Цитаты
"Она пичкает меня Серебряным веком. В основном, конечно, стихами. Позавчера, например, дала толстенький том Марины Цветаевой. Я полистал, наткнулся на строки (уголок страницы с ними был загнут):
Захлебываясь от тоски,
Иду одна, без всякой мысли,
И опустились и повисли
Две тоненьких мои руки, —
и захлопнул. Дальше читать желания не возникает. Распалять в себе эту мерзкую тоску, тем более при помощи стихов, — последнее дело". ("Зима" Роман Сенчин)
У Цветаевой чистая тоска. Очень сильная. Цветаева её в себе культивирует, в ней топится. В тоске, отчаянии, неразделённой любви. Всё это её от бытовухи спасает. Она топится в отчаянии с головой, и уже ничего не воспринимает вокруг себя.
*
"Я тоже готов преодолевать преграды, согласен даже погибнуть. Но где эти испытания, где враги, с которыми нужно сражаться?" ("Зима" Роман Сенчин)
А вот так нас уничтожают. Мы все "в мышеловке" см. "Пикник". Я в школе солдатам Великой Отечественной завидовала. Им хоть было против кого драться, кого ненавидеть, что делать каждый день, чтобы когда-нибудь кошмар этот кончился. Я Фродо завидовала во "Властелине Колец". У него цель была, да и ходил-то он всего год, а не десять лет.
*
"Город я обхожу то по большому кругу, то по малому. Малый — это, в общем-то, центр, а большой… Сегодня погода позволяет совершить этот большой круг… Сначала на восток, по улице Сиверса до забора пустующей военной базы (она вообще-то охраняется, но солдат там нет уже лет пятнадцать). Потом по Геологической, Таманской — на север. Мимо нефтебазы, элеватора, ТЭЦ, руин прядильной фабрики, на которой работали мои родители… Таманская улица постепенно поворачивает на запад; я перехожу на Вторую Профсоюзную, прохожу мимо школы-интерната, стадиона “Кристалл”, детского дома". ("Зима" Роман Сенчин)
Я вдоль Москвы-реки часами наматывала быстрым шагом. Хорошо так, в ритм шага попадаешь, мыслей никаких. Мимо тебя стройки и почти одинаковые районы - как тот, в котором живёшь. Через час доходишь до одного типового индустриального моста, а на горизонте другой уже чертится, час или полчаса пути до него. Но до него уже не дойти, пора домой, поворачиваешь, следующий час наматываешь расстояние обратно.
У Толкиена эльфы и люди. Людям Единый дал в дар смерть. После жизни на земле люди покидают землю и идут куда-то дальше в пространство. Эльфы на земле остаются. Люди эльфам завидуют. вот, думаю, придурки. И мечтаю, как я после смерти покину землю. Окажется передо мной ночная дождливая дорога с уходящими в горизонт фонарями. И я начну по ней наматывать, попаду в ритм, мысли кончатся. Никогда не почувствую ни голода, ни усталости, буду идти бесконечно.
Никаких мелких, отвратительных, не своевременных желаний не будет. Бытовухи не будет.
*
"“Если в этой жизни не повезло, значит, в следующей повезет чуть больше”, — саркастически поется в одной песне. Да, многие только на это и надеются". ("Зима" Роман Сенчин)
Вроде, бывает и хуже. Я отработала свою карму всё-таки не самым зверским образом.
*
"Я вижу таблички на лобовых стеклах автобусов с названиями ближних и дальних городов. Даже “Волгоград” есть". ("Зима" Роман Сенчин)
Да, очень хотелось куда-нибудь уехать. Или ещё лучше ехать и ехать бесконечно, и никогда не приехать никуда. Мне в гостиницах нравилось и в поездах.
"Но почему-то не верится, что автобусы окажутся в этих городах, что они вообще сдвинутся с места. К тому же и пассажиров в них нет, и водительские места пусты". ("Зима" Роман Сенчин)
*
"Я закуриваю, но тут же сбиваю уголек с сигареты и торопливо вхожу в церковь.
