для болгарских поэтов. Ольга Мальцева-Арзиани

МК  для БОЛГАРСКИХ ПОЭТОВ .

ОТ  ОЛЬГИ  МАЛЬЦЕВОЙ-АРЗИАНИ . РОССИЯ.

Стихи для перевода с русского на болгарский язык

ОЛЬГА  МАЛЬЦЕВА-АРЗИАНИ

http://www.stihi.ru/avtor/opmaltseva
http://www.stihi.ru/avtor/elenarziani

     КОРОТКО О СЕБЕ:
  Православный поэт, прозаик, журналист, военный переводчик,преподаватель иностранных языков,весёлый,доброжелательный неутомимый путешественник...
Люблю ЖИЗНЬ и ЛЮДЕЙ !!!
Работаю в последние годы в Болгарии, перевожу болгарских поэтов.
Выпустила несколько поэтических сборников в России и Болгарии:
"Слава Богу за всё." Москва. 2003 г.
"Заметки русского паломника." Болгария.2002 г.
"Романтические сновидения." Болгария. 2004 г.
"Светлая нежность моей любви." Болгария.2009 г.
За деятельность по укреплению дружбы между болгарским и русскими народами награждена в Болгарии почётной Грамотой Святого Георгия Победоносца.
  Композиторы Елена  Кожуховская, Михаил Крюков и Галина Катрук
написали романсы и песни на мои стихи и переводы с болгарского
языка.
Являюсь организатором МЕЖДУНАРОДНЫХ КОНКУРСОВ "ПОЭЗИЯ БОЛГАРИИ!":

I МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНКУРС ПОЭТИЧЕСКИХ ПЕРЕВОДОВ "БОЛГАРСКИЙ ЯЗЫК:
КУЛЬТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ" был проведен весной 2010г.
http://www.stihi.ru/2010/05/20/179

II МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНКУРС ПОЭТИЧЕСКИХ ПЕРЕВОДОВ:"БОЛГАРСКИЙ ЯЗЫК:
СВЯЗЬ ВРЕМЁН, СВЯЗЬ ПОКОЛЕНИЙ" был проведен осенью 2010г.
http://www.stihi.ru/2010/10/12/1711

III МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНКУРС ПОЭТИЧЕСКИХ ПЕРЕВОДОВ состоится в марте 2011г.
http://www.stihi.ru/2010/12/01/8781

http://www.unification.net.au/authors/name/27 - Русская еженедельная газета:"ЕДИНЕНИЕ" - "Ольга Мальцева-Арзиани, г.Москва, Россия."

Награждена  ГРАМОТОЙ МЕЖДУНАРОДНОГО ЖЮРИ за цикл патриотических произведений
по темам "РОССИЯ" и "ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА",которые были переведены на болгарский язык поэтами МАРИЕЙ ШАНДУРКОВОЙ,
                ГЕНКОЙ БОГДАНОВОЙ,
                КРАСИМИРОМ ГЕОРГИЕВЫМ,
                ЕЛЕНОЙ БОЙДЕВОЙ
                и ДИАНОЙ ПАВЛОВОЙ.
http://www.stihi.ru/2011/04/28/6789

Двуязычные книги переводов готовятся к печати в Болгарии.
http://www.stihi.ru/avtor/opmaltseva
http://www.stihi.ru/avtor/elenarziani

Загорелись свечи нежные сирени...
---------------------------------------
Ольга Мальцева-Арзиани

http://www.stihi.ru/2010/12/24/1187

Загорелись свечи белые сирени,
И лиловые на радость нам зажглись,
Жизнь нам дарит светлые мгновенья,
КАК БОЖЕСТВЕННО ПРЕКРАСНА НАША ЖИЗНЬ!!!


Свечи дивного восторга загорелись.
Вся Россия облачается в сирень...
Ах, сирень, какая это прелесть!
КАК БОЖЕСТВЕННО ПРЕКРАСЕН КАЖДЫЙ ДЕНЬ!!!

Гроздья нежные ликуют в своём цвете,
Аромат сирени в каждый дом проник.
Как прекрасно жить на белом свете!
КАК БОЖЕСТВЕННО ПРЕКРАСЕН КАЖДЫЙ МИГ!

Загорелись свечи белые сирени,
И лиловые на радость нам зажглись,
Жизнь нам дарит светлые мгновенья,
КАК БОЖЕСТВЕННО ПРЕКРАСНА НАША ЖИЗНЬ!!!
==========================================

Кровинка моя... Сиротинка моя...
-------------------------------------
http://www.stihi.ru/2011/01/25/1195
Ольга Мальцева-Арзиани

Кровинка моя... Сиротинка моя...
Ольга Мальцева-Арзиани
Ну, нет детей...
Ночные слёзы на подушке.
Осмотр врачей. Но вроде патологий нет.
Войдут ли снова в твою жизнь игрушки,
Овсянка, манка, корь...и Божий Свет?!?

И муж тоскует.
Может, в нём причина?
Какая разница? Ведь просто нет детей!
А как же хочется прижаться к дочке, к сыну,
Спешить домой к кровиночке своей!

Но пуст ваш дом.
Порядок не нарушен.
Идёте в храм с молитвой к Небесам.
А где-то, никому совсем не нужен,
Вас ждёт малыш. Он предназначен Богом Вам!

Там тихо плачет
Ваша Сиротинка...
Сиротский дом. Навеки - Сирота.
И кукла есть. И новые ботинки.
И в спальне чисто, в холле красота.

Вот вы вошли...
Она ещё не верит!!!
Бежит, раскрыв ручонки и глаза.
Вы понимаете, что распахнули двери
В тот мир, где дорогА её слеза!

И вы рыдаете.
Все трое... Да, вас ТРОЕ!
И закружилась радостно Земля.
Вас ТРОЕ! Всё Господь устроил!
Прижмись ко мне, Кровиночка моя!!!

17.04.2009г.
Болгария.г.Пловдив.
====================================


Мохнатой радости пушистость...
-----------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/12/19/9940
Ольга Мальцева-Арзиани

Комочек чёрный, всполох рыжий...
Цветок раскрылся в честь твою!
С восторгом вновь тебя я вижу,
Пушистый шмель...Тебя люблю!

Была зима, метель и вьюга,
Ты где-то лето тихо ждал.
И как же рады мы друг другу!
Ты на цветке затрепетал!

Пушистой нежности мохнатость,
Проснулся, чтоб жужжать, гудеть,
Чтобы цветка отведать сладость,
Мохнатый маленький медведь...

Как хочется шмеля погладить,
По спинке тёплой поласкать...
Мохнатый шмель, такая радость!
Тварь Божья...просто Благодать!

Клубочек мягкий чёрной шерсти,
На шубке - праздничный узор.
Зима ушла. Мы снова вместе,
Дарю тебе свой нежный взор.

Мохнатой радости пушистость,
Тобой полна моя душа!
Шмеля я вижу...Божья Милость!

НУ ДО ЧЕГО ЖИЗНЬ ХО-РО-ША!!!
========================================


Ночь за окном колыбельную спела
-------------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/12/26/1260
Ольга Мальцева-Арзиани

Ночь за окном колыбельную спела,
Тишь безмятежная душу томит,
Спать не могу, лес укрыт снегом белым
До горизонта, река где бежит.

Хочется в ночь унестись и послушать,
Как в темноте лес под снегом скрипит.
Как мне раскрыть свою нежную душу,
Как рассказать, о чем сердце болит?

Райская птичка привыкла петь в клетке?
Я хочу в лес, где снегирь на снегу,
И как синичка, с насиженной ветки
В ночь я сорвусь, в тишину убегу.
==========================================


Рай Земной под голубыми небесами...
-----------------------------------------
http://www.stihi.ru/2011/11/18/2001
Ольга Мальцева-Арзиани

 Эта песня была написана 28 июля 2011г. в знаменитом русском селе Берново, расположенном между двумя старинными русскими городами Старицей и Торжком.
Берново знают пушкинисты всего мира. Здесь, в усадьбе Вульфов, расположен музей А.С. Пушкина. Здесь он творил, гулял в старинном парке, здесь был его "ПАРНАС", здесь он сидел у пруда на лавочке, здесь посещал изумительной красоты храм Успения Пресвятой Богородицы. Здесь каждая тропика помнит ПОЭТА, здесь проходят пушкинские праздники в день рождения поэта и ежегодный праздник поэзии "Берновская Осень".

Но 28 июля, в день Равноапостольного Князя ВЛАДИМИРА, мы с дочерью Еленой приехали в гости не только к Пушкину, но и к берновскому батюшке, отцу Владимиру Большакову, чтобы отпраздновать вместе с ним его именины. И там, в сказочном Берново, спели для отца Владимира эту песню. И она ему очень понравилась. А потом я исполняла её на "БЕРНОВСКОЙ ОСЕНИ" в сентябре 2011г.

Сегодня, когда я решила разместить эту песню на нашем сайте, дорогому батюшке исполняется 58 лет. Поздравьте и Вы отца Владимира, спойте ему "МНОГАЯ ЛЕТА!"

РАЙ ЗЕМНОЙ ПОД ГОЛУБЫМИ НЕБЕСАМИ.
http://www.stihi.ru/2011/11/18/2001
Ольга Мальцева-Арзиани

Домик батюшки у храма, речка Тьма,
И купальня в тишине за камышами...
Перепад воды и нежная волна...
Рай Земной под голубыми небесами!

Рыбки плещутся, целуются в воде
И снуют меж камышами и камнями.
Благодать распространяется везде-
Рай Земной под голубыми небесами!

Здесь, в Берново, уголок Земли родной.
Рядом аисты летают над полями.
Приезжаю я сюда, словно домой,
В Рай Земной под голубыми небесами!

Снова батюшки прекрасный слышу глас.
Колокольный звон зовёт на службу в храме.
Здесь отец Владимир молится о нас-
Рай Земной под голубыми небесами!

В этот храм когда-то Пушкин приходил
И молился так, как молимся мы с вами.
Здесь страдал наш гений, верил и любил
Этот РАЙ ПОД ГОЛУБЫМИ НЕБЕСАМИ!

Домик батюшки у храма, речка Тьма,
И купальня в тишине за камышами...
Перепад воды и нежная волна...
Рай Земной под голубыми небесами!
   *   *   *

Люблю тебя, загадочная Русь!
http://www.stihi.ru/2011/02/24/9638
Ольга Мальцева-Арзиани


Москва, Москва...Привычная, родная.
А мне бы в глушь умчаться поскорей.
Москвичка я, а всё ж земля тверская
Становится всё ближе и милей.

Здесь синь озёр и тишина лесная,
Здесь слышу древний звон колоколов.
Россия - непокорная такая,
Чтоб описать, не нахожу я слов...

Здесь старикам порою не до смеха.
Здесь есть кому утешить и простить.
Тверская глушь. Моей ты жизни - веха.
А Селигер - связующая нить.

Здесь Крестный ход идёт по деревенькам,
Здесь Нилу почесть люди отдают.
Живут они неспешно, помаленьку.
Среди чащоб лесных найдя приют.

В Берново где-то Пушкинские тропы.
В Торжке извечно ждут Борис и Глеб.
И в глушь я направляю свои стопы,
Вкусить чтоб свежевыпеченный хлеб.

Не ропщут здесь, не стонут и не плачут.
В любой здесь дом войти не побоюсь.
Накормят и напоят. Как иначе?
Люблю тебя, загадочная Русь!

  *  *  *

Рябиновые бусы на ветру
------------------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/12/17/1415
Ольга Мальцева-Арзиани
Метель бросала снег в твое лицо,
и бусы ветер разметал повсюду,
Рябиновые бусы на снегу
теперь я никогда не позабуду...

Я не хочу о грустном вспоминать,
перед глазами ты средь бури снежной.
И для тебя красавица-зима
придумывает сказки безмятежно...

Снежинки на пушистых волосах
растаять в одночасье не сумели,
Ты в ореоле снежном в дом вошла,
укутанная шалью из метели.

Рябиновые бусы на ветру кружились
и с тобою танцевали...
Ты знаешь,оказалось,
                поутру

их снегири на грудку примеряли...
========================================



Три брата...
----------------------------------------
http://www.stihi.ru/2011/05/10/927
Ольга Мальцева-Арзиани

Маленький голубоглазый Аркадий очень любил смотреть на храм Христа Спасителя, который находился тогда точно напротив их дома. А сам дом, он сохранился и сейчас, представлял собой старинные каменные палаты. Крепкое двухэтажное здание принадлежало близлежащему храму. Жил в нём батюшка с семьёй, жили и какие-то служащие из храма...Жила и тётя,
певчая. Было и у них помещение с окнами на реку Москву, на храм Христа Спасителя. Можно и Кремль было увидеть...
Старший брат, Павел, 914 г.р.,пел в храме вместе с тётушкой. Так батюшка благословил.
Средний, Леонид,1916 г.р., всегда что-то чертил, рисовал.
Отец у них был бухгалтером. Большой человек по тем временам. А мама с детишками возилась.
Красоты она была необычайной, а вот ноги подвели...Не пеленали, видимо, правильно...
Когда собиралась молодёжь и Мария сидела на скамеечке, отбоя от кавалеров не было.
А вот встанет, увидят молодые люди её утиную походку, и в сторону...
Однажды дождь был сильный. Молодёжь под навесом сидела. Появился незнакомый юноша, пришёл с родственником.
Иван. Высокий, ладный. Сел рядом с Машенькой. Часа три проговорили. Уходить не хотелось...Знала ведь Маша, что убежит от неё Ванечка, как только она встанет с места...
Не убежал. Расстроился, конечно, но подхватил под руку свою Марию, и под венец повёл.
Она и не чаяла. А Господь им трёх мальчиков дал. Красивых, добрых, умных.
Первым убили Аркадия в сентябре 1941 года. Было ему 18 лет. Доброволец.
Завалило землёй при взрыве. Не успели отрыть. Задохнулся. Одна фотография только и осталась. А такой мальчик был красивый, светлый, всем всегда помочь старался.
Павел (мой отец) воевал с 1939 года по сентябрь 1945г. Умер в 1970 г. в 55 лет от рака.
Его младший брат Леонид воевал с  1941г. по 1945г. Потом служил. Был картографом. Полковник. Умер в 51 год от рака.
Мария получила похоронку на Аркадия в 1941 году. Ждала его всегда. Плакала, молилась.
Могилу его мы так и не нашли. Леонида хоронил наш отец, Павел.
Во Львове, на Стрийском кладбище.
Чужая теперь земля...И лишь Павел похоронен рядом со своей красавицей мамой в центре Москвы, на Пятницком кладбище. Такова была его последняя воля.
Вроде и не на войне погибли старшие братья, а война всегда была с нами.
Всегда пели родители военные песни, всегда вспоминали бои, всегда поминали ушедших.
Три брата. Капля в море истории. Но звучит в памяти рассказ отца о маленьком синеглазом Аркадии, который смотрит на нас с небес и радуется, что мы живы, что любим его и его близких, что поминаем их. Им хорошо там, наверху...
А в небольшом храме на Берсеневской набережной мне представляется 1912 год и молодые Иван да Марья,идущие под венец. И Марья была самой красивой невестой. Под длинным венчальным платьем было вовсе незаметно, что у неё что-то не так с ногами...
Правда ведь, это и неважно??? Зато какие мальчики у неё были!!!
Какие три брата!!!
Помянем всех, кого нет с нами!!!

С ДНЁМ ПОБЕДЫ, дорогие мои!
==================================


Ордена военные не плачут...
-----------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/12/10/919
Ольга Мальцева-Арзиани

Ордена военные не плачут.
Мужества и гордости приют,
Выполнили все свои задачи,
И в шкафу на полочке живут.

Папа, папочка, смотри, мой милый,
Вновь цветут весенние сады,
Вспомни, как же я тебя любила!!!
Вспомни, как любил Россию ты!

Ордена военные напомнят,
Где гремели страшные бои...
Был ты очень мудрым, светлым, скромным,
Жаль, что были кратки дни твои.

Папочка! Тебя мы поминаем,
А судьбой твоей была война.
Плачу, что тебя давно нет с нами.
Но твои остались ордена.

Их несли за гробом на подушках,
И оркестр в тишине рыдал.
Колокольный звон нам ранил души,
Наши слёзы дождик омывал.

Ордена ты не носил при жизни...
Говорил, как из последних сил
Защищали русские Отчизну,
О любви к России говорил.

Ордена военные сегодня
Мне напомнят моего отца...
Панихиду отслужила Родина
Тем, кто ей был верен до конца.

Где-то безымянные герои
Полегли, будь проклята война...
Их могилы ветерком укроют
Плачущие в скорби ОРДЕНА!!!



Сборник Романс в гимнастёрке
---------------------------------------
http://www.stihi.ru/2011/05/03/7388
Ольга Мальцева-Арзиани :

Жёлтое платье в чёрный горошек
http://www.stihi.ru/2010/12/26/1112

Припорошило порошей
Страшные годы войны.
Жёлтое платье в чёрный горошек -
Нам о тебе снятся сны.

Помним, тогда на вокзале
Ты провожала нас в путь.
В платьице жёлтом, в чёрной печали -
Капали слёзы на грудь.

Время любви в дверь стучало,
Но началась вдруг война.
Фото прислала - лётчицей стала,
Китель, на нём ордена.

Нас наши мамы дождались,
Оба вернулись с войны.
А о девчонке в жёлтеньком платье
Снятся нам грустные сны.

В рамочке старое фото.
Сняты на нём мы втроём.
И почему-то, и для чего-то
Ты в жёлтом платье своём.

Чтоб наши дети узнали,
Как мы любили тебя.
Как в жёлтом платье, в чёрной печали -
Нас провожала, любя.
  *  *  *
=======================================


Щенок младшего лейтенанта
----------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/12/26/1108

Девчонка-снайпер.
Как же это страшно!
Зачем идут девчонки на войну???
Дождётся ли с войны
Свою Наташу
Топограф, обожающий жену?

Очкастенький,
Весь правильный и добрый,
Молоденький, краснеющий порой...
Не захотел
Воспользоваться бронью.
Пал смертью храбрых...
На передовой...

Девчонка-снайпер
Только побледнела.
Её учили терпеливой быть.
Всю боль свою, и мужество, и смелость
Сожмёт в кулак,
Фашистам будет мстить.

И день, и ночь
Она сидит в засаде.
Ни пить, ни есть, вздохнуть, и то нельзя.
Её давно
Представили к награде.
Но одиноко,
Хоть вокруг - друзья.

И вдруг - щенок.
Лохматый, неуклюжий.
Когда-то ей мечталось о таком!
В разграбленной деревне
Пьёт из лужи,
Виляет ей
Неистово хвостом!

Откуда взялся?
Камня нет на камне...
Дома сгорели, нет души живой.
А девочка вдруг
Вспомнила о маме.
И радость овладела
Тут душой.

Щенок пушистый
Научился падать
И замертво в засаде день лежать.
Достаточно бывало
Только взгляда,
Чтоб от начальства
Скрылся под кровать.

Щенок подрос,
Никто уж не смеялся,
Когда он зубы скалил и рычал.
Теперь щенок
Начальство не боялся.
Уже все знали
Про его оскал.

Охоту вёл
За девочкою снайпер.
Был выстрел метким. Но не наповал.
Сбивая в кровь
Израненные лапы
Щенок от пуль
С девчонкой уползал.

Никто не верил,
Что спасти сумеет,
Сквозь ада грохот он хозяйку нёс.
Уже и челюсть
Просто онемела
Но не сдавался
Верный, сильный пёс.

Она лежала
Где-то в медсанбате,
Девчонка-снайпер, младший лейтенант.
Когда вошёл,
Нет вполз в её палату
Огромный пёс,
А вслед за ним - сержант.

Щенок лизнул
В лицо свою девчонку,
И даже доктор гладил нежно пса.
Не полетит
В родной дом похоронка,
Вернётся к маме
Девица-краса.

В Москве гремел салют
В честь Дня Победы.
Вмиг пёс Наташу под себя подмял...
Военный пёс,
Прошедший сквозь все беды
Свою хозяйку
Снова защищал.

Салют Победы,
Радостные лица!
Шумит, ликует празднично страна!
Пусть никогда
Война не повторится.
Проклятая,
Безумная война!
=======================================


   *   *   *
Наша старенькая Фира Моисеевна
-------------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/12/26/1103
Кружева воротничка, пенсне и запонки,
Юбка в пол, браслет старинный на запястье.
В старой кухне аппетитнейшие запахи...
Что за блюда по-еврейски, что за счастье!

Коммуналка, центр Москвы, семидесятые.
Секретарь отца справляет день рождения,
Седоватая, немножечко усатая
Наша старенькая Фира Моисеевна.

Отчего же нет гостей? Она старается!
Стол накрыт, как будто к празднику Победы!
За окном гроза, как видно, собирается.
Почему же гости всё-таки не едут?

Два племянника замучены в Освенциме,
А сестра была расстреляна в Варшаве.
Как спокойно говорит об этом женщина.
Мы же с мамочкой тогда навзрыд рыдали!

Муж Борис освобождён был в сорок пятом
Из Дахау, где друзья его сгорели.
Он один тогда пришёл с войны проклятой.
Ну садитесь же за стол! Ну,... в самом деле!

Умер вскоре муж. Сказались все лишения.
Тётин след нашёлся в Каунасском Гетто.
За окном в Москве цвели кусты сирени.
Пронеслась гроза. Наступит скоро лето...

Дядю Фиму, его внучку годовалую
Бабий Яр забрал...Как девочка кричала!!!
Смерть и ужас, и жестокость небывалую
Рать фашистская к народам проявляла.

Каждый жить хотел! За что их убивали?
Вспомним старенькую Фиру Моисеевну
В День Победы, в День Заслуженной Печали.
Вспомним тот далёкий майский день рождения!!!
=================================================


Забыть не вправе...
----------------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/12/26/1097

Мать, отец и кучка деток
Черноглазых и кудрявых,
Самых ласковых на свете,
Шепелявых и лукавых.

Младшей Ривочке полгода,
Чепчик белый с кружевами.
Старший Яша - гордость рода,
Он следит за малышами.

Фриде заплетает косы,
Гладит Лёвушке матроску,
Учит рисовать берёзу,
Десять лет, а словно взрослый.


Сонечка поёт как птичка,
И ласкается, как кошка.
Очень длинные реснички,
В сарафане, как матрёшка.

Мотя с Фимочкой - близняшки.
Различать их крайне сложно.
Словно куклы-неваляшки,
Уложить их невозможно...

Кто-то плачет, кто-то скачет.
Мама что-то скажет строго.
Это - счастье, не иначе!
А ВОЙНА... УЖ У ПОРОГА!

Ночью в дом пришла соседка.
Поделилась страшной вестью.
Всех евреев на рассвете
Соберут за домом вместе.

А потом всех расстреляют.
Не надейтесь на пощаду.
За окошком ночь уж тает.
Скоро нам прощаться надо.

Я могу спасти ребёнка.
Одного. Вы выбирайте.
Мама гладила пелёнки.
Свечка тихо догорает...

Одного. Соседка-полька
Больше вывести не сможет.
Пропуск на двоих, и только.
Остальных всех уничтожат.

Мать с отцом оцепенели.
Как тут выбрать, кто дороже???
Дети спят в своих постельках,
Что же делать?
    Кто же?
        Кто же?

Тут расплакалась малышка,
Мать пелёнки ей сменила.
Сонечка спит с тёплым мишкой.
НАДО ВЫБРАТЬ...
     ГДЕ ВЗЯТЬ СИЛЫ?

У отца дрожали губы.
Слёзы по щекам струились.
Мать, сцепив от горя зубы,
Знала:
ЭТО НЕ ПРИСНИЛОСЬ.

Всё, пора идти с ребёнком
К доброй, плачущей Барбаре.
Фрида чмокнула спросонку.
Как же выбрать?
ДЕТИ СПАЛИ...

Яша, встань! Вставай скорее!
Собирайся очень быстро.
Помни, мальчик, всем евреям
КАЗНЬ ПРИДУМАЛИ НАЦИСТЫ.

Ты ведь старший. ПОМНИ ВЕЧНО,
Как всё это с нами было.
Знай, мой мальчик, бесконечно
Мы всех вас ВСЕГДА ЛЮБИЛИ.

ПАПА УМЕР НА РАССВЕТЕ.
Даже Яшин плач не слышал,
Избежал ужасной смерти,
И не видел Соню с мишкой...

Мать несла малышку Риву,
Сладко девочка сопела...
Слышалось без перерыва
Как в Варшаве шли расстрелы...

ПОМНИ МАЛЬЧИК! ПОМНИ ВЕЧНО!
Расскажи всё детям, внукам,
Время очень быстротечно,
Не забудь страданья, муки

Тех, кого тогда убили...
Всё равно, в какой державе!
Ведь они всех нас любили...

ПОМНИ ВСЁ...ЗАБЫТЬ НЕ ВПРАВЕ!
=========================================
   *      *    *


Послевоенная дочка майора...
-----------------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/12/26/1094

Жена ждала ребёнка в сорок первом.
Мечтали вместе, что родится дочь.
Хотелось девочку назвать в честь мамы, Верой.
А до войны осталась только ночь.

Она вязала тёплые пинетки,
И муж-курсант вот-вот ворвётся в дом...
Конец июня, дочь родится летом,
Ну как же будут счастливы втроём!!!

Принёс букет и бросил на колени,
В ответ смеются синие глаза.
Душевные, сердечные мгновения,
В словах об этом трудно рассказать.

Пирог с клубникой и компот из ягод.
Картошки жареной манящий аромат.
Семейный ужин, радостные взгляды...
А утром будет настоящий ад!!!

Жена погибла с нерождённой дочкой...
Майор прошёл с боями всю войну.
И долгий путь домой был трудным очень,
Он мстил врагу за дочь и за жену.

Вокзал. Скамейка. Грязная девчушка...
Так горько плачет, просто вся в слезах.
Одета, словно дряхлая старушка.
Майор увидел...синие глаза.

Остановился. Девочка притихла.
Тоскливый взгляд, дарящий неба синь.
Совсем малышка, но познала лихо.
Очнись, майор, ведь ты совсем один!

В глазах малышки светится Надежда.
В глазах майора теплится Любовь.
И засмеялся воин, как и прежде,
И Счастье постучалось в сердце вновь!

Я папу жду. А мамочку убили.
Как звать меня? Так Верочкой зовут.
Живу на кладбище, в сторожке, у могилы.
А кормят проезжающие, тут...

Рыдал майор, девчушку прижимая,
Все понимали: Ангел пролетел...
По жизни рядом двое зашагали.
Майор и дочь. Он очень дочь хотел...
========================================


Похоронка.
-----------------------
Невыдуманный рассказ
http://www.stihi.ru/2010/12/26/1089

"Нет, ты не можешь меня забыть.
Жди всегда, даже если получишь похоронку.
Не верь никому. Просто жди. Жди. Только жди."

  2 июня 1941 г. ей исполнилось 17 лет. Она уже была совсем взрослой.
Мама вчера купила ей туфли. Не прорезиненные беленькие тапочки, которые надо бережно мыть, а затем старой зубной щёткой наносить на них мокрый зубной порошок, и тогда эти неприглядные тапочки несколько часов будут делать вид, что они белые и новые, а... настоящие туфли.
  Туфли. Настоящие! Поверить в это было очень трудно. И она постоянно вынимала их из шкафа, стирала рукой несуществующую пыль, радовалась жизни, примеряла то одну туфельку, то другую...
  Были эти туфли чёрными и неказистыми. Но с новыми беленькими носочками смотрелись очень даже замечательно. Так Анечке казалось. Значит, так и было на самом деле.
  Уложив туфли в шкаф, Аннушка побежала во двор, откуда неслись уже голоса её друзей. Старая московская пятиэтажка, до предела заполненная жильцами коммуналок, вся светилась радостью.
  Начало лета, буйство зелени во дворе, малышня в панамочках и коротких штанишках на бретельках, ещё не выехавшая с садиком на дачу, но уже мечтающая о том, как будут детки  жить в Загорянке и купаться в речке со странным названием Клязьма, а повар тётя Тамара будет баловать их пирожками с повидлом. Ах, какие это были пирожки!
  У Ани не было таких сногсшибательных планов на лето, как у её младшей сестрёнкиКатеньки, но и она с удовольствием прихорашивалась,рассматривала свою
  весёлую мордашку в зеркале, сияла чёрными глазами , смотрела на мир с улыбкой и ожиданием чуда.
  22 июня от Аннушкиного задорного смеха ничего не осталось. Отец и старший брат Леонид  стали собирать вещи, Катюшка голосила, ничего не понимая и страшась какой-то войны, которая пришла, но которую она и в глаза не видела. Мама плакала, папа с Лёнькой куда-то собирались, и явно не в Загорянку, где тётя Тамара кормит вкуснющими пирогами, потому что запасались они какими-то неинтересными вещами и невкусными продуктами, а Анна, именно так её теперь называл посуровевший вмиг папа, не могла выдумать ничего лучше, кроме как заявить о том, что тоже идёт на фронт. И это было самое неприятное, потому что  все сразу закричали на Аню, а что же она плохого надумала сделать, Катюшка не могла уразуметь.

    Так к ним в дом ворвалась война...
  Папа уже прислал с фронта первое своё письмо, когда пришла и Лёнечкина очередь уходить. В июне, когда уходил на фронт отец, его отправили на краткосрочные офицерские курсы в Сокольниках. И теперь повзрослевший Леонид уходил на фронт.
  На курсах он подружился с Костей, и друзья уходили на фронт вместе.
Анечка в утро перед отъездом Лёни была сама не своя.
  Конечно же, её до сих пор ни на какой фронт не взяли, металась Анечка от одного призывного пункта к другому, добиться ничего не могла и надеялась лишь на чудо. А вот брат уходил. И было очень страшно за него.
Раздался стук в дверь, Аня помчалась открывать. И застыла на пороге. Это и было чудо. В виде молодого, красивого офицера. Как оказалось, это был Лёнин друг Костя.
  Они стояли в дверях и не могли оторвать взгляд друг от друга.
Аня не помнила, как мама кормила всех, как под ногами мешалась Катюшка, которую потом по очереди брали на руки то Лёня, то Костя. Как они куда-то долго шли, как плакала мама.
  Она это всё как бы видела, но со стороны. А перед глазами был только Костя.
И вот уже они на вокзале, и их вот-вот оттеснит толпа, и Костя неожиданно крепко её обнимает и говорит так громко, что слышат и мама, и Лёня:
"Нет, ты не можешь меня забыть.
Жди всегда, даже если получишь похоронку.
Не верь никому. Просто жди. Жди... Только жди."

  Аня объясняла и объясняла непонятливому военкому, что у неё и отец, и брат, и жених на фронте. От "жениха" военком просто взвыл...
  Аня от статного, высокого офицера не ожидала такой прыти. Обозвал соплячкой, грозил тем, что жениха могут убить, и тогда придёт похоронка, и что она, наверное, уже в положении, а ему тут морочит голову, пытаясь всеми правдами и неправдами попасть к своему непутёвому милому, который бросил её с ребёночком, а ему, военкому, приходится тут сопли вытирать "невесте без места".
  В общем, ужас просто творился, а не разговор по делу. И тогда тихая и смирная Аня неожиданно стукнула кулачком своим по столу истала твёрдым голосом отчитывать военкома за то,что он её оскорбил,и рассказала,что видела она Костю
всего раз в жизни да и то в присутствии семьи,и что этот    самый   Костя      говорил уже ей про похоронку, но совсем другими словами, и пересказала вдруг посеревшему, постаревшему и подобревшему офицеру, что именно говорил ей Костя при прощании.
  Майор встал и сказал: "Прости меня, девочка. Но на фронт и не просись. Жди. Тебе ведь было приказано ждать".
  Неугомонная Анечка неожиданно повеселела и оставила военкому свой адрес. На всякий случай.
  Случай представился осенью. Началась учёба. Практика в госпитале. Скоро Анна станет медсестрой...
  Мама очень переживала, понимала, что Аню дома не удержать, и что дочь рано или поздно тоже уйдёт на фронт. От отца и Лёни письма приходили редко. Чаще всего весточки шли от Кости. И тогда личико Анечки покрывалось пятнами, и она пряталась куда-нибудь в угол и читала его послания, а потом строчила и строчила своим мелким, убористым почерком письма в ответ.
  Дни шли, сменяя друг друга. Наконец и Аня покинула отчий дом морозным февральским утром 1942 года. Провожали её состарившаяся мать в старушечьем тёплом платке и бледненькая, совсем маленькая Катерина.
Когда же им теперь придётся свидеться? Одному Богу известно. Ему и молилась мать...

  Аня никогда не думала, что страшнее всего на фронте будут для неё не работа без сна и отдыха, не уход за бойцами, не те ужасы войны, с которыми приходилось сталкиваться ежечасно, порой ежеминутно, а долгое отсутствие писем от родных и близких...

  Когда мама сообщила, что погиб смертью храбрых отец, Аня поняла наконец, что нужно молиться. И молилась теперь каждый день, и тогда, когда прибывали эшелоны с едва живыми ранеными, и когда вспоминала мамочку и Катеньку, и когда думала о Лёне и Косте. Один умирающий пожилой боец научил её молиться не только о живых, но и о мёртвых. Вот она и помолилась о нём, когда солдат  умер у неё на руках. И написала его родным о последних днях жизни этого человека...Ей казалось тогда, что она обязана была это сделать...
  И не знала Анечка, что будут эти люди всегда поминать её в своих молитвах.

  Майор медицинской службы, неутомимый и задорный её начальник, всегда шуткой подбадривавший тяжёлораненых перед операцией, неожиданно сник. В Ленингаде погибли его жена, мать и дочь. И он теперь оперировал вообще без перерыва. Как держался на ногах, уму непостижимо. Аня не отходила от него. Она теперь была операционной сестрой.
  Письма приходили всё реже. Иногда месяц не было ни строчки. Ни от кого. Иногда больше. Порой же приходила сразу пачка писем. И тогда майор делал небольшой перерыв.
  И Анечка читала, плакала от радости, перечитывала, рассказывала майору, другим сестричкам и нянечкам о своих близких, выслушивала и их повествования, и снова погружалась в работу. И только майор теперь почти всегда молчал или давал указания спокойным, ровным голосом. И все понимали, чего ему это стоило...

  Тем временем маленькая сестрёнка Катенька научилась писать. Теперь уже она писала и Лёне, и Ане, и Косте.
  Мама работала тоже в госпитале, но  в Москве. Выдавала бельё, звалась кастеляншей. Катюша часто оставалась ночевать с мамой в её комнатёнке, чтобы не возвращаться к себе ночью.
  Домой они попадали раз в два - три дня, чтобы узнать у соседки, нет ли им писем с фронта.

  Аня старалась писать родным почаще. Но было трудно выкроить свободную минуту даже на сон.
  Однажды пришло письмо из детского дома. Оказалось, что четырёхлетнюю дочь майора Шурочку в последний момент вывезли из блокадного Ленинграда в Пермь. Она осталась жива, и воспитательница, подруга погибшей жены майора, сумела разыскать отца девочки.
  Как навзрыд рыдают мужчины, Аня увидела впервые...

  Снова на бойцов посыпались шутки теперь уже не майора, а подполковника медслужбы, снова засветились радостью его глаза. Теперь уже и он ждал почту...

  Тем временем Костя стал капитаном, а Лёнечке, доброму, робкому и застенчивому Лёнечке, присвоили звание майора.

  Катенька писала теперь не только Лёне, Ане и Косте, но и маленькой Шурочке в Пермь.
  Письма порой летели, порой ползли, порой просто терялись, и это было очень обидно. Ведь их так ждали...

  Мамочка подобрала для Катюши совсем маленький белый халат, где-то ушила, где-то подшила. Катя очень гордилась своим "обмундированием". Она теперь была почти полноправной санитаркой в госпитале. По утрам заходила к бойцам и важным голосом громогласно произносила: "Здравствуйте, палата выздоравливающих!"
И бойцы сразу начинали улыбаться, становилось им теплее и светлее, вспоминался родной  дом. А Катя сразу же принималась за дело. Она читала бойцам письма от Анечки, Лёни, Кости, показывала рисунки Шурочки и письма её воспитательницы из детского дома в Перми, показывала фотографии, рассказывала о своих и маминых успехах, ведь мама тоже училась, чтобы стать медсестрой, пусть и на старости лет. Это в сорок-то с небольшим! Считай что старушка, а ведь учится!
Раненые шутили, смеялись, хорошо им было с Катюшкой.
  Некоторые бойцы просили Катю написать от их имени письма домой. Это были те солдаты, которые лишились правой руки, а левой пока ещё не научились писать.
Или ослепшие, или просто слабые. И Катя писала с удовольствием. Ведь это была её работа. И она её выполняла очень добросовестно, задавая солдатам наводящие вопросы, узнавая подробности. Она, как никто другой, знала, как важна каждая строчка, каждая буковка.И приписывала в конце каждого письма лично от себя,что
госпиталь здесь очень хороший и что солдат скоро обязательно выздоровеет
и вернётся в строй, а то и домой приедет в отпуск. Дают некоторым солдатам отпуск, может, и ему дадут. Не знала тогда Катенька, как плачут над этими письмами, написанными неровным детским почерком, в городах, сёлах и деревнях необъятной её родины, не знала, что делает она великое дело.
  Уставшая за день Катюшка крепко спала в своём закуточке в маминой каморке, когда прибежала ночью в госпиталь соседка и принесла похоронку. Катя проснулась от страшного маминого крика.
  Мать голосила на весь госпиталь. Примчалась с поста медсестра с нашатырём, а когда пробежала глазами похоронку, то и сама запричитала. Соседка прижала к себе Катю и что-то ей шептала. Наконец Катя всё поняла. Теперь у них не было не только папы, но и Ани. Её Анечки!

И Катя впервые в своей короткой пока ещё жизни упала в обморок...

  Все сотрудники госпиталя, раненые солдаты и офицеры окружили Катю и её мамочку удивительной заботой, старались порадовать чем только можно.
Катя ходила с опухшими от слёз глазами и не знала, как написать письма Лёне, Косте и в Пермь, в детский дом.
  Катя понимала, что откладывать нельзя, что надо писать. Но не могла.
Неожиданно пришло письмо с Аниным номером полевой почты, но написано оно было чужим почерком.
  Писал подполковник медслужбы. Чувствовалось, что ему было трудно писать.
Каялся в том, что не уберёг Аннушку. Рассказывал, то немцы были рядом, что часть его  людей попала в плен.
  А изувеченное тело Ани нашли в воронке. Узнать её было невозможно, но в кармане гимнастёрки были её документы. Сообщил, где Анечкина могилка находится.
А ещё написал, что не говорил Ане о своих чувствах, даже не намекал, но всем сердцем её полюбил и надеялся, что после войны женится на ней, и что заберут они Шурочку из детдома.

  Письмо это слово в слово Катенька переписала и отправила Лёне, попросив его подготовить Костю. Ещё она рассказала о том, что мама теперь работает в госпитале медсестрой и просится на фронт. Вместо Ани. А её хочет отправить в Пермь.
  В детский дом к маленькой Шурочке.

  Лёня лежал с тяжёлым ранением в госпитале, и письмо первым вскрыл Костя. У них с Лёней не было секретов друг от друга, они давно считали друг друга братьями...
  Костя не мог поверить в случившееся. Непоправимое горе обрушилось на него.
Лицо его Анечки стояло у него перед глазами. Он не хотел верить в её смерть!
Родители его жили в Сибири. Он не стал сообщать им о том, что Анечки больше нет.
Они так мечтали, что после войны он хотя бы в гости, но приедет в отчий дом с молодой женой. Пусть остаются пока в неведении.

  Костя отправил ответ и искренне убеждал Катюшу и маму в том, что они должны оставаться в Москве, что не надо матери уходить на фронт, что и в госпитале для неё работы хватит.
  А вот Шурочку можно было бы забрать из детдома и отправить к его родителям в Сибирь. Он просил маму и Катю держаться. Не опускать крылья. И ещё написал, что всегда будет любить Аню. Всегда. Так и написал.
Бойцы в любимой Катиной палате просто до дыр зачитали это письмо. И даже плакали.

  Лёня вернулся с фронта первым. Прихрамывая, вошёл в родной двор, где не копошилась теперь малышня в белых панамочках и коротких штанишках на бретельках.
Рука у него висела на перевязи, но он подхватил взрослеющую Катюху, так похожую на Анечку, и закружил её в вальсе. Весь дом распахнул окна и кричал Лёньке, то есть, не Лёньке, конечно же, а товарищу майору, что он молодец, что вернулся, и что мама в госпитале, а вот соседская Наташка уже совсем выросла и все глаза проглядела, высматривая его. И только грустная плакучая берёза под окном напоминала ему о погибших отце и Аннушке.

  Костя пришёл в конце мая 1945 года. Взрослый, поседевший. Подполковник.
Война не покалечила его тело. Но он стал другим. Душа исстрадалась.
Время разделило его судьбу на части.
  Между тем утром, когда в первый и последний раз в жизни он увидел Аню в проёме дверей, прошла целая жизнь под названием "Война".
  Ему когда-то очень хотелось принести своей Анечке охапку цветов.
И он принёс эту охапку, но не Ане, а её маме, красивой, мужественной женщине.
Вначале он квартировал у них, но вскоре начал учиться в Академии, там же и получил комнату в общежитии.

  А Лёня с Наташей готовились к свадьбе. Ждали Костю, который поехал навестить своих родителей и забрать у них Шурочку, чей отец вот-вот должен был вернуться из Германии. Он служил там в госпитале при комендатуре, женился на воспитательнице из детдома в Перми, которая когда-то сообщила ему, что Шурочка жива. Она очень любила его девочку, сама отвезла её в Сибирь к родителям Кости, а теперь вот вышла замуж за её папу.

  Лёнина Наташа была очень красивой в день свадьбы, хотя не было у неё белого платья,а туфли, те самые предвоенные Анины туфли,дала ей Лёнина мама.
  Но ребята были так счастливы! Закончилась война, и многого не было у этой молодой семьи, рука у Лёни плохо действовала, и прихрамывал он, но ещё девчушкой Наташа Лёнечку приметила и ждала. А он и не знал об этом. И ведь дождалась...
  В доме было шумно и весело. Как когда-то Аня и Катя бегали и суетились по дому, так теперь здесь носились из комнаты в комнату Катюша и Шурочка, такие же озорные и заводные.
  Зиночка, подруга Наташи, пыталась поближе подружиться с Костей. Но Костя ни на кого не обращал внимания, думал о чём-то своём.
Костя вспоминал и вспоминал июнь сорок первого года, прощание на вокзале, свои слова...
  Он не хотел забывать Аню. Свою Анечку. Он продолжал думать о ней.

  Освобождённые союзниками из концлагеря военнопленные из СССР и других стран Европы находились в американском секторе Берлина. Вербовщики из различных стран мира зазывали их в эти далёкие и близкие страны, обещая и жильё, и работу. Уже не было ни для кого секретом то,  что на родине военнопленных  ожидали такие же лагеря, как те, из которых их только что освободили. И некоторые уезжали, боясь своим возвращением причинить неприятности своим близким. И не нам их судить.
Но многие, невзирая ни на что, стремились вернуться домой. Когда в русский госпиталь привезли измождённую узницу, она была похожа на скелет. Но просила о встрече с комендантом, рвалась на родину.
  Во время утреннего обхода она приподнялась на кровати и замерла, не в силах произнести ни слова. Губы сами прошептали: "Товарищ военврач, это я, Аня!"

  Как им удалось вывезти Аню из Германии, теперь уже неважно. Лида, жена доктора, плакала от счастья, узнав, что Аня жива. В тот страшный день девчонки впопыхах перепутали гимнастёрки. Аня с документами Киры Савиной попала в плен. А Кирочка, видимо, погибла...

  На Белорусском вокзале статный полковник с огромным букетом в руках втречал поезд из Берлина. Рядом с ним на платформе толпилась вся его многочисленная родня. Тут были и Лёня с матерью, и Катюшка с пылающей от волнения Шурочкой. Девочка нервничала, вот-вот должны были прибыть её родители, которых она совершенно не помнила. Ну как же она их узнает в толпе приезжих???
Не было только Наташи. Она ждала ребёнка и неважно себя чувствовала.
Лёня бережно поддерживал маму. Было это так трогательно! Она еле держалась на ногах в ожидании поезда. Боялась и верить, и не верить.
  Аню узнать было очень легко. По горящим глазам. А больше ничего не было. Глаза и губы.
  Шурочку подхватил отец, но она стремилась обнять не только этого замечательного офицера, но и Лиду, и кричала ей: "Мамочка, а ведь я тебя сразу узнала!". А Лида почему-то плакала.
  Мать отшатнулась от Лёни и сделала несколько шагов к Ане. Но Катюшка обняла её и удержала. Потому что Анины глаза были устремлены к Косте, а её губы твердили и твердили, словно заклинание:

"Нет, ты не можешь меня забыть.
Жди всегда, даже если получишь похоронку.
Не верь никому. Просто жди. Жди... Только жди."
==================================================



Эльза, Эмма и Генрих.
---------------------------------------
 
http://www.stihi.ru/2010/05/12/762

Рассказ о войне.

Ольга Мальцева-Арзиани



1939г. Подмосковье. Дачный посёлок Валентиновка.


- Ты моя рыжепушистокрасавица, Верочка!
Серёжа гладил её волосы, как в юности, когда он был неуклюжим мальчишкой, мечтающим стать хирургом, а она - приехавшей к родственникам в Сибирь москвичкой, чуть картавящей, смешливой девочкой, покорившей сердце сибиряка...
Их дочери, обе кудрявые, с рыжеватыми, в маму, волосами, уже спали.
А Сергей и Верочка сидели в саду на старой скамье под кустом белой махровой сирени и мечтали о будущем.
- Я буду любить тебя всегда, Серёженька. 
- Мы никогда не будем расставаться, моя хорошая.
Ты мне очень нужна. Ты и дети.
Он нежно обнял Веру и стал целовать её волосы...

1941 год. Двадцать второе июня.

Когда Эльзу неожиданно на школьном дворе обозвали "Фашисткой", девушка от удивления просто не могла поверить, что Стася, её подруга Станислава, произнесла эти ужасные слова...
Утром мама разбудила их с маленькой Эммой своим страшным криком. Сквозь сон они никак не могли понять, что началась война. Мама кричала и кричала, а потом и из других комнат их коммуналки на Чистых Прудах послышались крики, стоны, плач детей, шум передвигаемой почему-то мебели, оказалось, люди отодвигали шкафы, закрывающие двери в кладовки, искали там вещмешки и чемоданы, лихорадочно собирали вещи, началось что-то невообразимое. Отец, доктор Сергей Владимирович Измайлов, был на дежурстве в больнице, и мама, Вера Ивановна, побежала туда, благо не так далеко было, всего пару остановок на трамвае "А", с любовью величаемом москвичам "Аннушкой". Детям мама наказала оставаться дома, но девочки, прождав час-другой, написали маме записку, что бегут ненадолго в школу, и, вбежав в школьный двор, остановились, увидев толпу старшеклассников.
И в этот момент Стася обозвала её фашисткой...
Эльзе было 5 лет, когда родилась сестрёнка. Мама сказала, что уж если старшую девочку назвали звучным именем Эльза в честь жены какого-то
интернационалиста, то и младшую надо называть "под стать" старшей.
Так и появилась в этой русской семье вторая девочка с необычным для Москвы именем - Эмма.
Впрочем, были уже и Кимы, и Электрификации, и Револючии, и Марлены, но Эльза и Эмма вообще не понимали, чем их имена отличаются от других имён.
Собственно, они даже гордились своими яркими именами. Две сестрички Измайловы, Эльза и Эмма. Что тут особенного?
Эльза закончила 9 класс, была уже взрослой семнадцатилетней девушкой. А вот Эмме было всего 12 лет. Эльзе хотелось стать врачом, а Эммочка любила читать и непременно хотела стать журналистом. Их мама работала машинисткой в газете, девочки часто прибегали в редакцию, вдыхали запахи "взрослой жизни", слушали рассказы о командировках, заданиях, о передовиках и передовицах, о стахановцах, трактористках и шахтёрах. Именно здесь, в редакции, и была настоящая жизнь.
Папа же дома рассказывал о чём-то неинтересном и обыденном. То кому-то операцию делал, то кого-то едва с того света вернул, то медсестра йод пролила. Эльза слушала отца и задумчиво улыбалась, а Эмма старалась поскорее уединиться с книгой или с газетой.
Эльза была бойкая и уверенная в себе. Отличница, правильная, принципиальная.
Эмма училась средне, но была доброй и общительной девочкой. Скромная и тихая, она ни с кем не ссорилась, никогда не выясняла отношения, и её в школе любили.
Когда случилось нечто ещё более страшное, чем война, и её сестру принародно назвали фашисткой, Эмма покрылась красными пятнами и остановилась, как вкопанная. И кто назвал так Эльзу? Та самая Стася, которая ещё вчера вместе с ними на кухне уплетала картошку с рыбой, принесённой соседкиным сыном Вадимом? И нахваливала стряпню девочек?
Эльза молчала, от обиды глаза её наполнились слезами, и она боялась, что эти самые слёзы предательски выльются из глаз...
И тогда Эмма, наша маленькая и робкая Эмма, произнесла громким шепотом, да так, что было слышно всем во дворе их старенькой школы, фразу, которая заставила всех задуматься и замолчать...
- Мы не фашисты. Мы на фронт уходим.
И, дёрнув Эльзу за рукав, заставила старшую сестру сдвинуться с места и идти за ней домой.
А дом уже был совсем другим, не тем, что был вчера, и даже не тем, что был, когда они шли в школу.
Трудно было понять, что с ним случилось , почему он стал не похожим на себя. И тут Эльза поняла, в чём дело: просто никто не выглядывает из окон и не поёт песен. ВОЙНА!!!

1941-1943 годы Письма с фронта.

Отец часто писал письма с фронта. Он, как никто другой, понимал, что жизнь в любой момент может оборваться. И ему хотелось оставить след в душе своих детей, а жене рассказать то, о чём не хватало времени говорить в мирное время. И неслись к ней признания в любви. И неожиданно это было, и трогательно, и страшно. Страшно, потому, что к этой любви прикоснуться было нельзя. И неизвестно было, вернётся ли муж с войны домой, встретятся ли они вновь. Она читала письма и перечитывала. А потом стала перепечатывать и складывать в стол, в заветную папку.
Госпиталь был совсем недалеко от линии фронта. И военврач в редкие минуты отдыха писал домой, мысленно разговаривал с женой и детьми.
 Вскоре весь персонал, да и раненые тоже, стали называть его за спиной писателем.
А тем временем "писатель" неистово боролся за каждую доверенную ему жизнь.
И если кто-то всё-таки умирал, он заставлял себя написать семье погибшего. Ведь доктор знал, как ждут бойца дома, как верят в победу и ждут его возвращения.
Трудно было писать о смерти. Но он писал. И дарил жене надежду. Писал, что муж умер с её именем на губах. Так ли это было, это уже было неважно. Главное, что женщина читала эти строки и верила. И родным показывала, и сыну. И сын тоже шёл воевать, душить фашистов, защищать мать и родину. Или родину и мать.

Последние слова.

Санитарочка успела вытащить с поля боя уже четверых бойцов, когда ранили и её.
Хрупкую, маленькую девчушку вынес пожилой солдат, истекающий кровью, но не бросивший свою ношу. И вот теперь девочка металась в бреду и просила у кого-то прощения. Она повторяла и повторяла непонятные доктору слова. Ты не фашистка, прости. Ты не фа...и всё. И девочки не стало.
Доктор плакал. У него в Москве остались две дочери. И вот сейчас у него на руках умерла девочка, так похожая на подругу его дочери. Но не она. Та была упитанная и неуклюжая. А эта - тростиночка. Бледная, недожившая, недолюбившая.
Не стал он писать матери девочки. Не посмел. Ей написал тот истекающий кровью солдат. И не забыл упомянуть последние странные слова девушки про фашистку.
Цензор вычеркнул это слово. Но мать, положив лист на оконное стекло, смогла всё-таки разобрать это слово. Мать сразу всё поняла и поклялась найти после войны Эльзу и попросить прощение за дочь.
Тем временем Эльза и Эмма были в Сибири, у бабушки, матери отца. Эльза работала в медсанчасти, а Эмма прибегала помогать ей.
Она писала заметки о бойцах, попадавших в медсанчасть, и отправляла их маме в газету. Заметки эти попадали всё в ту же папку в столе машинистки, что и письма от её мужа. Сюда же попадали и письма от старшей дочери.

1942 год. Сибирь. Генрих.

Этнические немки, сёстры Ирма и Берта, чьи предки испокон веку проживали на территории СССР, попали в женский лагерь в Сибири сразу же после начала войны только за принадлежность к нации Гитлера. От других заключенных они узнали, что некоторые немки старались всеми правдами и неправдами забеременеть на зоне. Как им удавалось уломать конвоиров, история умалчивает. Но от этой связи рождались дети, и матерей с младенцами отпускали "на поселение".
Старшая из сестёр, Берта, решила, что Ирма должна попробовать спастись. Иначе обе они погибнут в лагере.
Ирме, младшей из сестёр, весёлой и красивой, с копной рыжих кудрявых волос, удалось осуществить мечту многих ни в чём не повинных женщин и забеременеть.
Берта была счастлива, что хотя бы Ирмочка останется жива. И мать, и отец у них умерли ещё до войны, Ирма работала учителем немецкого в школе, а Берта не смогла получить высшего образования и работала в той же школе библиотекарем. Директор школы ценил обеих сестёр Фурман и даже попытался  замолвить за них слово, когда прямо в школу пришли их арестовывать. Повезло, что хотя бы его за вмешательство не арестовали...
Отцу её ребёнка удалось отправить Ирму с малышом на поселение. На этом дальнейшее его участие в их судьбе прекратилось. Но и этого было сверхдостаточно для того, чтобы старшая из сестёр, Берта, оставшаяся в лагере, чувтствовала себя счастливой. Она понимала, что вряд ли выживет. Но верила в то, что Ирма с маленьким Генрихом останутся живы и продолжат их род...


Архивные документы:
Из послужного списка "всесоюзного старосты" Михаила Калинина.
ГЕНОЦИД РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ
О переселении немцев, проживающих в районе Поволжья.
Судьба российских немцев.
Прологом этой трагедии послужил известный Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года "О переселении немцев, проживающих в районе Поволжья". За ним последовала целая серия такого же рода "актов", круто, с бесцеремонной и совершенно немотивированной жестокостью преломивших судьбу почти полуторамиллионного немецкого населения, проживавшего в течение без малого двух столетий в самых различных регионах страны от Прибалтики до Дальнего Востока, от Мурманска до Ашхабада...
В соответствии с упомянутым Указом ПВС СССР в сентябре 1941 года было ликвидировано "под корень" национальное административно-территориальное образование - АССР немцев Поволжья, где компактно проживало около четверти всей внутрисоветской немецкой общины. Десятки тысяч немецких семей в "самые сжатые сроки" (за считанные сутки) подверглись принудительному выселению в отдаленные и малообжитые районы Западной Сибири и Казахстана. Вскоре к ним "присоединились" соплеменники из других мест (Причерноморья, Кавказа, Украины и т.д.).
А далее начались повальные аресты.


Когда Ирму с завёрнутым в какую-то дерюжку ребёнком привезли на телеге в медсанчасть  сердобольные соседи, она успела только произнести имя мальчика - Генрих, и умерла от воспаления лёгких. Мальчику было месяца три, но никаких документов при нём не оказалось. Эльза, памятуя, как из-за имени обидели её, от греха подальше сказала доктору, что мальчика зовут Геной. Так и записали, Геннадий. А фамилию дали Измайлов, как у Эльзы и Эммы. Мальчика отдали в детский дом. Жаль было отдавать. Такой хорошенький был мальчишечка! Но бабушка была совсем старенькой, Эмма училась в школе, а Эльза работала. Девочки записали все данные малыша и отправили маме в Москву, в редакцию. Они решили во что бы то ни стало найти мальчика после войны.
Перепечатав очередное письмо от девочек, Вера положила его в заметно потолстевшую папочку.


Слепота.


Мать погибшей Стаси, Тамара Ильинична, осталась совсем одна. Муж, пограничник, погиб ещё в первые дни войны. Жизнь потеряла свой смысл. Но она обязана была отыскать Эльзу и попросить у неё прощения за дочь. Эта мысль не давала ей покоя.
Разыскав Веру Ивановну, она ничего не сказала о том страшном дне начала войны, когда её Стася по недомыслию обидела подругу. Уже вечером девочка раскаялась, рассказала обо всём матери. Но Эльзу она больше не видела и отправилась на фронт. Девочки в детстве были очень дружны, и Вера Ивановна постаралась, как могла, утешить мать Стаси. Она посоветовала женщине молиться о душе дочери. И призналась, что молится и о муже, и о детях.
Вера Ивановна устроила маму Стаси нянечкой в тот госпиталь, где раньше работал её муж. Теперь уже Тамара была так загружена, что некогда было предаваться грустным мыслям. Она стала незаменимой. Тамарочку любили все. И она начала оттаивать душой. Горе было у всей страны, не только у неё. И всем вместе надо было делать всё для победы. И Тамара делала. Не спала ночами, ухаживала за тяжелоранеными, привязывалась душой к каждому, жила их жизнью, становилась им сестрой, матерью. Так жила вся страна. И Тамара научилась "жить дальше"...
Военврачу Измайлову удалось спасти жизнь майору - танкисту, получившему множество ожогов. А вот зрение восстановить не удалось. Как же хотелось доктору помочь герою-майору, но не мог он ничего сделать...Последней надеждой Измайлова был его друг, офтальмолог, который, по слухам, работал в госпитале где-то в Сибири...
Когда ослепший майор добрался с другими ранеными до Москвы, он уже не надеялся на то, что врачи смогут ему помочь. Но не отчаивался. Хотя и обидно было, что уже никогда не сможет вернуться в строй. Пусть майор и не представлял пока, что ждёт его впереди, но был уверен в том, что сумеет выстоять. Другим хуже. Он остался жить не для прозябания. Ну и что, что слепой. Слепота отступит. И дело найдётся. Надо жить...
Тамару попросили сопровождать слепого майора в Сибирь, в госпиталь.
Сколько было пересадок, бомбёжек, каким длинным был этот путь, эта дорога к...счастью, описать трудно. Три месяца пути...
В госпиталь входила удивительная пара - молодой, весь в шрамах от ожегов слепой  майор и женщина, явно его жена. Постарше майора, попроще. Но так бережно вела его она, и такой радостью сияло её лицо, что ошибиться было невозможно. Да и он был уверен в надёжности своей спутницы. Две одинокие души обрели друг друга. Теперь они вместе будут бороться со слепотой. Да и какая уж тут слепота, если один из них всё видит и живёт жизнью другого?

1943 г. "Пропал без вести".
Верочка не могла поверить в то, что не увидит больше Сергея. Ей принесли не похоронку, и у неё оставалась надежда, что муж найдётся, что что-то случилось, что произошла путаница. У неё остались его письма. И его любовь. Такая огромная, что плачущее её сердце не вмещало уже эту любовь, она рвалась наружу, выплёскивалась, и Вера с надеждой заглядывала в глаза сослуживцев, повторяя им что не похоронка ей пришла, значит Серёжа жив! Обязательно жив...Сотрудники, пряча глаза, говорили, что тысячу раз такое случалось, что даже людям похоронки приходили, а человек оказывался жив.
Вера понимала умом, что люди просто ей сочувствуют, стараются поддержать и утешить. Но всё равно верила. Она не спешила вечерами домой, где никто не ждал, когда она войдёт с шумом и гамом в дом, как делала до войны, в совсем другой жизни, а открывала свою заветную папку и читала письма мужа и детей. Теперь ещё и от Тамары с Митей приходили письма. Они тоже уверяли её, что такой человек, как доктор Измайлов, не мог бесследно исчезнуть. Писала, конечно же, Тамарочка. Врачи так и не смогли помочь Мите. Но они были счастливы. Митя даже нашел работу. Преподавал. Тамара его сопровождала повсюду, была его глазами. Они часто гуляли по городу. Однажды они присели на лавочку в парке. Грелись на осеннем солнышке. Где-то поблизости послышались детские голоса. Какой-то малыш протянул руки к Мите, подошёл к их лавочке, обнял слепого за колени и прижался к нему. У Тамары слёзы навернулись на глаза. Дети были из детского дома, и, скорее всего, родители этого мальчика погибли на фронте.
Митя вздрогнул. Ощупал руками голову мальчишки, усадил его к себе на колени и стал тихонько раскачивать. Малыш затих, пригрелся, зажмурил глазки от удовольствия.
- Папа, папа, папа, - шептал малыш.
Митя гладил его по головке и плакал. Офицер, выдержавший все военные невзгоды, все операции и смирившийся со своей слепотой, никогда не роптавший и не унывавший, не выдержал испытание детской любовью. Он плакал. В парке повисла неожиданная тишина. Ангел спустился на колени солдата. И он это понял. Он уже знал, что делать дальше.
Шёл октябрь 1944 года, когда в далёкой Сибири в семье майора произошло радостное событие. У них с женой появился сын. Любимый, единственный. У Мити прибавилась ещё одна пара глаз.
Тамара, Митя и маленький Геночка часто писали Верочке в редакцию. А о пропавшем без вести докторе Измайлове так никто и ничего не знал.
Наступила весна 1945 года.


Эльза и Эмма.

Бабушка таяла на глазах. Хотя здесь, в Сибири, ни она, ни девочки не голодали, старушка становилась всё прозрачнее. Приближался конец войны, а вестей от сына бабушки, доктора Измайлова, её Серёженьки, не было.
Так и числился он среди "без вести пропавших".
Старенькая учительница выполнила свой долг перед детьми сына. Обе девочки выросли хорошими, очень добрыми, ответственными. Таким был и её сын. Был. Впервые она произнесла это страшное слово "был". Сердце жещины не выдержало.
Угасла, зачахла, не дождалась...
Похоронив бабушку и отметив сорок дней, девочки отправились домой, в Москву. 8 мая 1945 года на Ярославском вокзале их встречала постаревшая, поседевшая женщина, в которой они не сразу узнали свою задорную, жизнерадостную мамочку, папину рыжепушистокрасавицу...
Девочки уже были совсем взрослыми. Верочка обняла их и горько заплакала. Конечно же, от радости, что увидела дочерей. Или от горя?
Дома девочки вынули из мешка сибирские невиданные в голодной Москве гостинцы. Тут были сушеные грибы, брусника, черника, малина. Бабушкины прошлогодние заготовки...Так и не дождалась эта замечательная женщина  своего сына. А как мечтала поехать в Москву, повидаться...
9 мая всей семьёй пошли они на Белорусский вокзал. Встречали прибывающие эшелоны, обнимались с совершенно незнакомыми людьми, радовались победе. Молодой лейтенант шагнул к Эльзе и неожиданно обнял её. Она впервые в жизни увидела этого человека, но сразу же поняла, что это - он. Что он вернулся. И даже не удивилась, когда узнала, что зовут его Серёжей. Как отца, доктора Сергея Владимировича Измайлова.


Германия, 1971 г.

Долгие годы прошли с того дня , о котором фрау Берта всегда вспоминала с болью в сердце. Тогда началась война и их с сетрой арестовали.
О том, что Ирма умерла в Сибири, фрау Берта узнала в конце пятидесятых, перед отъездом в Германию. А вот следы маленького Генриха терялись. Ни в один детский дом в тот год мальчик с таким именем не поступал. Но Берта не сдавалась. Она так и не вышла замуж и свою жизнь посвятила поиску  пропавшего племянника.


Москва, 1947 г.

- Ну почему мы должны назвать нашу девочку Стасей? Давай лучше назовём в честь твоей мамы Верочкой, или в честь моей мамы - Таисией, ну что за Стася ещё, ну брось ты это!
- Серёженька, моя подруга умирала со словами обо мне. Она меня обидела и в последние минуты жизни думала об этой обиде. Надо научиться прощать. Я давно её простила. Я ведь не ушла тогда на фронт. А она ушла. И погибла. Пойми ты меня...
Тамара Ильинична, узнав, что Эльза назвала свою дочь Стасей, была тронута до глубины души.
- Вот нашему Геночке будет невестой Ваша Стасенька, породнимся окончательно!
- Да пусть уж сами свою судьбу решают. Мы с Серёжей на Белорусском вокзале познакомились, а ведь шли мы туда с мамой и Эммой в День Победы просто цветы дарить тем, кому повезло с войны вернуться живыми. А нашла мужа. И очень счастлива.
Верочка так и не верила в смерть мужа, продолжала его ждать. Ведь не было похоронки. Значит, он жив! Ну и что, что уже два года после окончания войны прошло. Всякое бывает.
Война закончилась, Вера расцвела, похорошела. Когда гуляла с колясочкой, в которой лежала её гордость, маленькая Стасенька, по Чистым Прудам, многие даже думали, что это - её ребёнок, а не внучка, так молодо она выглядела.
К ней даже сватались. Двое. Нет, трое. Но она никого не могла даже сравнить со своим Сергеем, доктором Измайловым. Никто не обзовёт её нежно лягушкомартышкой рыжеволосой, никто не рассмеётся так радостно, когда ворвётся в редакцию, никто не подарит ветку белой махровой сирени, как тогда, в Валентиновке...Нет, ей был нужен только Серёжа...


Москва, 1970 г.

Эмма Сергеевна убедила своего главного редактора издать к 25-летию со Дня Победы старые письма и заметки из маминой папки. Ведь это были подлинные письма военных лет. "Письма со штампом "Война" стали просто сенсацией. Газету читали и перечитывали, главный редактор даже поздравил Эмму, назвав её очерк "лучшим произведением последних лет".
Очерк перепечатали и другие издания, в том числе и сибирские. "Письма любви" доктора Измайлова читали и у него на родине. Многие не могли сдержать слёз, читая письма военных лет. Никогда в нашей стране не забудут войну. Помнят её даже те, кто родился через 50 лет после Дня Победы. Война осталась в памяти народной...


Германия, 1971 год.

Лагерь шталаг-8Е (он же - 308) располагался в нижнесилезском городе Нойхаммер нацистской Германии. Именно сюда лежал путь прибывших из СССР родственников
доктора Измайлова, бывшего узника лагеря смерти.
Встречала их фрау Берта Фурман, разыскавшая благодаря заметке в газете не только своего племянника Генриха, да-да, именно Генриха, а не Геннадия, как было записано в его документах, приёмного сына Тамары и ослепшего на войне майора.
Помните, как малыш сам выбрал себе отца? Обо всём этом и прочитала Берта в газете, присланной ей из далёкого сибирского городка. Так она и нашла племянника. Но неунывающей учительнице русского языка этого было мало. Она перерыла вместе со своими учениками все доступные архивы, писала запросы, и узнала в конце концов, что доктор, автор "писем любви", погиб в шталаге 308.
Берта написала обо всем в редакцию, семья была ей очень благодарна. Теперь они точно знали, что случилось с их мужем, отцом и дедом. А это так важно, знать...



Москва 2009 год.

Генрих всё-таки женился именно на Стасе, дочери Эльзы. Так что семьи неимовернейшим образом породнились. Жили они в Германии, но все три семьи
постоянно встречались, переписывались. Пока позволяло здоровье, Берта ездила на могилу Ирмы в Сибири. Сколько раз порывалась Бета поцеловать руки Эмме за написанный репортаж, а Вере за сохранённые письма, история умалчивает.
Её любимый племянник Генрих так и остался в душе русским. Его родная мать, после которой даже фото не осталось, всё исчезло в военном пекле, была похоронена в России. Мать, воспитавшая его, была русской. Отец, майор Митя, тоже был русским. После его смерти Генрих забрал Тамару к себе в Германию, где она не позволяла внукам дома говорить по-немецки, чтобы они знали язык своих предков.
Эмма провела журналистское расследование и нашла в Австралии поляка, пана Ежи, узника шталага 308, спасенного там русским доктором. Ему отправили фото Сергея Измайлова и он сразу узнал своего спасителя. И написал, что последними словами доктора были слова любви к своей жене...
Так ли это было, или нет, но Верочка верила, нет, не просто верила, а была уверена, что это было именно так. И положила письмо от Ежи в свою заветную папку.
Можно ли забыть войну? Нет, надо всегда помнить. Не мстить. Но помнить.
9 мая 2009 года Генрих и все его близкие собрались в Москве.
Они разложили на столе все письма из той заветной папочки. Читали и плакали.
И говорили о войне, о докторе Измайлове, о первой Стасе, назвавшей когда-то Эльзу фашисткой, о даче в Подмосковье, где Верочка смотрела влюблёнными глазами на своего мужа, молодого доктора, и обещала всегда его любить. Она и любила его до последнего своего вздоха.
На её могиле дети посадили белую махровую сирень, такую же, как в довоенной Валентиновке, где нежно гладил доктор волосы своей Верочки и трогательно называл её рыжепушистокрасавицей...
====================================


Белый танец за день до войны...
-----------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/12/26/519

Кудри - букли, шифоновый шарфик,
Креп - жоржет и фонарик - рукав.
Кто мог знать, что война будет завтра?
Ну не верилось в это никак...

Юбка - клёш, называется "Солнце",
Танцевать в ней хотелось всю ночь.
Только мама сидит у оконца,
Поджидая красавицу - дочь.

Белый танец, петлицы курсанта,
В вальсе кружишься, счастья полна.
Но в 12 пробили куранты...
А наутро была уж война.

Креп - жоржет на шинель ты сменила,
И судьбой твоей стала война.
Боже мой, как давно это было,
Наступила Победы Весна.

И майор тебе машет рукою,
Неужели тот самый курсант?
Вспоминал каждый раз перед боем
Кудри - букли, шифоновый бант.

Белый танец в далёком Берлине,
Сквозь года вспоминается вновь...
Мы в долгу навсегда перед ними
За Победу, за Жизнь, за Любовь!

http://australianlampada.com/article/semia/semia_4891.html


Фрау Дарья.
----------------------
 Рассказ о войне
http://www.stihi.ru/2010/12/26/513
                Быль.

                Всем, не вернувшимся с войны, посвящается.

  Не такая уж старая она была. Но вот спина все чаще ныла, голова побаливала. А сегодня так и вообще не хотелось вставать.
Вечерело. Пора, давно пора было идти…
  Дарья пересилила себя и пошла. Она ходила на околицу каждый Божий день. И соседки грустно смотрели ей во след.
  А она всё шла и шла…

         ЗАГОРСК. Московская область. 1941 год.

  Арсентию было уже за сорок. По тем временам его считали чуть ли не стариком. Да и завод, на котором он работал, дал ему бронь. И незачем было Дарье волноваться, да вот сердце – вещун замирало в тоске, чувствовало неладное.

  Место тут было намоленное, Лавра рядом. Так разве же пойдёшь в храм? Засмеют, или того хуже, доложат куда следует. Лучше уж и не думать об этом, и без того горя хватает.
  Бронь бронью, а на заводе сегодня был митинг. Слушали сводку информбюро. Страшно было. Страшно за тех, кто уже был под немцем. Страшно за тех, кто воевал. Но еще сильнее билось сердце, когда каждый вспоминал о своих детях, женах, матерях.
  Высокий, по-мужски красивый рабочий вышел на трибуну.
Голос его звучал пламенным призывом. Волосы его ласкал ветер, невесть как забредший в этот подмосковный городок в  середине июля. Он говорил и говорил, страстно клеймил позором вероломно напавших на Родину фашистов. Он умел  убеждать, вести людей за собой.  Тяжело было слушать, что немцы 9 июля заняли Псков и продолжили наступление на ленинградском и таллинском направлениях.
«Родина в опасности»,-набатом прозвучали эти страшные слова, и Арсентий вдруг осознал, что не может  оставатьсяв тылу.
  С трибуны продолжал доноситься уверенный голос статного рабочего, но Арсентий уже ничего не слышал, он  пробивался к столу возле трибуны, за которым сидели какие-то военные и принимали заявления добровольцев.
А Дарья…Дарья пока ещё ни о чём не догадывалась…

     РЯЗАНСКАЯ ОБЛАСТЬ.  Сентябрь 1941 г


  Ну зачем она ослушалась мужа! Ведь говорил же Арсентий  при расставании, чтобы не смела из Загорска уезжать, что теперь на неё ложится ответственность за семью, что должна она верить в скорую победу и ждать его возвращения.
Нет, она не возражала, да и попробуй ему возразить! Высокий, умный, он все умел, все знал, заботился о жене и детях, вот и в Загорске еще задолго до войны нашел интересную работу, обустроился, семью привез…
  Как же хорошо им было вместе! Мосточки соорудил, стирает она бельё, а он ненароком  зачерпнёт горсть воды и брызгами холодными её разгоряченное лицо охладит, а потом оглянется по сторонам…и поцелует нежно, словно
только что влюбился в юную Дашеньку свою.
  Или принесет в дом охапку дров да и скажет, что всегда, до старости будет ей во всем помогать, не то, что другие.
  А сегодня Дарье вспомнилась поездка в Москву. Арсентий город показывал,
 рассказывал взахлеб обо всём, словно был не рязанским, а всю жизнь жил в столице. В зоопарк ходили,эскимо на палочке ели,пирожки с печенкой около метро купили. В жизни ничего вкуснее она не ела !!!

  А как весело было, когда он друзей своих приглашал в дом!
Улыбнется Дарье и запоет, голос хороший у него, глаза радостью полнятся. Не могла нарадоваться своему счастью Дарьюшка.
  И всё вмиг оборвалось.
  «От советского информбюро…»
  Стоят женщины и слушают,
ждут весточку, а Дарье и ждать нечего. Другим мужья написали, кто где служит. А она ни одного письма не получила. Ждала июль, ждала август. В военкомат бегала,
да всё бесполезно. Ждите! Вот и весь сказ.
  Тем временем в Загорске ей не давала покоя односельчанка, уговаривала вернуться в Рязанскую глубинку, на родину. Не хотелось Дарье ослушаться мужа, но томила неизвестность, на сердце было неспокойно. Да и город чужой, только вот близость Лавры успокаивала. Приучила её мать уповать на Господа.
Вот она и молилась тайно.
  Слухи о возможности взятия Москвы кружились в воздухе.
А ещё кто-то ненароком обронил фразу, что вроде как добровольцы попали под Вязьму, а там шли ожесточеные бои.
  Никто ни о чем не говорил, но даже детишки попритихли.
Было страшно за них. И она решилась ехать.
  Лучше бы она этого не делала. В Загорске хоть как – то, но жили. А здесь никому она не была нужна, и назад уже невозможно было вернуться…



       Германия. Концлагерь Шталаг 326  (Дорога в ад) Август 1941г.

  Арсентий даже и повоевать толком не успел. Их, необученных и неприспособленных, бросили под Вязьму. Противник наступал…
Немцы старались убить пленных на месте. Тех же, которые по своим физическим данным могли бы принести пользу рейху, отправляли в вагонах для скота в Германию .Многие умирали в пути.
  Арсентий остался жив. Истощенный, высокий, он был уже тогда похож на скелет. А впереди были три года ада.

   ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА.
_____________________________
  Шталаг 326 (VI K) был образован в мае 1941 года. Тогда, еще до нападения фашистов на Советский Союз, на окраине Штукенброка, на месте бывшего учебного полигона Зенне колючей проволокой было обнесено поле  площадью 400 на 1200 метров, на котором возвели бараки для охранников и вырыли водяные колодцы.
7 июля 1941 г. сюда прибыли первые 7000 советских пленных. В вагонах для скота их привезли на близлежащую железнодорожную станцию и оттуда пешим маршем пригнали в лагерь.

  Воспоминания бывшего узника:
  «Тяжелые испытания и муки начались для советских пленных еще до прибытия в лагерь. После многих дней и даже недель, проведенных на месте взятия в плен под открытым небом, с дневным пайком, состоявшим из пригоршни необмолоченной гречихи и чуть-чуть воды, пленных группами по 60-70 человек погрузили в небольшие товарные вагоны. Ни сидеть, ни лежать в них было невозможно. Дорога на запад длилась пять - семь дней. На весь путь выдали 150 – 300 граммов хлеба; воду давали не каждый день. Многочисленным раненым и больным в пути не оказывали никакой медицинской помощи. По прибытии на место назначения из каждого вагона выгружали до 10 трупов».

  Военнопленным, первыми прибывшим в Зенне, пришлось строить лагерь с нуля. Измученные и голодные, промокшие под дождем и продрогшие до костей, они день и ночь проводили под открытым небом. Дневной рацион составлял 700-800 калорий – треть того, что человеку требуется для поддержания жизни. Недоедание, холод и антисанитария стали главными причинами распространения эпидемий сыпного тифа и дизентерии, от которых в первые недели плена умерли около тысячи человек.
Шталаг 326 стал поставлять рабочую силу на металлургические заводы и шахты Рура и снабжать ею близлежащие предприятия. Условия труда были самыми суровыми, эксплуатация – самой жестокой. Чуть лучше приходилось лишь тем, кто работал в сельском хозяйстве.
  Заболевших или обессиливших, потерявших работоспособность пленных возвращали «на поправку» в лагерь. На практике такое возвращение было равносильно смертному приговору, хотя в лагере и не производили массовых расстрелов.
В 1942 г. лагерь «укрепили» отрядом эсэсовцев с собаками. Они были не просто фактором устрашения, в их задачи входил также поиск совершивших побег. При поимке беглецов расстреливали на месте или отправляли для уничтожения в Бухенвальд.
  42 советских офицера были расстреляны в Зенне «за уклонение от работы».
С 1941 по 1945 гг. через лагерь прошли 300000 заключенных, 65000 из них не пережили плена.
  Хоронили умерших в 36 братских могилах, длиной 112 метров каждая. Под наваленными в несколько этажей трупами взрослых заключенных позже были обнаружены останки примерно тысячи детей и подростков, захваченных фашистами под предлогом борьбы с партизанами.
  Освобождение пришло в лагерь 2 апреля 1945 г.
Американский военный журналист Джон Меклин, находившийся среди освободителей и описавший увиденное, в своем репортаже потрясенно заметил:

«Если бывшие здесь сегодня американцы раньше по случайности не испытывали ненависти к немцам, то отныне они их будут ненавидеть наверняка.»

        РЯЗАНСКАЯ ОБЛАСТЬ. Октябрь 1941г.

  Страшную весть Дарье вручили в холодный дождливый день. Дождалась таки весточку от любимого…Не упала Дарья на сырую землю, не завыла. Да и не похоронка это была вовсе. «ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ».Так было написано. Это она уже под вечер прочитала. А пока шла и шла, куда глаза глядят, туда и шла. Бумажку только эту страшную под телогрейку спрятала от дождя. Поближе к сердцу.
Долго бродила Дарья, пока не очутилась за околицей. Оглянулась вокруг и уже спокойно сказала себе: «Тут я его и буду ждать! Отсюда он и придёт!»

        ЗАГОРСК. Май 1940 г.

  Арсентий приближался к своему дому в приподнятом настроении.
Проходил мимо рынка и увидел женщину, торгующую платками с кистями. Именно о таком мечтала его Дарьюшка.
  Долго стоял, не решаясь сделать выбор. Были там платки и побольше, и поменьше, и с розами, и с другими замысловатыми цветами. Растерялся Арсентий. А женщина, видя его терзания, улыбнулась доброй, светящейся какой – то улыбкой, и спросила, какие глаза у его жены. Сразу встрепенулся Арсентий, представил мысленно Дашеньку свою и без колебаний ответил, что глаза у нее…красивые!
  Тут уж все вокруг рассмеялись, радостно на душе стало и у Арсентия.
Сразу вспомнил, что глаза у Дарьи серовато-синие. Это по погоде. И по настроению. Загрустит – серые. Платье любимое голубое оденет – синие. Только некогда ей было грустить. Дел много!
  И нашел среди всех платков просто чудо, а не подарок. На черном поле – розовые розы. И не только розы, а еще и невиданные голубовато зеленые листья у этих роз. И такой яркий, нарядный, весенний платок этот был, что всю дорогу до дома он улыбался, представляя, как Дарьюшка обрадуется.
  Дарья просто глазам не могла поверить! Ну конечно же, видела она,
что продаются такие платки. Но ведь дорого! Да и не молодая она уже, сорок лет! А сама зарделась, на плечи накинула платок, залюбовался Арсентий, и сердце замерло, до того хороша была Дарья!
  Всё лето по вечерам набрасывала на плечи красавица – жена его подарок. Очень уж он ей шел!
  И весной 1941 года Дарья вновь вынула из шкафа свою самую главную драгоценность, платок с кистями. Голубое платье любимое, этот платок и сияющие голубизной неба глаза.
  Такой она приходила к Арсентию  в снах. Такой он ее себе представлял, когда из последних сил вставал и выходил из барака.
  Он так хотел жить, так хотел вернуться к своей Дарье!
Рязанская область. Май 1945 г.

  Поседевшая, постаревшая Дарья шла на околицу. С того самого памятного дня в октябре 1941 г., когда ей вручили ту страшную бумагу, оповещавшую, что ее муж, Фонин Арсентий Яковлевич, 1899 г.р. «пропал без вести»,  она, его верная и законная супруга Фонина Дария (Дарья) Леонтьевна 1900 г.р. почти каждый день ходила на околицу встречать своего любимого. Не была она в декабре 1942 года, когда металась несколько дней в горячке, да ещё в феврале 1944 г., когда от истощения сил не было встать. А так ежедневно ходила. В сентябре 1943 г. именно она первой издалека ещё увидела Степана, мужа  Татьяны, которая и уговорила её вернуться назад на Рязанщину. Был Стёпушка без ноги и страшно заикался, но на то и Дарья на месте была, чтоб донести его мешок до самого дома да про своего Арсентия порасспрашивать.
  Про Арсентия он не знал ничего. А тут и Татьяна выскочила и закричала, зарыдала, запричитала от радости, не до расспросов было. Сразу и другие  вдовы и детишки прибежали к ним, кто трогал  шинель, кто пытался перекричать Татьяну и узнать что – нибудь о других солдатах…
  Через несколько дней Таня шепотом рассказала Дарье о том, что почти все добровольцы либо погибли, либо пропали без вести. Цел и невредим был только тот агитатор, который выступал с трибуны. Сам -- то он заявление не написал, воспользовался бронью и продолжал работать в Загорске.

    ГЕРМАНИЯ. Концлагерь Оснабрюк. 13.05.1944 г.

  Когда и почему Арсентия перевели в этот лагерь из Шталага 326, выяснить не удалось. Работал ли он, как и другие заключенные, в рудниках, или где – то в другом месте, били ли его, как других заключенных, прикладом по голове, травили ли его специально обученными псами, точно не известно. Но доподлинно известно,
что досталась ему, как и очень многим нашим соотечественникам, да и не только им, а и другим жертвам фашизма, страшная доля.
  Он ушел добровольцем на фронт, оставил жену и детей на произвол судьбы. Он шел защищать свою родину. И не его вина, что силы в тот момент были неравны, что попал он в плен, как тысячи и тысячи солдат.
  Знал ли он, что к семьям «пропавших без вести» будут относиться не как к семьям героев, а как к семьям чуть ли не преступников? Это тоже не удалось выяснить.
  Но абсолютно очевидно, что он до последнего дня своей жизни мечтал вернуться домой, обнять свою Дарью, увидеть своих повзрослевших детей, дождаться внуков.
А если бы вернулся? Разве не мог бы он тогда оказаться уже в советском лагере где – нибудь на Колыме?
  НО ОН НЕ ВЕРНУЛСЯ.  Он не узнал, что Дарья ослушалась и покинула Загорск, и продожал представлять ее в нарядном платке с кистями у стен Лавры. Он не узнал, как растут его дети,как  Дарьюшка ходит кадый деньвстречать его на околицу.
   Он ничего не узнал. Он ведь так и остался для своей красавицы Дарьи навечно «БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИМ».
  В тот майский день 1944 года рука писаря в концлагере Оснабрюк
поставит последнюю отметку в карточке учета военнопленного Фонина Арсентия Яковлевича: «Умер 13.05.1944г.».

  И еще сделает приписку: «О смерти  следует сообщить ФРАУ ДАРЬЕ ФОНИНОЙ» , а адрес написали не Загорск, а  Рязанскую область. Видимо Арсентий всё – таки чувствовал, что уедет Дарьюшка на родину.
Американские войска освободили военнопленных в мае 1945 г.,
но Арсентий, как и тысячи других русских солдат, не выдержал плена.
Документы с пометкой, что местом захоронения солдата является Хегерт, городок вблизи концлагеря, и даже с указанием номера братской могилы, союзники передали командованию наших войск. А те, в свою очередь, передали…куда следует.
Архивы были строго засекречены. Хотя непонятно, для чего засекречивать списки замученных в концлагерях людей?
  Вдовам погибших полагались какие – то льготы, а тех, кто «пропал без вести», и за людей не считали.
  О чем он думал, Арсентий, прощаясь с жизнью? Он так любил свою Дарью, что был уверен, что она его ждёт, что выплакала все глаза, до чего же ему хотелось, чтобы она хотя бы о его участи узнала! НЕ УЗНАЛА. Под грифом «Секретно» хранилась столь спасительная для всех весть. Спасительная, потому что смогла бы тогда Дарья отпеть своего мужа, молиться за упокой его души. И дети бы молились, и внуки, и правнуки… Она и так всегда молилась, но вот не знала, куда свечку ставить, может жив её Арсентий, мало ли что, а вдруг в плен попал, где – нибудь на чужбине оказался, а весточку подать не может, всякое ведь бывает…

         РЯЗАНСКАЯ ОБЛАСТЬ. 1985 г.
  Совсем постарела Дарья. Всё труднее ей было ходить на околицу. Но шла… Правда, в 1953 г. 5 марта не ходила. Сталин ведь умер. Плакали все. А в Москве так вообще во время похорон сколько людей погибло, затоптали.
А потом 12 апреля 1961 г. не пошла. Гагарин в космос полетел!!!
А потом…потом исправно ходила. Один раз даже платок свой памятный на плечи набросила. Когда 80 лет исполнилось. Ходила и ждала. Все сорок лет после победы ходила на околицу. Все сорок лет ждала.
  Подумаешь, какая – то Дарья ждёт своего Арсентия на Рязанщине, а какая – нибудь Александра ждёт своего Ванечку под Тверью, а Наталья уже умерла, не дождалась под Смоленском своего Сашу. Судьбы людские…Которые можно растоптать…
Вот и наша Дарья так и не дождалась своего любящего, верного супруга. Умерла, так и не узнав, где и как он умер. Это ведь скурпулёзные немцы рекомендовали нашим войскам сообщить фрау Дарье о судьбе Арсентия. А они …скромно промолчали. Перечеркнув ее жизнь.
  Так и запомнилась эта прекрасная русская женщина своим близким, идущей под вечер на околицу ждать Арсентия. Пусть же и в нашей памяти останется светлый образ русской фрау Дарьи, которая так и не узнала, что она – фрау!
             Автор выражает признательность внуку Дарии Леонтьевны Фониной и Арсентия Яковлевича Фонина – Николаю Ивановичу Фонину и его сыновьям Михаилу и Дмитрию за помощь в сборе материалов.




Ночные ведьмы, женщины - герои...
-----------------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/12/11/1579

Деревянный биплан,
Две кабины открыты,
Ночь страшна и темна,
А девчонкам - лететь...
Маму вспомнив, вздохнув,
Может, будут убиты,
Каждый вечер они
Отправлялись на смерть.

Лётчик, штурман и ночь
Два ТТ - пистолета,
Груз смертельный висит,
Сердце бьётся в груди.
У кого-то из них
Песня будет не спета,
Никому не известно,
Что их ждёт впереди.

Парашют не берут,
Для него мало места.
Проще пареной репы
ППР- их прицел...
Вылетали на смерть,
Хороши, как невесты,
Защищали Отчизну,
Ночью мчались на цель.

Вы не верьте тому,
Что девчонки те - ведьмы.
Умирая, они
В Небеса унеслись.
Перед смертью
Молились как все, о Победе,
И дарили потомкам
Надежду на Жизнь.

И с Небес эскадрилья
Ночная взывает:
Помолитесь о нас,
Как хотели мы жить!
Словно Ангелы, в небе
Девчонки витают,
Мы не можем забыть их.
Мы их можем ЛЮБИТЬ...
-------------------------

ППР - прицел на самолёте.
В шутку девочки окрестили его "Проще пареной репы".

Парашюты не брали, экономили место. Вместо парашютов можно было
взять 20 кг бомб.

ТТ - пистолет (Тульский, Токарев)

Так что девочки воевали в открытом незащищённом самолёте практически без оружия и без шансов на жизнь в случае прямого попадания в самолёт.



Романс в гимнастёрке Ах, белая сирень!
--------------------------------------------

http://www.stihi.ru/2010/12/10/1159

На снимке пожелтевшем
Красавица смеётся,
Последний день войны,
В руках её букет,
Ах, белая сирень,
Как звонко сердце бьётся,
Последний белый танец
Военных долгих лет!

Ах, белая сирень,
Прижалась к гимнастёрке,
Девчонке тридцать лет,
И позади война.
Как трудно вспоминать,
Как больно и как горько,
Что из пяти девчонок
В строю она одна.

Букет к себе прижав,
Девчонка жизни рада,
А позади беда
сгоревших городов.
Сияют на груди
Высокие награды.
Ах, белая сирень,
Созвездия цветов!

Как близким рассказать,
Как девочки погибли,
Их было ровно пять,
Жива она одна...
И по земле чужой
разбросаны могилы,
И матерям она
Отдаст их ордена.

Ах, белая сирень,
Прижалась к гимнастёрке,
Сегодня, в День Победы,
Ликует вся страна.
И бабушка смеётся
На старом снимке звонко,
И в храмах поминают
Героев имена.

На снимке пожелтевшем
Красавица смеётся,
Последний день войны,
В руках её букет,
Ах, белая сирень,
Как звонко сердце бьётся,
Последний белый танец
Военных долгих лет!

http://australianlampada.com/article/semia/semia_4891.html



Мы - защитники родины
--------------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/12/10/986

Припев:

Ну и что же, что женщины.
Мы - защитники родины.
Переводчики, снайперы,
И радистки в ночи.
Нас ведь так же калечило,
Ну и что же, что женщины.
Мы - защитники родины,
Коль война в дверь стучит...


Медсестра в медсанбате,
Шепчет: "Помни о маме".
Кровь на белом халате,
А мальчишка в огне.
Нет нарядного платья,
Мальчик жив ради мамы...
Ей невестою стать бы,
А она на войне.

Военврач Иванова
Царь и Бог для мальчишек.
Генерал с полуслова
Подчиняется ей.
После страшных ранений
Не видать ей детишек,
И мальчишки в погонах
Ей заменят детей.


Наш кинолог Наташа
День и ночь у вольера.
Ведь собаке Алине
Уж пора бы родить.
Только девочки наши
Подорвутся на мине,
Не родятся щенята,
И девчонке не жить...

Невозможно всех вспомнть,
И забыть невозможно,
То, что лётчицы наши
Не щадили врага.
А зенитчица Нюша,
Миномётчица Саша,
Санинструктор Дуняша
Будут с нами всегда.



Наш завод оборонный,
Позабыл про усталость.
Сотни женщин голодных
Никуда не спешат.
А от хлеба в кармане
Лишь горбушка осталась.
Но припрятала мама
Пайку для малыша.


Партизанку - девчонку
На рассвете убили.
Её мама рыдала,
Как ей всё пережить?
Ну скажите, потомки,
Разве этого мало,
Чтобы всем нам сегодня
Память женщин почтить?


Припев:

Ну и что же, что женщины.
Мы - защитники родины.
Переводчики, снайперы,
И радистки в ночи.
Нас ведь так же калечило,
Ну и что же, что женщины.
Мы - защитники родины,
Коль война в дверь стучит...

http://australianlampada.com/article/semia/semia_4891.html


   
Кукушка
------------------------------------
http://www.stihi.ru/2008/03/22/3335

Ольга Мальцева-Арзиани

       Памяти отца.

Брату был всего один год,
А отца на войну призвали.
Он уехал на финский фронт,
И осталась семья в печали...

Молодой, четверть века всего,
Инженер с голубыми глазами.
Проводила жена его,
Оросив новый китель слезами.

Предвоенная тишина
Чью - то бдительность притупила.
А в Карелии шла война...
Боже мой, как давно это было!

Вот отец, маскхалат надев,
Пробирается на опушку.
А на дереве вдалеке
Притаился снайпер - кукушка.

Финн сидел уже час или два,
Выжидая это мгновение,
Вспоминаю отца слова :
"Это был мой второй день рождения!"

Он почувствовал, в снег упал -
Не окрасилась кровью опушка.
Вот когда наш отец узнал,
Что такое охотник - кукушка.

Через много пронзительных лет
Я на свет сквозь все войны явилась!
Брат мой помнит войну. А я - нет...
Просто мама о папе молилась.
====================================


Русь
------------------------------------
http://www.stihi.ru/2008/01/22/47

Ольга Мальцева-Арзиани

Черным бархатом выстланы ночи,
Бриллианты висят в тишине.
Филин где-то в чащобе хохочет,
Или это привиделось мне?

Повезло мне в России родиться,
Хоть весь мир на ладони лежит.
Черный бархат ночей мне снится
И по-русски со мной говорит.

Где-то там-Средиземное море,
Где-то там - Колизей, Ватикан.
Баснословно красивые горы-
Я объездила много стран.

А в России - леса и дали,
А в России - такой простор!
Синь морей покорит едва ли
Глубину наших дивных озер.

Ночи выстланы бархатом черным,
И зависла луна в вышине.
Любим Родину мы непокорно!
Или это привиделось мне?
=================================


КРЕСТНЫЙ ХОД НА СЕЛИГЕРЕ...
-------------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/06/28/4018

Ой, Россия моя необъятная,
Как же хочется вмиг всё объять!
В Пустынь Нилову как же приятно мне
Свои помыслы вновь возвращать...

Селигер свои воды так ласково
Подвигает тихонько ко мне.
И любовью России заласкана,
Я стою у воды, как во сне...

Тихо ночь на меня опускается,
Завтра исповедь, слёзы ручьём...
Как же мне пред Тобою раскаяться,
Мой Господь, что не так мы живём...

Монастырские храмы приветливо
Ожидают на праздник народ,
А наутро торжественно, медленно
Мы вольёмся душой в Крестный Ход.

Ой, Россия, страна для подвижников,
Необъятна, мудра и сильна...
Верю в то, что когда то увижу я,
Как на службе стоит вся страна...

Селигер, праздник Нилушки русского,
И стекается русский народ...
И по дамбе над озером узенькой
Мы с молитвой шагаем вперёд...

Слышен звон золотой колокольный,
Сердце мечется - тесно в груди.
Средь лесов и озёр на приволье
Монастырь днём и ночью не спит...

Здесь идёт монастырская служба
О России, о каждом из нас.
Крестный ход очень каждому нужен.
Не потом. Не затем. А СЕЙЧАС!!!

Ой, Россия моя необъятная,
Как же хочется вмиг всё объять!
В Пустынь Нилову как же приятно мне
Свои помыслы вновь возвращать...
====================================


Люблю тебя, загадочная Русь!
------------------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/02/13/622

Москва, Москва...Привычная, родная.
А мне бы в глушь умчаться поскорей.
Москвичка я, а всё ж земля тверская
Становится всё ближе и милей.

Здесь синь озёр и тишина лесная,
Здесь слышу древний звон колоколов.
Россия - непокорная такая,
Чтоб описать, не нахожу я слов...

Здесь старикам порою не до смеха.
Здесь есть кому утешить и простить.
Тверская глушь. Моей ты жизни - веха.
А Селигер - связующая нить.

Здесь Крестный ход идёт по деревенькам,
Здесь Нилу почесть люди отдают.
Живут они неспешно, помаленьку.
Среди чащоб лесных найдя приют.

В Берново где-то Пушкинские тропы.
В Торжке извечно ждут Борис и Глеб.
И в глушь я направляю свои стопы,
Вкусить чтоб свежевыпеченный хлеб.

Не ропщут здесь, не стонут и не плачут.
В любой здесь дом войти не побоюсь.
Накормят и напоят. Как иначе?
Люблю тебя, загадочная Русь!
http://www.stihi.ru/2010/01/23/5188
=====================================


МЕЧТЫ О РОДИНЕ ДАЛЁКОЙ.
=======================
http://www.stihi.ru/2010/12/14/1362

По всему свету разбросаны выходцы из России. Многие из них мне знакомы лично. Всем тем, кто навсегда оторван от родины, посвящается...


Мечты о Родине далекой,
Где ждет знакомый с детства двор,
Порой бывает одиноко:
Россия в сердце до сих пор.

Давным – давно родными стали
Чужой простор, чужая речь.
И все ж душа не перестала
Тоску по Родине беречь.

В мечтах – далекая Россия,
Где ивы плачут над водой,
И где закаты так красивы,
Что снова хочется домой.

Монастыри, леса, деревни,
Порой убого – бедный вид.
Но мы гордимся Русью древней,
Душа на Родину спешит.

Коль не к родным – так к их могилам,
Чтоб поклониться, боль унять
О Родине, России милой.
И... горсть земли с собою взять.

       7.10.2003.

Поэт Юрий Шмидт предложил мне дополнить стихотворение
написанными им словами. Мне очень понравилось сочетание наших
слов, получилась чудесная песня, которую я с удовольствием
предлагаю Вашему вниманию:
Ольга Мальцева-Арзиани,
Юрий Шмидт
----------------------
Мечты о Родине далекой,
Где ждет знакомый с детства двор,
Порой бывает одиноко:
Россия в сердце до сих пор.
 
Давным - давно родными стали
Чужой простор, чужая речь.
И все ж душа не перестала
Тоску по Родине беречь.

Припев:

Уголок России,
Сердцу милый дом.
Солнце в небе синем,
Вишня за окном.
Снежная дорога,
Белая метель,
Прямо у порога
Вековая ель.


В мечтах - далекая Россия,
Где ивы плачут над водой,
И где закаты так красивы,
Что снова хочется домой.

Монастыри, леса, деревни,
Порой убого - бедный вид.
Но мы гордимся Русью древней,
Душа на Родину спешит.

Припев:

Уголок России-
Чистая река.
Сказочно красивы
В небе облака.
Как снежок последний,
Тает утром сон.
Ярким звуком меди-
Колокольный звон

И где б сегодня не носило
По дальним странам, полюсам,
Есть уголок в родной России,
Где все мы  верим  в чудеса.

Где ждут с тревогой и надеждой,
Когда вернемся мы домой.
Родных своих обнимем нежно,
И обретет душа покой.

Припев:

Уголок России-
Цветом серебра
Чуть заметный иней
На траве с утра.
Спелая пшеница.
Яблоневый сад.
Старикам не спится-
*  *  *
====================


Моросит...
------------------
http://www.stihi.ru/2008/01/23/1535

Ольга Мальцева-Арзиани

Дождь не идет и не струится,
Он просто в воздухе висит.
И русский лишь не убоится
Сказать весомо: "Моросит..."

Как наш язык богат и значим,
Как много в нем великих слов!
Придумали их не иначе
Надежда, Вера и Любовь.

Надежда русских вдохновляла
На подвиг ратный-гнать врага.
Любовь к Отчизне призывала
К родным вернуться берегам.

И, причастившись, с Верой в Бога
Шел в бой великий наш солдат.
И хоть далек был путь-дорога,
Но возвращался он назад.

Пусть на щите, но возвращался,
Над ним воздвигнут был курган.
А сын его все так же мчался
К далеким вражьим берегам.

На Русь Вы лучше не ходите,
Русь охраняет Божья Мать.
И как урок Вы затвердите-
"Не покорить Русь, не объять!"

Прошли века, и солнца лучик
Сквозь тучи снова заблестит.
И слово "непогодь" научит
Не лезть туда, где "моросит"!
==================================



Твори Молитву Старцев Оптинских...
-------------------------------------
http://www.stihi.ru/2008/02/04/3452

Ольга Мальцева-Арзиани

Твори молитву Старцев Оптинских,
Душой ко Господу стремись.
Чтоб было больше дней безоблачных,
Ты пред иконами молись.

Молись, чтоб встретить со спокойствием
Все то, что ждет нас впереди,
Молись, чтобы твоею волею
Господь всегда руководил.

Молись, чтоб в каждом твоем помысле
Господь присутствовал всегда.
Твори молитву Старцев Оптинских,
И обойдет... твой дом... беда!

       10.07.2003.

Молитва
последних Оптинских старцев
Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день.
Дай мне всецело предаться воле Твоей Святой.
Во всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня.
Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все Твоя Святая воля.
Во всех моих словах и делах руководи моими мыслями и чувствами.
Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою.
Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.
Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня.
Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.
Аминь.



Дом в деревне
--------------------------------------
http://www.stihi.ru/2008/12/11/365

Ольга Мальцева-Арзиани

Десять лет назад мы по случаю купили дом в Тверской области. А дома там добротные, рубленые на века...Умирают хозяева, а вдовы распродают дома, уезжают жить к детям...
Но после прочтения мною этого стихотворения женщина, собиравшаяся уехать из деревни, расплакалась...и жила ещё долго!
( Уже два года, как Раба Божия Нина преставилась ко Господу...)


Дом в деревне.

Дом в деревне...Год за годом
Приезжала ты сюда.
Ни метель, ни непогода
Не мешали никогда.

Без защиты ты осталась
Безутешною вдовой.
И сегодня показалось:
Не вернёшься ты в дом свой.

Ну и как же? Снег, метели
Заметут твой дом родной?
Вместе с домом Вы сЕдели,
Он как будто бы живой.

Отдохни, почувствуй волю,
Сделай все свои дела.
Отзовется светлой болью
Дом, в котором ты росла.

И, быть может, вновь приедешь:
Дом всё стерпит, всё простит.
Ты теплом его согреешь,
А пока он тихо спит.

Помолись, доверься Богу.
Мы не знаем, что нас ждёт.
Может быть, тебя дорога
Вновь в деревню приведёт!
=============================


Это Русское Чуть-Чуть...
---------------------------------
http://www.stihi.ru/2008/02/06/1489

Ольга Мальцева-Арзиани
 
Это русское «Чуть – чуть»:
Мы себя не пожалеем,
Беды все преодолеем,
Среди скал проложим путь.

Милый мой, еще чуть - чуть
Потерпи, взваливши ношу.
Мой любимый, мой хороший,
О всех горестях забудь.

Нет дороги? Ну и что же?
Ведь семья всего дороже.
Через топь и буреломы
Мы проложим путь до дома.

Будем мы свой воз тянуть.
Тяжело? Еще чуть – чуть!
Если встанем – вмиг устанем.
Нет, шагать не перестанем.

Мы всегда друг другу рады.
Ты – мой друг, моя отрада.
Напрягись еще чуть – чуть
Впереди уж новый путь.

Вновь заботы, вновь тревоги.
Нет у нас другой дороги.
Нам нельзя остановиться,
День и ночь надо молиться,

Господа благодарить,
Что нам дал в согласьи жить.
Богом освящен наш путь.
Коль грустим, то лишь чуть – чуть.
=====================================



Святая Русь
----------------------
http://www.stihi.ru/2008/01/28/1648

Ольга Мальцева-Арзиани

Святая Русь, к тебе душой стремлюсь!
Где б ни была, по – русски я молюсь.
Где б ни была – Россия впереди.
Пусть здесь светло, а там идут дожди.

Я, уезжая, о тебе молюсь.
Я на чужбине русской остаюсь.
Тобой всегда и всюду я горжусь –
Святая Русь, Святая Русь.

И пусть опять стеной стоят дожди,
Меня назад, моя Россия, жди.
К твоим лесам, к полям твоим вернусь
Святая Русь, Святая Русь.

       7.10.2003.
       Болгария
============================================



 Рыжее Солнышко на Лунной дороге к Счастью
------------------------------------------------
http://www.stihi.ru/2008/02/05/2895

Ольга Мальцева-Арзиани

       Рождество...Святки...Крещение...Сретение, Великий пост...
Когда, как не сейчас, необходимо задуматься над тем, что можно успеть сделать что-то доброе, кому-то помочь, кого-то приласкать!

Перед Вами - правдивая история. Если Вы найдете
минуту и дочитаете ее до конца, то не пожалеете...

http://www.unification.net.au/articles/read/462
(публикация рассказа в Австралии)

РЫЖЕЕ СОЛНЫШКО НА ЛУННОЙ ДОРОГЕ К СЧАСТЬЮ.

       Мальчик был не только огненно-рыжим, но еще и болезненным, беспомощным комочком, увитым в белоснежное кружево с голубым бантом поверх всего орущего великолепия, вложенного в руки ошарашенного сорокалетнего агронома, высокого, красивого, черноволосого и черноглазого, мужа баснословно яркой и изящной, черноволосой и черноглазой, как и он, учительницы музыки, тридцати шести лет от роду, безжалостно названной сонным доктором «позднородящей».
       И впрямь, и замуж она вышла уже после окончания музыкального училища и консерватории, и мужа любила так пламенно и нежно, что безропотно поехала за ним «на край света», оставив опечаленных родителей в столице, в большой сталинской профессорской квартире. Ни слава музыканта, ни карьера ее не интересовали с того мгновения, как она увидела его, брата своей сокурсницы и подруги, приехавшего погостить из «глубинки». Детей долго не было, всю нерастраченную нежность она отдавала своим ученикам, и они отвечали ей взаимностью, выигрывали какие-то призы на каких-то конкурсах, а муж тем временем бежал домой с охапками весенних полевых цветов, осенних листьев, веток калины с яркими кистями ягод. Зимой он приносил еловую веточку с шишками, баловал, чем мог. Начальство выхлопотало рояль для школы. Что там ни говорите, а она была здесь счастлива! О детях в доме не говорили, родители тоже свыклись с мыслью, что внуков им не дождаться. И вдруг это рыжее чудо, слабенькое, худенькое, просто никакое. И почему рыжее? Господи, да какая разница! Может быть кто – то из предков был рыжим, так бывает. Рос Ванечка трудно, переболел всеми возможными и невозможными болезнями, все болячки приставали к нему. А мама кружилась вокруг, не роптала, пела песни, сочиняла колыбельные, радовалась своему счастью. Прибегали ученики, кто пол помоет, кто молочка принесет, кто банкой малинового варенья угостит. Незаметно выправился Ванечка, превратился в доброго, сияющего улыбкой мальчугана, и все вокруг звали его ласково «Солнышко» даже не из-за пламенной роскошной рыжей шевелюры, а за светящийся радостью характер. Исполнилось ему уже десять лет, с науками, несмотря на все старания родителей, не очень он ладил, но в школе его так любили, что тянули до четверок изо всех сил и радовались его успехам вместе с ним.
       Не только весь он сиял веснушками, но даже светло – зеленые зрачки его глаз были покрыты коричневыми пятнышками, вот такое замечательное Рыжее Солнышко подрастало в доброй и любящей семье агронома.
       Дружили они с семьей врача, всегда и во всем помогали друг другу, построили даже дом на две семьи, общие праздники, общие будни скрепили эту дружбу.
       Однажды доктора вызвали к больному в другой район. Приехал из поездки наш врач мрачнее тучи, крепился где – то с неделю, а потом собрал всех взрослых: свою жену, агронома с женой – и начал рассказывать о том, что же произошло в той дальней деревне. Хозяин дома, тщедушный рыжий мужичонка, провалился под лед и метался в горячке, жена его, беременная рыжая баба, не успевала вытирать сопли выводку таких же рыжих ребятишек, которые вертелись под ногами, верещали, поскуливали и повизгивали. И среди всего этого гвалта и шума за столом склонился над книгой мальчик лет десяти, красивый, спокойный, черноволосый и черноглазый. Точная копия…жены агронома.
       Повисла гробовая тишина. Это потом уже доктор отпаивал корвалолом и валерианкой свою жену, рыдающую и пытающуюся успокоить окаменевшую подругу. А пока никто не мог вымолвить ни слова. А доктор все говорил, повествуя о том, что больного он отправил в город в больницу, а у мальчика узнал, что зовут его Ванька, и что родился он в тот самый день, что и наш Ванечка, в том же роддоме в городе. А мать мальчика добавила, что муженек ее на всякий случай пару раз по спине палкой огрел, потому что мальчишечка невесть в кого черненьким уродился. А еще она пока беременная Ванькой была, пыталась от него избавиться: и баню топила пожарче, и таблетки по наущению соседки пила, думала не выживет. До срока родила, а он здоровеньким и умненьким уродился. Его отец сразу невзлюбил. Старшие детишки тоже клевали черноволосого братишку, как белую ворону в стае. Но Ванька рос сам по себе, полюбил младшую сестричку Сонечку, отлично учился и с ней занимался, ходил в гости к полюбившей его бездетной одинокой библиотекарше, успевал помочь по дому и очень много читал. А что еще странно, учитель музыки говорил об абсолютном слухе, занимался с Ванькой по вечерам и души в нем не чаял.
       Первым очнулся агроном, схватил в охапку не выходящую из ступора жену, позвал доктора и помчался на газике своем в ту дальнюю деревню. Вбежали они в дом и застыли у порога. Навстречу им, ведя за руку маленькую рыжеволосую девочку, как две капли воды похожую на их Ванечку, вышел худенький мальчик, черноволосый и черноглазый.
       Наконец пришла в себя жена агронома, заплакала, закричала, стала поочередно прижимать к себе то ничего не понимающего Ваньку, то маленькую Сонечку. Они пытались вырваться из ее объятий, но доктор и агроном окружили их полукругом и от волнения не могли произнести ни слова. Доктор не выдержал и заплакал, у агронома дрожали губы. На шум из дома вышла мать семейства.
       Вначале и она не могла ничего понять, но когда вышли в сад, на свет, она, наконец, увидела людей, которых нежданно – негаданно привел с собой доктор. Увидела… замерла, обмерла и закричала, как раненый зверь: «Не отдам!!!».
       На крики сбежались соседи, поохали, попричитали, отправили детей с глаз долой и начали суд судить. Рыжеволосая мать немного успокоилась и вспомнила, что родила под утро, перед окончанием смены того самого сонного ворчливого акушера, который кричал на нее за то, что травила дите и оно до срока, в его дежурство, появилось на свет, было ей очень худо, сказал он еще, что родился мальчик, но она и не глянула на ребенка.
 А черноволосой маме, «позднородящей», пришлось делать кесарево. И ребеночка, рыжий родной комочек, показали ей лишь на следующее утро. И сразу забрали мать с ребенком домой, где друг – доктор обещал и уход, и заботу.
       Рыжеволосая мать, пролежав в роддоме пару дней, вернулась к своему многочисленному семейству, где было уже четверо детей, сейчас вместе с Ванькой – шесть, и ждет без особой радости седьмого. До нее дошло наконец, что у этих людей по – видимому растет ее мальчишка, от которого она в свое время пыталась избавиться всеми доступными способами, но он упорно появился на свет… и теперь надо решать, что же делать дальше.
       Доктор суетился, убеждал хозяйку, что в семье агронома Ваньке будет распрекрасно, а вот Ванечка, такой слабенький, не должен покидать свою первую семью, лучше будет он постоянно навещать своих близких, приезжать к ним по первому зову.
       Мать семейства ничего не могла решить, а доктор говорил, что кормилец ее в больнице, здоровье слабое, что у нее вот – вот еще ребеночек будет, зачем ей сейчас заботы с непривыкшим к ней, к ее шумному дому, мальчиком, который все эти годы был единственным любимым ребенком в семье.
       Односельчане тоже советовали матери оставить слабенького Ванечку в приемной семье, да и не пришедшегося ко двору «белого вороненка» Ваньку следовало бы отпустить по добру- по здорову в его родное гнездо.
       Неожиданно появился Ванька. Он все слышал. Все замерли. Огромные черные глаза на бледном лице ребенка наполнились слезами. Дрожащим голосом он сказал, что не может уйти отсюда, так как Сонечка пропадет без него, и матери будет трудно без его помощи с маленьким справиться. Завыла белугой неродная мать, онемели односельчане.
       Доктор начал уговаривать Ваньку хотя бы посмотреть отчий дом. Ванька глянул своими грустными глазами на невесть откуда взявшуюся так похожую на него женщину и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, можно ли и Сонечка пойдет с ним в гости. Получив от первой матери согласие, он пошел собираться в дорогу. Договорились, что дети проведут в новой семье три дня, подготовят Ванечку к вести о том, что у него есть теперь и другие родственники, и привезут его познакомиться с ними. А там видно будет.
       Бледный, болезненный Ванечка возился в саду с дочкой доктора, они радостно смеялись, сентябрьское, уже нежаркое солнышко золотило яблоки на ветвях старых яблонь, сливы радовали глаз фиолетовыми, как Наташкины глаза, плодами, черный щенок неизвестной породы задремал на солнышке прямо на дорожке, дети старались не разбудить его.
       Старая трехцветная кошка развалилась на теплом шифере, жена доктора варила обед и утирала слезы, не зная, с какими известиями вернутся ее близкие. Тревожно было на душе, а главное, никто и ничем не мог тут помочь. Десять лет эти семьи жили, не подозревая друг о друге, растили детей, радовались жизни, преодолевали беды. И вдруг оказалось, что эта самая жизнь сыграла с ними злую шутку. Все, что казалось белым, стало черным. Как жить дальше, что делать, не знал никто.
       Было нестерпимо жаль Ванечку. Ну как, Господи, как сказать ему, что его замечательная, самая лучшая на свете мама – вовсе не мама ему? Как объявить, что отец, самый умный, серьезный, вдумчивый, никогда не увиливающий от ответа на самые трудные Ванечкины вопросы, уже и не отец ему, а неизвестно кто?
       Услышав шум приближающегося автомобиля, к воротам бросились и дети, и жена доктора. Ванечка неожиданно почувствовал тревогу, повисшую в воздухе, и бросился навстречу матери, не заметив вначале, что в машине находятся двое незнакомых детей.
       Ванька, грустный и нежный, пару часов назад переживший трагедию, вдруг попросил отца ничего пока не рассказывать Ванечке, пусть хоть одну ночь еще побудет в счастливом неведении. Отец оценил обстановку и неправдоподобно громким, веселым голосом объявил, что привез маленьких гостей, которые поживут у них несколько дней.
       Ванечка весь вечер пристально смотрел и на кажущегося ему знакомым грустного мальчика, и на рыженькую девчушку, льнувшую к своему темноволосому братику.
       После ужина Ванечка стал изображать «взрослого хозяина дома» и показал детям семейный альбом, как это делала мама, когда приезжали к ним родственники или друзья. И тут маленькая Сонечка, увидев детскую фотографию жены агронома, радостно воскликнула: «Ой, Ванька, а ты как оказался у них в альбоме?».
       Ванечка взглянул на побелевшую вмиг маму, на горестное лицо маленького гостя и побежал наверх, в свою комнату.
       Мать и отец, набравшись мужества, оставили детей под присмотром доктора и поднялись наверх. О чем и как они говорили, можно только догадываться, под утро лишь все они забылись в коротком сне, а проснулись бодрыми и счастливыми, хотя и с опухшими от слез глазами.
       Ванечка, наше Рыжее Солнышко, весь сиял и светился радостью, обнял Ваньку и Сонечку и сказал, что всегда мечтал о братьях и сестрах.
       Три дня пролетели как один миг. Слезы односельчан при виде разросшегося семейства, походы по магазинам, покупки гостинцев для новой родни, знакомство с друзьями Ванечки…
       Наступил день отъезда. Отец нервничал, докторша напекла целую корзину пирогов, Наташенька, дочь доктора, целовала маленькую Сонечку, собрала свои лучшие игрушки и книжки, платья, нарвала букет ярких кленовых листьев, пурпурно – алых, желтых, зеленых – для Сониной мамы. Доктор передал лекарства для отца, суета, поцелуи, заплаканные глаза мамы.
       Наконец тронулись в путь. Знакомый дом встретил их амбарным замком. Отец все еще был в больнице, у матери от пережитого начались преждевременные роды, детишек разобрали родственники. Переночевали в опустевшем враз доме, оставили гостинцы, запас воды и дров, записку, что поживут до лучших времен все вместе в новой семье.
       Наступил октябрь. Из Москвы, узнав о пополнении семейства, приехали родители жены агронома.
       Ванька оттаял, Сонечка не отходила от бабушки с дедушкой, Ванечка лучезарно улыбался и старался успеть повсюду. Уже две недели не было вестей от Сонечкиной мамы, и агроном, взяв обоих мальчиков, поехал в город. Ваньку теперь величали Иваном, Иванушкой, чем он несказанно гордился. Даже Сонечка постепенно отвыкала от грубого имени и звала его Ванюшкой.
       В городе узнали, что отец многочисленного семейства запил, ребеночек у них родился мертвым, и что они во всех грехах обвиняют новоявленных родственничков.
       Ехать в деревню, не посоветовавшись с близкими, агроном не отважился и вернулся с мальчиками домой, где сразу стало как –то зябко и тревожно в предчувствии беды. И беда пришла в виде беленького листочка бумаги – повестки в суд.
       Ванечка никогда не отличался крепким здоровьем, а тут совсем занемог. Брат проводил около его постели каждую свободную минуту, объяснял пройденное в школе, рассказывал об успехах Сонечки в детском саду. Прибегала Наташа, но Ванечка тихо улыбался, ни на что не жаловался, но все вокруг чувствовали, что Ванечкино Солнышко угасает. Он даже думать не хотел о том, что ему придется ехать в другую семью, что его мама, которая ночи напролет снова сидит у его постели, как в далеком детстве, будет далеко, что пьяный рыжий дядька, часто лупцевавший неприглянувшегося ему Ваньку, будет бить и его, если попадется он под горячую руку.
       Отец пытался поддержать маму, но и сам нервничал в ожидании суда.
       За десять лет сонный акушер превратился в заместителя главного врача роддома, твердил, что вину еще надо доказать, но когда увидел обе семьи и мальчиков, сник, стал каяться и просить у них прощения.
       За давностью лет приговор суда суровым не был, да никто и не жаждал крови. А вот судьба мальчиков решена была одним росчерком пера: обменяться детьми и точка!
       Ванечку, цепляющегося за родную, любимую, рыдающую маму, безжалостно оторвал от нее чужой ему отец, за что два доктора, бывший акушер и друг семьи, чуть не прибили его прямо в зале суда. Такого процесса городок еще не знавал! Переживали все. Акушер, по вине которого произошла эта трагедия, не находил себе места, вспоминая, как бился в конвульсиях рыжеволосый маленький страдалец, отрываемый от любимой матери. Город плакал.
       Черноглазый Иванушка тосковал без брата и Сонечки. Мама превратилась в комок нервов. Бабушка и дедушка непрестанно молились. Отец, добрый и спокойный, каждый вечер приходил в подавленном настроении, прижимал к себе горестно нового сына, ласкал подобранного другим Ванечкой щенка и шел наверх, отказавшись от ужина. Несколько раз они навещали мальчика, терзая душу и ему, и себе, нарываясь на суровый взгляд многодетного отца, раскладывая на столе гостинцы. Черноволосый Ванюшка всегда был рад встрече с близкими, но у него была уже другая жизнь, хотя он пока еще никак не обращался к новым родителям, соблюдая дистанцию.. Но и первую маму перестал звать мамой, не хотел обидеть новых родителей. Он потихоньку сжигал за собой мосты, лишь Сонечка и брат держали его у порога.
       Однажды ночью Иван исчез. До утра бегали родители и семья врача, искали его повсюду, но найти не смогли. Под утро он появился сам. Сказал, что заблудился в лесу.
       Наступил ноябрь. Мама чахла. Ваня закончил первую четверть в новой школе отлично. Каждый вечер он играл что – нибудь грустное на фортепьяно, старая кошка зябко ежилась у горячей печки, щенок смирно лежал у ног отца.
       Начались осенние каникулы. В ту ночь так ярко светила луна в окно их спальни, что родители не могли заснуть. Мама тихо плакала о Ванечке, отец утешал ее, впереди был еще Верховный Суд. Две деревни собрали подписи под прошением вернуть Ванечку в его первую семью. Учителя обеих школ, врачи писали о психологической травме, нанесенной ребенку. Надежда была. Надежда умирает последней.
       В душевном порыве мама бросилась на колени перед иконой Богоматери. Нет, советский учитель музыки не знала молитв, не учили ее этому. Но стала она молиться Божией Матери, прося коленопреклоненно защитить ее и ее детей.
       Муж не мешал ей молиться. Он смотрел и смотрел на яркую луну, на широкую лунную дорожку, ведущую к лесу, и думал о своем бедном рыжем мальчике, любимом, добром, заброшенном в чужую далекую деревню, где есть у него только Сонечка да еще горькие слезы на подушке и светлые сны о родном доме, где ждет его милая мамочка, и нет ему счастья без этого дома.
       И вдруг он увидел вначале смутную тень на краю леса, а потом и всю до боли родную фигурку, крадущуюся от чащобы к дому. И стало понятно, куда исчезал той ночью черноволосый Иван, конечно же это он показал своему неприспособленному к суровой жизни рыжеволосому братишке дорогу напрямик, через лес, к родному дому, туда, где поселились без него грусть и тоска. Рыжее Солнышко шло и шло по Лунной дороге к Счастью. И счастье было рядом.
       Верховный Суд, учитывая необычайные обстоятельства данного дела и принимая во внимание ходатайства граждан, психологические характеристики врачей и педагогов, исходя из интересов несовершеннолетнего Ивана Александровича Евстигнеева, именовавшегося ранее Иваном Алексеевичем Сергеевым, постановил вернуть его в приемную семью, назначив опекуном агронома Алексея Ивановича Сергеева и его супругу, учителя музыки, Веру Михайловну Сергееву.
       Эту историю рассказала мне Сонечка - рыжеволосая жена черноглазого Ивана.

=======
Мишенька и Сашенька.
------------------------

 Рассказ из жизни сирот

http://www.stihi.ru/2010/01/23/9208

Ольга Мальцева-Арзиани
 
Миша больше не плакал.
Почти год слёз под одеялом, чтобы никто не слышал и не жалел, приучил его к мысли, что он попал сюда навсегда.
Пятилетнего мальчика, беленького, пухленького медвежонка с яркими голубыми глазками, любимого ангелочка мамочки, привезли в этот дом 10 месяцев тому назад совершенно неожиданно. Он не мог ничего понять и плакал, плакал, плакал...
Ему не сказали, что его лучшая в мире мамочка погибла в автокатастрофе. Папа с ними не жил. Миша слышал, как мама, разговаривая со своей подругой, сказала, что у папы своя семья...А кто же тогда они с мамочкой? Он побоялся в тот день спросить об этом у мамы. Но с тех пор эта мысль не давала ему покоя. Когда мама поехала с папой на машине покупать подарки к Новому году, да ещё и самую пушистую ёлочку пообещали привезти, Миша очень обрадовался и остался с соседской бабушкой Лидой с преогромным удовольствием. Это потом уже приехали какие-то люди, бабушка Лида побелела, пила свои капли, держалась за сердце, вытирала слёзы рукавом байкового халата, но так ничего и не сказала Мишеньке. Гладила его по головке, варила кашу, ждала какую-то "опеку", которая оказалась весёлой молодой девушкой в форме, почти как у лётчика. Форма и девушка Мише понравились.
Девушка сказала ему, что будет теперь Мишенька жить в большом, очень красивом доме вместе с другими детками. Миша уже ходил в детский сад, поэтому с удовольствием согласился поехать туда с этой замечательной девушкой.
Конечно, он волновался, как же его найдёт мамочка в новом детском садике. Но девушка его успокоила, сказав, что адрес останется у бабушки Лиды, и родные обязательно найдут Мишу.
Вот только язык не повернулся сказать Мишутке, что родных-то у него и не осталось.
В машину, в которой ехали за подарками папа и мама, врезался грузовик с пьяным водителем. Шансов выжить у родителей Миши не было...
Вначале Миша очень ждал маму. Он постоянно спрашивал у воспитателей, когда же она за ним придёт. Воспитатели были добрые, ласковые. Они отводили глаза и обещали, что мама вернётся.
Но вот вчера привезли маленькую девочку, Сашеньку. Она очень плакала и просилась к маме. Миша подошёл к ней и неожиданно для себя погладил малышку по головке, пожалел, посочувствовал. И понял, что его мама никогда не придёт за ним. НИКОГДА!
Иногда заходила бабушка Лида, приносила ему любимый пирог с яблоками. Навещала и мамина подруга, тётя Наташа, которая пироги печь не умела, зато покупала сладости для всей группы. В первые месяцы Миша спрашивал их о маме. Но они начинали спешить домой, бормотали что-то непонятное и старались отвести свой взгляд.
Постепенно Миша понял, что спрашивать не надо.
Маму он не забывал. Каждый вечер, ложась спать, мальчик вспоминал, как они счастливо жили. То вспомнится горка, с которой он мчался на санках, а мамочка внизу его ждала и радостно смеялась. То мысли возвращали в их уютную квартиру, где пахло яблоками и вишнёвым вареньем, где мамочка пекла его любимые блинчики.
Ему очень хотелось домой. Запах яблок, которые детям давали на полдник, всегда возвращал его в то детство, где была мама.
Сашенька быстро привыкла к жизни в приюте. Ей было всего три годика, она забыла и свой дом, и вечно пьяную маму, которую лишили родительских прав. Для неё именно здесь началась настоящая жизнь, в этом приюте, где она больше не голодала, впервые увидела бананы и хотела вначале сгрызть это непонятное лакомство вместе с кожурой. Благо Миша увидел и показал, как надо чистить бананы. Сашенька с первого дня привязалась к Мише и всегда искала его глазами, когда младшая и старшая группа оказывались рядом во время прогулки или игр. И Миша теперь старался припасти для Сашеньки конфету или мандаринку.
А уж когда бабушка Лида приносила из своего сада целую сумку яблок для детишек, Миша выбирал для Сашули самое красивое красное яблочко и радовался, видя её улыбку.Он вспомнил, что всегда просил у мамочки братика или сестрёнку. Но она отнекивалась, говорила, что денег у них мало, поэтому не могут они себе малыша завести. Впрочем, сама поправляла себя и говорила, что заводят собак и кошек, а малышей Бог посылает.
И промелькнула мысль, что надо было ещё тогда Бога попросить, чтобы братика или сестрёнку послал. Не успел попросить. Не стало мамочки рядом.
А теперь рядом была Сашенька. И уже казалось Мише, что у неё такие же большие серые глаза, как у его мамочки. Хотя у мамы, наверное, глаза были голубыми, как у него. Но он уже не помнил точно, какие глаза были у мамы. Бабушка Лида принесла ему несколько маминых фотографий. Они были из прошлой жизни, а Миша уже жил совсем в других условиях. И если Сашенька радовалась каждому новому наряду, ведь дома она ходила в обносках, пьющая мать не заботилась о ней, и каждой игрушке, то для Миши и общая спальня, и еда по расписанию, и прогулки во дворе приюта вместе со всеми были в тягость.
Миша очень, очень хотел вернуться в свой дом. Его любили воспитатели, сочувствовали ему, понимали, что мальчику лучше бы было в семье. Увы, пока не находились ни усыновители, ни хотя бы опекуны...
Бабушка Лида хотела оформить опекунство, но не подходила по возрасту.
Подруга мамы Наташа была связана по рукам и ногам уходом за престарелыми родителями -инвалидами. Других близких людей у Миши не было.
Бездетным кандидатам в усыновители хотелось взять маленького ребёнка, а Миша уже был довольно большим, ему скоро должно было исполниться целых шесть лет.
Так и тянулись дни за днями...

Наступил золотой октябрь, особенно красивый в этом небольшом городе на севере России. Жёлтые, бурые, багряные и зелёные листья отражались в воде водоёма, лежали на дорожках в лесу, тихо падали на землю, остро пахли грибами.
Ирина шла по лесу, наслаждаясь солнечным осенним днём, шуршанием листьев под ногами, красотой водного пространства, видом островка, освещённого волшебным осенним негреющим солнышком. На этом острове чуть больше года назад назад муж поставил палатку, и они жили там целую неделю, наслаждаясь своим уединением, молодостью, любовью. Муж изо всех сил старался отвлечь её от мыслей о неудачной беременности, о потере ребёнка. Она уже знала, что больше не сможет иметь детей, но он утешал её, говорил, что будут они жить в любви и взаимопонимании и без детей, живут же другие бездетные пары, не отчаиваются. В конце концов можно взять себе маленькую девочку из детдома.
А пока они купались, жарили на костре шашлыки, загорали, пели песни, собирали грибы и бруснику. Был август. Скоро педсовет, скоро заканчивается отпуск, скоро ей, Ирине Павловне, завучу частной школы, выходить на работу.
Оставалось всего четыре месяца счастья с любимым мужем.
В сентябре она была безумно занята. Игорь всё понимал и даже помогал ей составить расписание, готовил, убирался в доме, кормил собаку и кошку, встречал её вечером с работы. Она никогда не спрашивала его о прошлой жизни. Даже когда он сам пытался ей что-то рассказать, она не хотела ничего слушать, говорила, что принимает всё, как есть. Перед венчанием они и исповедовались, и причастились, так что сожгли за собой все мосты.
В том году октябрь был дождливым. Ей было грустно по вечерам, когда муж задерживался с работы. Она гладила кошку, проверяла нескончаемые тетрадки и... мечтала о дочке. Она всё ещё не решалась напомнить Игорю о его предложении взять девочку из детского дома, но мысленно уже представляла, как они найдут свою любимую кроху, как заберут её домой, будут баловать, покупать игрушки, как эта удивительная девочка впервые назовёт её мамой.
В ноябре были каникулы, и они с Игорем съездили в Москву, посетили театры, музеи. Жили у старенькой тётушки Игоря, Татьяны Михайловны, учителе истории, которая с удовольствием показывала Ирочке и Игорю заветные уголки старой Москвы. Особенно Ирине понравился тихий и какой-то уютный Донской монастырь. Татьяна Михайловна рассказывала об истории монастыря, о храмах, она знала каждый памятник, каждую могилу. Здесь похоронены писатели и поэты П.Я.Чаадаев, В.Ф.Одоевский, В.И.Майков, историк В.О.Ключевский, а также князья Долгорукие, Оболенские, Трубецкие, Голицыны. Они долго бродили по кладбищу, поражаясь красоте надгробий и усыпальниц.
Ирина преподавала литературу в выпускном классе и решила обязательно привезти сюда своих учеников во время новогодних каникул.
А в конце декабря Игорь погиб. Вместе с ним в его машине погибла женщина, сотрудница в его офисе. Наверное, он подвозил её куда-то после работы в тот злополучный день. Заботу о погребении своих сотрудников взвалило на себя руководство фирмы. Игорь был похоронен рядом со своими родителями. А ту женщину похоронили недалеко от могилы Игоря.
Новогодние каникулы Ирина всё-таки провела на кладбище. Но не на кладбище Донского монастыря, а у могилы мужа. К той, второй могилке, никто не приходил. И Ирина как-то незаметно для себя стала заходить и туда, класть цветы.
Летом бывшие сослуживцы её Игоря поставили два памятника на кладбище. Чёрный - Игорю. И белый - той женщине.
И вот уже снова наступил октябрь и вдохнул в Ирину жизнь многоцветьем осеннего леса. Впервые после смерти мужа Ирина улыбалась, радовалась своей прогулке в лесу. И в тот момент она решила всё-таки взять себе девочку из детдома. В память о муже. Это ведь было его желание. Последнее желание.

День за днём Ирина собирала необходимые документы, ходила по инстанциям.
В конце декабря ей разрешили выбирать ребёнка. Вначале показывали снимки девочек.
Все они были очень красивые, в нарядных платьицах, но вот что-то Ирину останавливало. Хотелось ей найти девочку, похожую на Игоря. Но такой не находилось. И тогда посоветовала ей инспектор идти в приют и просто посмотреть на детишек.
Так Ирина и сделала. Зашла к директору, которая уже была предупреждена о приходе коллеги, овдовевшей в прошлом году и решившей взять девочку.
Они вместе вышли во двор, где гуляла малышня.
Сердце у Ирины колотилось так громко, что ей казалось, что все слышат его стук...
Она покрылась испариной и не могла вымолвить ни слова. Директор что-то говорила,
рассказывала о приюте и о детях, но Ирина ничего не понимала, хотя слышала её голос. В таком состоянии Ирина не могла заставить себя посмотреть на детей. Она ничего не понимала и не осознавала. Директор увидела, что женщине плохо, усадила её на скамейку и отправила воспитательницу за лекарством.
Ирина внезапно почувствовала капли воды на своих щеках и открыла глаза...
Падал снег. Над ней заботливо наклонились две женщины, показавшиеся ей знакомыми.
И вдруг детские холодные пальчики прикоснулись к её лицу и нежный голосок сквозь снежную кутерьму произнёс: "Не умирай, мамочка!"

Ирина с дочкой стояли у могилы Игоря. Майское солнышко уже вовсю пригревало. На могильном холмике цвели тюльпаны и нарциссы. И такие же тюльпаны и нарциссы цвели
на могилке неподалёку. Светло-зелёное марево покрывало кусты и берёзки, в воздухе распространялся запах распускающейся черёмухи в подвенечном наряде, трава была ослепительно зелёной, облака сияли снежной белизной.
Сашенька, а это была, конечно же, она, впервые пришла со своей любимой мамочкой на могилу отца.
Директор приюта предупреждала Ирину, что мать девочки - алкоголик. Но Ирина была непреклонна в своём решении взять именно Сашеньку.
Теперь Ирина набралась храбрости и рассказала дочери, что папа у них умер.
И привела малышку на кладбище.
Папа улыбался с фотографии и смотрел на них с нежностью и любовью. По крайней мере, им так казалось. Его дорогие девочки принесли ему цветы и рассказывали, какой долгой была зима, как они с Сашенькой нашлись, как они рады быть вместе.
Неожиданно Ирина увидела, что около той, другой могилы, находятся пожилая женщина и мальчик. Они стояли спиной к Ирине, но она заволновалась и подошла к ним.
Сашенька пошла вслед за своей мамочкой.
В тот день бабушка Лидия впервые привела Мишу на могилу матери. Невозможно было и дальше обманывать ребёнка. Она рассказала ему всю правду.
Они услышали шаги и увидели женщину с ребёнком.
И тут Сашенька бросилась к Мише, обняла его. И он её сразу же узнал...Когда девочку забрали из приюта, мальчик долго страдал, даже плакал. Как когда-то,  оказавшись в приюте. И теперь он увидел свою маленькую сестрёнку. И заплакал снова.
Он не стеснялся своих слёз. А Ирина была ошеломлена от этой встречи вдвойне.
Мальчик, как две капли воды похожий на её покойного мужа, плакал, обнимая её дочь...

Нарядная, красивая Ирина Павловна с неимоверным количеством цветов в руках стояла Первого сентября во дворе своей школы. Празднично одетые, немного серьёзные дети стояли рядом со своими классными руководителями. Взволнованные родители и учителя о чём-то разговаривали в ожидании торжественной линейки.
Наконец все собрались. Рядом с первоклассниками стояла с огромным букетом пёстрых осенних цветов Сашенька. Она была в белом платье, и белый бант ярко выделялся на её каштановых волосах.
И хотя она была ещё совсем маленькой и ей рано было идти в школу, но сегодня был и её праздник. Все эти цветы, эта музыка, эти улыбки принадлежали ей. Ведь её дорогая мамочка - учительница. А её любимый брат Мишенька - первоклассник!

Оставим же детей и их маму в школьном дворе, где рядом с ними уже стоят бабушка Лида со скромными астрами из своего сада, и тётя Наташа с целым пакетом сладостей.
Господь послал всё-таки Мишеньке сестру.

И счастливы теперь наши Мишенька и Сашенька, чудесные дети удивительно сильной и мужественной русской женщины-матери.
Сильной и смелой. И никто ведь не заметит сегодня слёзы в её глазах?
Впрочем, уже осень. Возможно, это капли начинающегося дождя застыли на её ресницах?
Не будем им мешать. Впереди так много слёз и радости, побед и поражений, счастья и бед...но глпвное, что они всегда будут всесте.
ВСЕГДА!


Яичко пасхальное.
-------------------------------------
 Рассказ
http://www.stihi.ru/2008/04/21/555

Ольга Мальцева-Арзиани

 1. ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
МОСКВА.1971г.

Как прекрасна Юность! Я работаю переводчиком в гостинице, жизнь просто удивительна, закончилась зима, в воздухе появился запах радости, состояние невесомости и постоянного желания полета .Усидеть на одном месте просто невозможно, хочется дышать весной, поймать ее ростки своими нежными руками, осчастливить прохожих своей улыбкой, подарить плачущему малышу солнечный зайчик, перепрыгнуть через ручеек, да и мало ли что хочется вытворить в это воскресное утро…
Прошла первая зима в тоске по безвременно ушедшему отцу, и мы с мамой начинаем жить заново. Брат успел его застать живым, прилетел из Камбоджи, где начались военные действия. Разбомбили Университет в Пном-Пене, где он преподавал, шли уличные бои, погиб его друг серб, а нашего Олега вызволил из этого ада умирающий отец. МИД принял во внимание заключение врачей, дал разрешение на досрочное возвращение в Москву. Это было прошлым летом, брат более сдержан, а мы с мамой то плачем, то успокаиваемся, вспоминаем отца уже без надрыва и оживаем потихоньку. Ходим на кладбище, ходим в храм, боль отступает, душа чувствует постоянное присутствие отца, он продолжает о нас заботиться.
Вербное Воскресенье, мама собирается на службу, а я бегу на дежурство, целые сутки пролетят незаметно, работа нравится, каждый день дарит новые встречи и открытия, люди приезжают со всех концов земли, у каждого своя история, своя судьба. Туристы жили в этой гостинице редко, большинство либо учились в Москве, либо работали, приезжали на месяц, а то и на год. Некоторые поступали на лечение в больницы, а сопровождающие останавливались у нас. В тот день мы ждали большую группу строителей из Югославии, рейс задержался, они приехали из Шереметьево под вечер.
Суета, шум, улыбки, народ южный, веселый, горячий. Одеты легко, у них уже весна в разгаре, наше холодное послезимье им непривычно, Славяне, братья. К английскому прибегать не пришлось, я заговорила по-болгарски, македонский язык с болгарским очень похожи, меня незамедлительно начали называть сестренкой, угощать домашними сладостями, кто-то цветы протянул, кто-то запросил чай, дежурные на этажах самовары для них уже согревают, замерзли братья наши, помчались наверх отогреваться.
Регистрирую иностранные паспорта, проверяю визы, про Вербное Воскресенье и не вспоминаю. Днем мамочка звонила, рассказала, как на службе хорошо было, светло, как к папе на могилку сходила, и все. Работы много, мысли заняты делом.
Закрыла сейф, выхожу в холл… и резко останавливаюсь, увидев, что дверцы лифта раскрылись, и оттуда не выходит, а выползает на какой-то хитроумной тележечке абсолютно искореженный человек. Хочу и не могу отвести от него взор. Мы ведь не привыкли к инвалидам, к страданиям, эти люди где-то скрыты от наших глаз, и как этому человеку удалось попасть в одну из центральных гостиниц столицы, просто уму непостижимо.
За широкими окнами отеля – промозглый моросящий дождь, туман, нелетная погода, как хорошо, что рейс из Югославии приняли, не надо нам всю ночь ждать измученных ребят, уже устроились они на ночлег, ждет их назавтра нелегкая работа – строить гостиницу «Белград» в Москве как раз напротив высотного здания МИДа.
Один из этих парней спустился в холл бегом по лестнице, в руках у него была охапка каких-то веточек, светло-зеленых, нереально живых и трогательных, немного похожих на ветви плакучей ивы, но с мелкими льющимися листочками. Этот весенний юноша оказался на площадке перед лифтом одновременно с инвалидом, но не опешил, не удивился, не остолбенел вроде меня, а улыбнулся, наклонился и совершенно естественно протянул руку к руке этого человека и пожал ее! Господи, вот так взял и пожал! Хотя там вместо рук и ног были изуродованные конечности, а голова страдальца была неестественно откинута назад!
Он засветился весь и сразу, оказалось, что этот человек умеет улыбаться, что у него искрящиеся умные глаза. Парнишка из далекой Югославии, в непривычных для нас в те времена потертых джинсах, с копной темных волос, перевязанных ленточкой, верх безумия в социалистическом обществе, вдруг дал нам урок МИЛОСЕРДИЯ и ДОБРА.
Я, за минуту до этого стоявшая безмолвно и проглотившая аршин, растаяла, обрела человеческие черты лица, сделала такой трудный первый шаг к Всепоглощающей Любви к БЛИЖНЕМУ.
Иван, так представился югослав, начал быстро мне объяснять, что это верба, что удалось ему ее довезти из дома в холодную Москву, ведь сегодня-вход Господень в Иерусалим, Вербное Воскресенье, все радуются, и его мама передала эти веточки в Москву, а он ей пообещал их раздать, и что Господь послал ему на пути этого человека, чтобы ветки вербы попали в достойные руки. Я не успевала переводить, захлебывалась от того восторга, который испытывал этот жизнерадостный юноша, а Володя, глядя на нас поочередно снизу вверх, наш Володечка, улыбался и раскрепощался, ведь он оказался среди своих.
Когда я вижу веточки нашей русской вербы, совсем другие, еще не проснувшиеся, но с замечательно пушистыми шариками, я вспоминаю Володю, мраморный пол, усыпанный зелеными листочками, и ощущение любви и добра переполняет душу.

2. МАЛЕНЬКИЙ СТРАДАЛЕЦ.
ЖИЗНЬ В ОЖИДАНИИ ЧУДА.

       Приюты, больницы, детские дома…Не сразу Володя понял, что он не такой, как другие. Даже среди детей-инвалидов мальчик не мог найти свое место под Солнцем, не мог с ними общаться, т.к. был навсегда прикован к постели. Навечно, как это страшно осознавать! Но даже не это самое главное. В больницах к другим детям приходили мамы, реже – отцы. Некоторым повезло безмерно, у них были братья и сестры, которые рассказывали о своих удивительных приключениях, поездках, об уличных играх и выступлениях, за окном люди жили, а здесь, в казенных стенах, на Володю обрушилось страшное и горькое в своей безысходности одиночество, совсем не похожее на жизнь.
       Кто мог объяснить этому малышу с изувеченным телом и израненной душой, почему он один, почему, испугавшись его вида, написала в роддоме отказ от него его мама??? Безмолвие было ему ответом. Мальчик уже понимал, что врачи не смогут ему помочь, что даже инвалидное кресло его не спасет, он мог существовать лишь полулежа, никому не нужный, изуродованный, измученный, тихо плачущий по ночам. Он слишком рано узнал, что его предали. Ведь где-то жила, напрочь вычеркнув его из памяти, его мать. Мама, мамочка, родная, любимая, единственная! Если бы знала она, какое у него доброе сердце, как он тоскует, как никому не завидует, всем желает добра. Ради встречи с ней он сумеет все преодолеть, он ей докажет, что любит ее преданно и нежно, только бы найти ее, только бы разыскать! Он пытался мысленно оправдать это предательство, придумывал тысячи разных историй о том, что мама его просто потеряла, или болела, попала в больницу, а его забрали в детдом, и теперь она, также как и он, страдает в разлуке.
       Безрадостные дни сменяли друг друга, его очень редко выносили на улицу, разве только когда перевозили из детдома в больницу или обратно. Не поверите, но поездка в больницу была счастьем. Там были люди с воли.
       А он продолжал оставаться птичкой в клетке. Пташкой с перебитыми крыльями. Однажды ему рассказали, что в старину на Благовещенье выпускали певчих птиц, и они с радостным щебетом летели навстречу весне и свободе. Он тогда еще сравнил себя мысленно с маленькой пичугой, мечтающей покинуть свою темницу. Вообще он рос удивительно способным человеком с острым умом, к нему приходили педагоги для индивидуальных занятий и поражались, как быстро он все схватывает, как много успевает. Ему нравилось учиться. Он начал мечтать о том, что сам сконструирует коляску для передвижения и тогда обретет долгожданную свободу.
       И свершилось чудо. В детдоме появился преподаватель физики, который безоговорочно поверил в Володины способности, поверил в силу воли прикованного к постели подростка. Они стали заниматься вначале по программе техникума, затем – института.
       Жена учителя заочно привязалась к несчастному мальчику, посылала ему гостинцы, записки, открытки. Володя оттаял, перестал плакать по ночам, обрел подобие семьи. Ведь о нем помнили, заботились, мечтали дать ему образование, расширить круг общения. Он уже не был одиноким странником, ему всегда хотелось жить среди людей, и первые шаги в мир были им сделаны.
       Вспомнился яркий солнечный день, Володя лежит в больнице, готовится к очередной операции. Нянечка убралась в палате и вдруг перекрестила его. Он уже слышал о Боге и знал, что Бога нет. Об этом даже в учебнике по физике написано. Но ему не было неприятно то, что женщина его перекрестила. Напротив, нежданное тепло заполнило душу, и он неожиданно для себя тихо произнес: «Спасибо».

3. ЯИЧКО ПАСХАЛЬНОЕ.
ГОСПОДЬ НАС НЕ ОСТАВИТ!

       Первая осознанная Пасха пришла к Володе в тот самый день, когда чужая женщина его перекрестила. Вначале в палату влетели ребята из кружка, которым руководил его учитель. Взахлеб начали рассказывать о том, что к Володе приедет комиссия из Москвы, т.к. его работа завоевала первое место. Затем они начали обсуждать проект конструкции коляски для Володи. Спазм не позволял ему говорить, слезы навернулись на глаза. Не было у него ни родителей, ни сестер и братьев, но с приходом учителя физики жизнь мальчика перевернулась, и вот он теперь обрел и друзей.
       Уже убежали мальчишки по своим делам, приближалось время обеда. И тут вошел учитель, но не один, а с женщиной. Она была такой нарядной и красивой, что Володя не посмел подумать, что это пришла жена учителя. Но она заговорила так нежно, ласково, что он сразу понял, что именно Эта женщина посылала ему всякие вкусности, писала письма, думала о нем, а теперь явилась сама. С ней было просто и спокойно, и он подумал тогда, что такой должна быть мама. Она наклонилась к мальчик и поцеловала его. А ведь никто и никогда до этого его не целовал! Он видел порой, как нянечки в порыве нежности целовали иногда малышей в детдоме, но ему такая ласка никогда не доставалась, а как мечталось о том, что и его кто-нибудь приласкает! Она, такая нежная и светлая, все понимала, ощущала и его боль, и его радость. Звонко рассмеялась и сказала: «А мы тебе яичко пасхальное принесли!» И протянула коричнево-красное яичко. Она не знала, что руки действуют плохо и не сможет он взять яичко. Муж не предупредил, что на столик надо все класть. Но Володя сумел захватить яйцо, и оно вместилось в искалеченную ладонь, согревая ее неземным теплом.
       Жена учителя оказалась верующей, стала понемногу рассказывать Володе о Боге, о Царице Небесной. Научила обращаться к Ним за помощью.
       Счастье было недолгим, талантливого учителя перевели в другой город, но
Володя уже уверовал в свои силы. Некоторое время они переписывались, потом связь прервалась, потеряли друг друга, но он знал, что эта женщина молится о нем, как мать, чувствовал, что с этими людьми он связан навеки.
       Яичко, первое пасхальное яичко, было весточкой о том, что Господь его не оставил, помнит о нем, заботится и посылает утешение.
       Теперь, где бы Володя ни находился в Светлое Воскресенье, он знал, что найдется добрая душа и подарит ему пасхальное яичко. И впрямь, с того дня не было ни одной Пасхи, чтобы чья-то заботливая рука не протянула ему яркое веселое яичко, не сказала самых главных слов на Земле: «ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!»
       Владимир сам поведал эту историю в ту далекую весну мне и юноше из Македонии, Ивану. Мы, не сговариваясь, пришли в тот день к молодому ученому Владимиру Поликарпову в номер, чтобы принести в дар мои , вручную разрисованные пасхальные яйца, и яйца с удивительными фабричными наклейками, привезенные Иваном в Москву.
       Но ни одно из наших замечательно красивых яиц не было столь долгожданным, как то, первое ЯИЧКО ПАСХАЛЬНОЕ.


Любушка...
-------------------------------------------
 Рассказ из цикла:"Надо верить в сказку!"

http://www.stihi.ru/2010/01/05/1332

Ольга Мальцева-Арзиани

Верите ли Вы в сказки? Нежные и светлые, когда ДОБРО побеждает ЗЛО?
Нужны ли нам в жизни сказки? Нужны! Очень нужны! Чтобы стать чище и лучше,
чтобы научиться сопереживать и стремиться успевать делать добро...

ЛЮБУШКА.

Лизонька всегда отличалась от своих одноклассниц какой-то чрезмерной гордостью и независимостью...
Когда она узнала, что её мама находится в тюрьме, а вовсе не в длительной командировке, о которой вначале твердила её бабушка, она страшно горевала и плакала.
Но не падала духом. Она понимала, что мамочка туда попала случайно. Ну совершенно случайно и необоснованно.
Денег им с бабушкой катастрофически не хватало. Жили практически впроголодь.
Шили и перешивали форму для Лизы, а о бабушкиных нарядах и в голову не приходило заботиться. Дома ели пустые щи, кашу да картошку. А вот те деньги, которые бабушка с трудом выкраивала Лизе на завтраки, девочка не тратила. Сцепив зубы, собирала по копеечке необходимую для посылки в тюрьму сумму и, счастливая и радостная, втайне от бабушки отправляла нехитрые гостинцы маме.
Ничего, вот вернётся мамочка, тогда и заживём, как люди, думала девочка.
Бабушка, видя голодные обмороки девочки, решила попросить директора школы о помощи, рассказав, где находится мать Лизы.
На педсовете дружно решили, что дочери заключенной не место в школе. Лиза сама написала заявление и перешла в интернат. Там кормили. Но косо смотрели вслед.
Елизавета терепела. И училась хорошо. И ждала маму.
Снег ещё лежал на улицах и газонах, но яркое весеннее солнышко весело заиграло, засветило. В город пришла весна. Бабушка скопила немного денег и купила телевизор.
Сколько радости было в доме! Лизонька счастьем светилась, да и бабушка не могла нарадоваться на покупку.
Умеем ли мы сегодня вот так радоваться???
А Лиза настирывала старенькие покрывала, намывала полы, блестели чистотой окна.
Она ждала маму.
Наступил долгожданный день. Елизавета шла по городу рядом с самой замечательной на свете женщиной, помогая ей нести какие-то котомки. Она не обращала внимания на удивлённые взляды прохожих, ведь мама шла в ватнике и кирзовых сапогах, и люди догадывались, откуда именно она идёт.
Мамочку они с бабушкой и накормили, и отмыли, и приодели. Весь вечер обсуждали,
как они теперь дружно заживут, придумывали, куда бы теперь маме устроиться на работу.
А уже на следующий день Лиза и бабушка не обнаружили в доме ни денег, ни телевизора.
Кто-то из соседей сказал, что пьяную Любу видели на вокзале. И всё.
Прошли годы. Лиза всегда знала, что она будет самой заботливой, доброй, отзывчивой, что найдёт очень хорошего мужа (это с её-то биографией!) и родит ему много детей. И каждого будет жалеть и любить. И никогда не оставит.
Мужа она нашла такого, что все охнули. И свадьба была просто удивительная.
И детки появились чудесные. Правда, с деньгами было туговато, семья большая, четверо детей.  Но это не беда. Лиза молилась, и не оставлял её Господь.
Однажды из милиции сообщили, что Елизавета Александровна Старикова должна приехать в другой город в морг на опознание трупа матери. По отпечаткам пальцев установили личность потерпевшей. Убитую женщину нашли в электричке.
Лиза поехала вместе с мужем. Мать она узнала сразу, хотя много воды утекло с момента их последней встречи.
В милиции предложили либо забрать тело и везти его за большие деньги в родной город, либо отказаться от участия в погребении, и тогда мать похоронят за счёт государства в том городе, где было обнаружено её тело.
Денег не было. А надо было и транспорт нанимать, и хоронить. Муж предложил съездить в родной город, одолжить необходимую сумму. Но Лиза в тот момент была сама не своя. Помнила всё смутно, состояние её было ужасным. Дома ждали дети. Бабушка Лизы давно уже умерла. Муж впервые увидел её мать. И где увидел!!!
Лизавета и не помнила толком, как всё это происходило, но от матери она отказалась.
Как она вернулась домой, как жила с этим грузом на душе, знала только она.
Но однажды она решила, что поедет и найдёт могилу матери. И поехала. И, как ни странно, нашла.
Долго плакала. Привела в порядок бесхозный холмик, сиротский крест заменила, и решилась на подвиг. Да, именно подвигом стало для неё решение раскрыть, наконец, свою душу...
Раскаялась в содеянном и детям своим подросшим рассказала, что была у них бабушка, звали её Люба, и всю историю рассказала. И горько заплакала. Утешал её муж, сочувствовали сыновья и дочь.
Погоревали и решили, что надо  им всем вместе поехать на могилку к бабушке.
А потом старший мальчик сказал, что они будут молиться, чтобы мамочка родила ещё одну девочку, и назвала бы её Любушкой...

И сказка началась...

Любушке, их маленькой Любушке, достались огромные голубые глаза. Как у мамы.
Ими девочка смотрит на добрый и светлый мир любви, мир, в который она принесла счастье!

А при чём же здесь сказка?  Об этом уж будет судить читатель. И он же поверит в то, что это не быль, а именно сказка. И все совпадения с реальностью здесь случайны, хотя кто знает?
В сказках ведь всякое случается. Может быть, именно Вы узнаете однажды Любушку в нежной и доброй девочке, так похожей на свою удивительную мамочку!

Береза моего детства
http://www.stihi.ru/2008/11/27/1764
Ольга Мальцева - Арзиани.
Москва. Шаболовка. Школа. Первый класс. Восторженное состояние от радости первых заданий, первых успехов. Так хочется всё знать, всё уметь, всему научиться...
Учительница, первая учительница, это ведь почти Ангел Небесный! Голос её завораживает, уносит в дальние дали...
Мечтаю увидеть весь мир, дарить добро людям, быть умной, нужной, любить Родину...
...В тот день учительница задала нам трудное для меня задание. Нарисовать берёзу. Ну как я её нарисую!?! По дороге домой я рассматривала деревья и с ужасом осознавала, что не смогу справиться с заданием. Одна надежда оставалась на помощь близких.
Брат, десятиклассник, будущий медалист, попытался нарисовать нечто, напоминающее змея, стоящего на голове. Его рисунок с рёвом был отвергнут мною, да и нашей мамочке этот змей ползучий тоже не понравился.
Она вздохнула и предложила ждать папу с работы.
А отец работал в министерстве, заседали там в те времена до поздней ночи. Но другого выхода не было. Только папа умел рисовать...
Уставший, голодный отец приехал домой заполночь. Мы все его ждали с неугасающей надеждой в глазах. И папа, дорогой мой папочка, безропотно стал нам показывать, как нужно рисовать березу. Даже тени положил, чтобы белый ствол выделялся на белоснежном листе бумаги.
Пока папа ужинал, я рисовала. Высохли слезы, я в упоении творила. Боже мой, какая красивая берёза получилась!
Чтобы не испортить такую красоту неземную, на ночь рисунок мой торжествено был водворен на широкий подоконник.
Утром, собираясь в школу, я забыла свое сокровище на этом самом подоконнике.
Вспомнила я о своем рисунке только на уроке рисования, когда любимая мною учительница попросила показать ей мой рисунок. Я покрылась красными пятнами, рассказывала, какая это была красивая береза, как папа ночью учил меня рисовать...Учительница была непреклонна. Недрогнувшей рукой поставила она в моем дневнике первую и единственную в начальной школе двойку. Нарочито огромную, кричащую красными чернилами!
Я не заплакала. Я собрала в кулачок всё своё мужество и произнесла : "Вот вырасту большая и стану учительницей! И буду всем двойки ставить..."

Прошло много лет. Была переводчиком, а потом неожиданно для себя пришла работать в школу завучем и преподавателем иностранных языков...И НИКОГДА не ставила двойки.


Пасхальный Благовест над Матушкой-Землёю!
-------------------------------------------------
http://www.stihi.ru/2009/04/18/3967

Ольга Мальцева-Арзиани
 
Пасхальный Благовест над Матушкой-Землёю
Раздастся вскоре, полетит окрест!
Звон колокольный душу успокоит:
ХРИСТОС ВОСКРЕС! ВОИСТИНУ ВОСКРЕС!

Ликует радостно Великая Россия,
Звучит-поёт ПАСХАЛЬНЫЙ БЛАГОВЕСТ!
Святая Русь сегодня возвестила:
ХРИСТОС ВОСКРЕС! ВОИСТИНУ ВОСКРЕС!

Пасхальный звон несётся над Землёю,
Поют нам песни Ангелы с Небес!
Звонит звонарь так радостно,с любовью:
ХРИСТОС ВОСКРЕС! ВОИСТИНУ ВОСКРЕС!

Земля откликнется призывно-светлым звоном,
И понесётся в мир Благая Весть,
Над Оптиной, над Мцхетой, над Афоном:
ХРИСТОС ВОСКРЕС! ВОСТИНУ ВОСКРЕС!

18.04.2009
Болгария.
г.Пловдив.
-----------------------------------------

Пасхальный звон
---------------
В России, а также других православных странах, после молчания колоколов во время Страстных дней на саму Пасху особенно торжественно звонится благовест. Всю Светлую седмицу любой желающий может подняться на колокольню и позвонить в честь Христова Воскресения.
--------------------------------------------------
Звуковое сопровождение праздника имеет и евангельский смысл. Так, в некоторых церквях Греции, как только в Евангелии начинают читать о землетрясении в Иерусалиме, в церкви поднимается невообразимый шум. Прихожане, дождавшись начинают колотить палками по деревянным лестницам, а пожилые гремят сиденьями скамеек, люстры-паникадила при этом раскачиваются из стороны в сторону. Рукотворное «землетрясение», таким образом, символизирует отверстие гроба при воскресении Христа.
--------------------------------------------------
Народные обычаи
---------------
Вечером Пасхи прямо на церковном дворе начинаются народные гуляния. В России народные гуляния с хороводами, играми, качелями продолжались в разных местностях от одного дня до двух-трёх недель и назывались Красная Горка. Под народную музыку люди водят огромный хоровод — «коло» в Болгарии, «варош» или «народни сабор» в Сербии, «таферич» (на турецкий манер) в Боснии. Кульминация танцев — «хора» (болг. «народ») — уже более прочно сцепленный хоровод кружится под убыстряющуюся музыку, причём направление движения меняется всё быстрее.

В Болгарии сотни изготовленных перед праздником больших и маленьких глиняных горшков,разукрашенных добрыми пожеланиями, сбрасываются с верхних этажей в ознаменование пасхальной победы над злом. Любой прохожий может взять черепок от разбитого горшка на счастье.

В России и Сербии пасхальными яйцами «христосуются» — разбивая по очерёдности разные концы, так же как люди христосуются трижды в щёки. Детишки устраивают «покатушки» — у кого яйцо дальше укатится. Пасхальное крашенное яйцо в русской культуре означало новую жизнь, возрождение.
Пасхальные яйца в России катали по земле, чтобы она была плодородной, его клали в правую руку умершим на Пасху людям, крашенные яйца берегли в течение года, чтобы использовать как защиту дома от пожара, посевов от града.



Святки радуют любовью
---------------------------------------
ОЛЬГА МАЛЬЦЕВА-АРЗИАНИ

http://www.stihi.ru/2010/01/09/1101

Святки – это время от Рождества Христова до праздника Крещения Господне. Эти два праздника соединены чередой праздничных дней. Церковь по любви к людям дает праздник, развернутый во времени. В эти дни можно причащаться, не соблюдая пост со всей строгостью. Все дни наполнены удивительной радостью праздника Рождества Христова.

СВЯТКИ РАДУЮТ ЛЮБОВЬЮ...

( ниже Вы можете познакомиться с переводом этого стихотворения
на болгарский язык поэтом Марией Шандурковой )

Ёлочки горят огнями,
Люди верят в волшебство.
Вьётся вьюга над полями,
Наступает Рождество!

Хочется вернуться в детсво,
Ждать подарки в час ночной.
Замирает тихо сердце,
Наступает Рождество!

Запах свежих мандаринов,
В доме радостно, тепло.
Вечер чудный, вечер дивный,
Наступает Рождество!

В храм идём за очищеньем,
Для души там - торжество.
Ждут все Всенощное Бденье,
Наступает Рождество!

А за ним приходят Святки,
Чередою светлых дней.
Лыжи, тройки, игры в прятки,
Скрип полозьев у саней.

Пролетает быстро время,
Рубит проруби народ:
Вслед за Рождеством Крещенье
Радость людям принесёт.

Святки радуют любовью,
Пусть уносятся года.
Все грехи сегодня смоет
С нас крещенская вода.



Спящий Ангел меня обнимает...
----------------------------------------
Пасхальная песня
http://www.stihi.ru/2009/04/19/2904
Ольга Мальцева-Арзиани

(ниже можно ознакомиться с переводами этого произведения на болгарский язык поэтами  Марией Шандурковой и Михаелой Данаиловой)

Святая ночь. Болгария. Пловдив. Храм в Старом городе, на скале. Крестный ход. Брусчатка под ногами, прожекторы освещают храм, выхватывают из темноты кусочки черепичных крыш.
Доносится запах цветущего миндаля, в храме - ветки распустившейся сирени, тюльпаны...
Благовест! Тёмная южная ночь....
Батюшка, отец Эмил Паралингов,ведёт Пасхальное Богослужние. Люди окружили храм, у каждого в руке горит свеча, зажжённая от Благодатного огня...
Дочь священника, Вайя (Вербное Воскресенье)тоже держит в руках маленькую свечку. Какое чудо-ДЕТИ В ХРАМЕ!!! Её мама, матушка Анна, иконописец (или, как говорят в Болгарии, зограф), поёт в хоре.
Светает...Поют соловьи в ветвях деревьев у храма. Осталось уже не так много людей...
И всего один ребёнок... Около четырёх утра Вайечка тихо засыпает у меня на руках...

На моих руках спал Ангел...
С нежным, девичьим лицом,
С именем чудесным - Вайя.
В храм пришла она с отцом.

Припев :
========
Спящий Ангел меня обнимает,
А над Миром - Пасхальная Ночь...
Я сегодня к груди прижимаю
Моё счастье, болгарскую дочь!!!

Мир наполнен Божьим Светом!
Ведь пришла Благая Весть:
И сегодня до рассвета
Слышалось: ХРИСТОС ВОСКРЕС!

Припев :
========
Спящий Ангел меня обнимает,
А над Миром - Пасхальная Ночь...
Я сегодня к груди прижимаю
Моё счастье, болгарскую дочь!!!

Глазки Ангел раскрывает,
Плачет:"Где его свеча?"
А свеча, тихонько тая,
Догорает у плеча.

Припев :
========
Спящий Ангел меня обнимает,
А над Миром - Пасхальная Ночь...
Я сегодня к груди прижимаю
Моё счастье, болгарскую дочь!!!

От свечи легли отсветы,
Словно Крылья из огня...
Господи, за что мне ЭТО???
Как же любишь Ты меня!!!

Припев :
========
Спящий Ангел меня обнимает,
А над Миром - Пасхальная Ночь...
Я сегодня к груди прижимаю
Моё счастье, болгарскую дочь!!!

Ангелок ко мне прижался,
Снова слышу Благовест...
В храме Ангел. Рядом - скалы...
Слышится: ХРИСТОС ВОСКРЕС!

Припев :
========
Спящий Ангел меня обнимает,
А над Миром - Пасхальная Ночь...
Я сегодня к груди прижимаю
Моё счастье, болгарскую дочь!!!


Скалы, словно та Пещера,
Где свершилось РОЖДЕСТВО.
Помогает всем нам ВЕРА,
Пасха грянет за постом...

Припев :
========
Спящий Ангел меня обнимает,
А над Миром - Пасхальная Ночь...
Я сегодня к груди прижимаю
Моё счастье, болгарскую дочь!!!


Спящий Ангел безмятежно
Разметался на груди.
Спи, мой Ангел самый нежный...
У тебя всё впереди!

Припев :

Спящий Ангел меня обнимает,
А над Миром - Пасхальная Ночь...
Я сегодня к груди прижимаю
Мою Вайю, болгарскую дочь!!!


19.04.2009г.
Болгария
г.Пловдив



Крылья безбрежно расправлю я нежно...
---------------------------------------------
http://www.stihi.ru/2010/03/03/6303

Ольга Мальцева-Арзиани

Пусть невозможно,
И пусть безрассудно,
Может быть, пользы и нет...
Только взлечу я,
Ведь верю я в чудо,
Шлю свысока всем привет.

Крылья безбрежно
Расправлю я нежно,
И над Землёй полечу.
И подарю Вам
Сегодня надежду,
Это ведь мне по плечу...

Море тихонечко
Мне улыбнётся,
Скалы нахмурятся вслед...
Чайка в восторге
За мною несётся
Мы облетим белый свет.

Крылья надежды
Расправлю безбрежно,
Буду светла и легка.
И белоснежною
Птицею нежной
Буду парить в облаках...

Камни на пляже
Тихонько вздремнули.
"Пробуй,"- мне шепчет Мечта...
Даже сомнения нет:
"А смогу ли?"
Ведь впереди - Высота.

Крылья безбрежно
Расправлю я нежно
И над Землёй полечу.
Верьте в себя.
Я дарю Вам Надежду...
Это ведь мне по плечу...

СПАСИБО. С УВАЖЕНИЕМ, ОЛЬГА  МАЛЬЦЕВА-АРЗИАНИ.

============= =========== ======================


ПРИГЛАШАЕМ ПОЭТОВ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В КОНКУРСЕ:

Международный конкурс Болгария 2014

http://www.stihi.ru/2013/03/31/11606