Уютная полутьма, иконы, лампадки; женщина в платке отковыривает столовым ножом воск с желтого подсвечника… Стою и радуюсь, глядя на ее движения. Энергичный, немеханический скрежеток металла о металл — как музыка…" ("Зима" Роман Сенчин)
*
"Во время Гражданской войны власть менялась раз десять". ("Зима" Роман Сенчин)
*
"Здесь, рядом с башнями, мне и хорошо, и тоскливо. Будто нахожусь в нужном месте, но я опоздал, и нечто важное уже случилось. Не исключено, что оно произойдет снова, но когда — неизвестно. А ждать — тяжело.
Да и как ждать? Это только литературные герои могут сидеть годами и глядеть вдаль с надеждой, а живые… Вот потоптался минут десять под одной из башен, и уже стал коченеть, и в туалет захотелось, и голод почувствовал". ("Зима" Роман Сенчин)
Во, а после своей не эльфийской человеческой смерти я шла бы в темноте мимо фонарей бесконечно, не закоченела бы и не почувствовала бы голода, и в туалет бы не захотелось.
*
"Дохожу до железнодорожного вокзала. Симпатичное здание салатового цвета; несколько путей, разъезды, стрелки, тупики… Наш город — конечная станция". ("Зима" Роман Сенчин)
*
"И, может, случайно так получается. Подобрались люди, предрасположенные к раку. И никакие ракеты ни при чем". ("Зима" Роман Сенчин)
Как у Коваля, закопались в песок и там сидят. Подобрались люди, предрасположенные бесконечно рыть песок, мечтать о бесконечном пешем шаге ночью мимо фонарей. Никому хуже не делают. Хотя, возможно, этой своей депрессухи в Информационное Пространство добавляют.
"Поговаривают (тихо, между собой), что это из-за военной базы на восточной окраине. Дескать, там в шахтах хранятся ракеты. Межконтинентальные, крылатые… Потом базу закрыли, а оружие осталось ржаветь, испускать радиацию". ("Зима" Роман Сенчин)
"Никто своими глазами ракет не видел, в шахты не пробирался" ("Зима" Роман Сенчин)
*
"Но… Но у такой больше нет запредельных запросов, несбыточных целей — такой подойдет тихое благополучие, сносный достаток, который обеспечивает муж". ("Зима" Роман Сенчин)
Мне нельзя обычного мужика. Хочется же любви. Если любовь - связываешься с человеком телепатически. Мне нельзя связаться телепатически с человеком, живущим в бытовухе.
Это я из себя что-то строю изо всех сил, что у меня вроде эмоциональная разнообразная жизнь. На самом деле я регулярно начинаю идти по дороге мимо фонарей. Если я при этом ещё и с бытовухой свяжусь телепатически, я окончательно помешаюсь.
Мне нужен такой, который тормошил бы, будил, приводил в чувство.
*
Теперь вот другие тоже... всё с ума посходили. Как их травить ещё и своей дорогой под фонарями? Приходится врать.
*
"Но отчего эти почти непереносимые, сводящие с ума тоска, томление, вечное ожидание худшего?.. Да, пусто в городе, да, скучно, да, зимой мы словно не на обочине даже, а где-то в кювете большой жизни, но вряд ли дело только в этом. Вряд ли…" ("Зима" Роман Сенчин)
*
"Я всячески, изо всех сил хочу настроить мысли на светлую волну. Я заставляю себя радоваться, что живу так, а не по-другому. Ведь раньше было хуже. Прошлым поколениям. Ни за что отправляли в ГУЛАГ, заставляли по шестнадцать часов лес валить, рыть каналы, камни перетаскивать с места на место. В войну работали на износ, после войны, когда Америку догоняли… А потом, в эти брежневские времена, при Андропове, Черненко (смутно, но помню их), гонялись за тунеядцами, принуждали трудиться, платили зарплату вроде терпимую, но которую не на что было тратить, если ходить по государственным магазинам. Ковры, хрусталь по талонам каким-то, очереди на годы; на машины — тем более; еды в продуктовых было так жидко, что туда не особо и заглядывали. За рисом с макаронами разве что. Покупали всё на рынке втридорога, начиная с овощей и кончая осетриной. Плевались, называли продавцов хапугами, но покупали. Так же, плюясь, шли в столовые, потому что только там можно было гречку поесть… Хм, диетическое меню…" ("Зима" Роман Сенчин)
*
Другие статьи в литературном дневнике:
