Цитаты
"Например, некий афинян Эпикур Неоклович Самосский додумался до одной мысли и в одном из своих сочинений высказал её аж 2300 лет назад. Вот она:
Глупо просить у богов то,
что человек способен
и сам себе доставить". (Владимир Кулемзин "Русская кочерга")
*
"Нет! За два миллениума христианской эры человек изменился только к худшему". (Владимир Кулемзин "Русская кочерга")
*
"Рассуждая о христианстве, писатель всегда добрым словом поминал индийский пантеон весёлых богов, которых было несколько, и индусы выбирали, кому поклоняться сегодня - в зависимости от ситуации". (Владимир Кулемзин "Русская кочерга")
***
***
"Ее, уроженку почти миллионника, выезжавшую за его пределы редко и недалеко, всегда удивляло, что люди могут, а главное хотят жить в глухих деревнях, в избушках, где, если не потопить зимой печку, через несколько часов вода в ведре превратится в лед.
Зачем эта добровольная ежедневная борьба за существование? Конечно, двести лет назад она была в порядке вещей, но ведь человечество давно научилось быстро строить высотные здания, проводить водопровод, централизованное отопление, оно прорыло сотни километров туннелей для метро, придумало, как на крошечном участке развести потоки автомобилей; цивилизованному обществу не нужны теперь бесконечные гектары земли, чтобы вырастить необходимое количество пшеницы, картошки, огурцов " (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Большаково совсем не походило на те деревеньки, что чернели гнильем и трухой неподалеку от краевого центра – в тех кое-как доживали свой несчастный век не сумевшие, не нашедшие сил и энергии перебраться в город или вытолкнутые из него – алкаши, лентяи, дебилы… Не напоминало Большаково и дачные поселки. Нет, это было настоящее сибирское село – одно из тех, благодаря которым Сибирь и стала российской землей не только формально, но и кровно…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Видела, как разрастается Колпинск, как поднимается плотина ГЭС и одновременно хиреют, разрушаются, пустеют деревни выше по реке". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
"Причем пустели они шумно – со слезами и скандалами, драками и судами. С разрушением жилых изб в то время, когда хозяева уезжали на время, с поджогами, с ограничением вывозимого имущества…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"В ноябре его парализовало. От смерти Беккера спасли случайные люди: через разоренный Кутай проезжали охотники, увидели целый дом. Вошли. Вместо горячего чаю, на который надеялись, охотникам пришлось везти хозяина дома в ближайшую больницу за шестьдесят километров…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"У Трясцовых же и кроватей нет, кастрюли, чтоб обед сварить. «Дети, ясно, помогут, но ведь обидно. Как с врагами с нами какими-то»". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Да, множество историй, десятки ломающихся или уже сломавшихся судеб. А ведь переселяют-то меньше шести тысяч человек. Неужели не могут для них, не по своей воле сдернутых с обжитых мест, создать условия не хуже, чем были?.." (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"И вот, наверное, последняя или одна из последних командировок. Февраль две тысячи одиннадцатого года. От Большакова почти ничего не осталось". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Похожая на броневик «тойота» развернулась и уехала. Утих звук мотора…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Точнее, не ждала – ловила эту полную тишину, пила взглядом освещение звездами снега, деревьев вдали… Звезд столько, что поначалу они сливаются в единый золотистый ковер, и, лишь приглядевшись, различаешь, что одни точки ярче и больше, другие мельче, тусклее. А вот точка движется по ковру. Спутник или самолет…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"В городе звезд почти не видно, там небо ночами темно-серое, словно бы грязное, а здесь – глубокая густая чернота, на которой рассыпаны тысячи золотистых точек. Нет, не совсем золотистых… Какое-то голубоватое золото". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
"Ни одному художнику такое небо не написать, ни одному фотографу не запечатлеть. Только смотреть. Любоваться, стараться запомнить.
Шевельнулась, и снег под ногой оглушительно хрустнул. Ольга вздрогнула, очнулась, пошла к избе". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"В печке с подвывом горели дрова, на столе стояла керосиновая лампа. Сильно пахло чем-то бензиновым, так, что Ольга с трудом проталкивала воздух в легкие.
– А чем это так? – спросила. – Не керосином ведь…
– Солярку залила… Кончился керосин, и в городе, говорят, нет нигде.
– Это опасно – соляркой?
– Говорят, не очень. Посоветовали соли подсыпать… что-то там нейтрализует". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"– Чай будете? И поесть… Картошка вареная, могу подогреть…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
"– Нет-нет, – перебила Ольга, снимая пуховик, – чаю только. Я привезла кое-чего… Печенье, конфеты Павлику. Консервы". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Большинство переселенцев, убежденных, что с ними поступили несправедливо, горячились, ругались, а потом почти все плевали и отступались. Немногие доходили до судебных тяжб, но единицы могли защищать свои права сами, в основном же нанимали адвокатов, платили им деньги…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"И столько запутанных историй! У Ольги в голове мешалось, плыло, когда начинала разбираться, вникать в подробности". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"В этой разобщенности людей корень многих проблем и несчастий. Вот если бы где-нибудь в по-настоящему цивилизованном обществе решили строить подобную электростанцию с затоплением тысяч квадратных километров земли, с переселением тысяч людей, наверняка бы эти люди объединились и все сообща потребовали такой компенсации, что каждый бы стал миллионером, способным приобрести дом с большим участком или просторную квартиру". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
"А так – каждый поодиночке стремится выцарапать условия получше, но в итоге все чувствуют себя обделенными, обиженными, обманутыми". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
Нет, нет, не совсем так! Есть откровенно довольный переменами.
С год назад неподалеку от деревни Усово, что километрах в тридцати выше по реке от Большакова, обнаружили домишко, в нем – старика. Одежда штопаная-перештопаная, борода от самых глаз, мебель самодельная, одеяло из лосиной шкуры.
В окрестности Усова бросились журналисты, в том числе и Ольга: как же, настоящий отшельник, кутайский Робинзон.
«Может, власовец?» – предполагали одни. Их поднимали на смех: Нет, тогда уж белогвардеец!.. Власовцам сейчас лет под сто должно быть, а этому семьдесят – самое большее. Хотя, – косвенно соглашались, – не исключено, что и беглый зек».
На вопросы старик отвечал односложно: «Не помню… Давно здесь живу… Природа кормит…»
Опрашивали и усовцев. Те пожимали плечами: «Ну жил и жил, приходил иногда за солью, за спичками. По осени картошку приносил, сдавал, этим, видать, и зарабатывал… Нормальный, никого не трогал»". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
"Лет сорок назад приехал в эти края на стройку («Что-то строил, не помню»), потом поругался с начальством и ушел в тайгу". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"От жары и духоты, да и после долгой и трудной дороги Ольгу клонило в сон". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Старшие дети Масляковых жили кто в Назарове, кто в Лесосибирске, а младший сын, Дмитрий, держался при родителях, был союзником отца в борьбе за их предприятьице. Жил не дома, а в сторожке на лесопилке – охранял". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
"Так переживал этот молодой парень в камуфлированном бушлате из охотничьего магазина за судьбу дела, так скучал по работе…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
"– А вот следы покушения. – Он мотнул головой на обугленные столбы навеса над лентой пилорамы. – Мне до сих пор кажется, что это приснилось". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
"Стали мы тушить… Лешку Щербакова жалко – упал с крыши, ногу сломал. Только недавно гипс сняли, собирается сюда возвращаться. Злой стал…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"– Кстати, а можно посмотреть ту съемку? – вспомнила Ольга.
– Какую?
– Ну, когда эта группа приезжала, Виталий, вы сказали, снимал.
– А! – и Дмитрий искренне засмеялся. – Да не было съемки! У него старая «Нокия», и на задней стенке пятно, типа лейбл, что ли… А эти поверили, что камера. На понт взял, короче". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"С каким-то дикарским недоумением спустя три дня увидела Ольга нормальную жизнь с рядами многоэтажных домов, прямыми улицами, светофорами, дорогими автомобилями, бодрыми, деловитыми людьми. Даже затревожилась: «Успела отвыкнуть. А если бы на месте Марины оказалась или жены Александра. Не три дня, а месяцы…»" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Дождалась на станции автобус в крайцентр, уселась на своем месте, вставила в уши наушники, включила запись группы «Era». Эти композиции, в основном мрачные, готические, странным образом расслабляли ее, снимали груз усталости". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
"Слушала, закрыв глаза, и казалось, что мчится по туннелю, сырому, темному, крылья касаются склизкого камня. Она мчится туда, где мерцает выход, где лучи солнца, где тепло, жизнь. И вот вместе с изменившейся, посветлевшей музыкой вылетает из туннеля, расправляет крылья, взмывает к облакам…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Максим, составив посуду в моечную машину, прошелся по кухне, посмотрел на Ольгу, которая, будто озябнув, обхватила ладонями чашку с чаем и сидела неподвижно, в оцепенении…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"– На Стрелке Дом искусств открыли, литературные вечера проводят… В театре, действительно, сто лет не были. – Голос Максима все креп. – Вообще, Оль, что-то мы с тобой закрутились. А мы ж еще молодые с тобой! Надо как-то осмысленней жить, полней.
Ольга отозвалась:
– Надо". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Зимой часто ездила на такси. Поначалу сама над собой шутила: «Наши люди на работу на такси не ездят». Но это было и дешево – двести рублей в одну сторону, – и удобно: вызвал по телефону и через десять минут новенький теплый «форд» у самого подъезда, а еще минут через двадцать (если не попадешь в пробку, конечно) – у здания редакции…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Сегодня утро было морозное и ясное. Небо высокое, бледно-голубое. Лишь вдоль Енисея, который делил город надвое, – серая дымка. Она вечно там: Енисей даже в самые сильные морозы не замерзает". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
"Ольга помнит Енисей только таким, но отец рассказывал, что раньше зимой полгорода выходило на лед кататься на коньках, в хоккей с мячом играли, строили снежные крепости, а летом купались". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Она удивилась, зачем включила компьютер. Ведь надо было вместо этого достать из принтера лист бумаги и написать заявление. Протянуть главреду, извиниться, что «вот так», выгрести из ящика стола личные вещи и уехать. А завтра – в редакцию «Вернисажа».
«Не все так просто, – усмехнулась над этими мыслями, – не всё-о». Да, не так просто уволиться, не так просто устроиться… Или просто?..
– Надежда Антоновна, – спросила, – не знаете, Андрей Иванович у себя?
– А он вряд ли будет сегодня.
– Да?.. Заболел?
– Да нет, на встречу поехал. По поводу здания. Сказал, чтоб сегодня не ждали.
Ну вот и первое препятствие. Конечно, можно пойти к заму или к директору, к ответсеку, положить заявление кому-то из них. Но это будет нехорошо. Нужно главному. Он двадцать лет назад брал ее на работу, он пусть и отпускает…
«А крысы пусть уходят с корабля!» – бухнуло вдруг в голове из песни Высоцкого, и Ольга поежилась, будто это сказали ей на самом деле…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"Ольга читала, цеплялась взглядом за строчки и чувствовала, что словно бы уносится куда-то, проваливается и выныривает… Бывало с ней подобное и раньше – идешь по тротуару, и он вдруг становится мягким, как матрац, и куда-то съезжает. Но это случалось от усталости, от жары. А сейчас…" (Роман Сенчин "Миражи на дне")
*
"– Приветик! – влетела в кабинет молодая журналистка Саша. – О, Оль, приехала? Как делишки?
– Так… Привет… Тянется". (Роман Сенчин "Миражи на дне")
***
***
"Эта почти пугающая необъятность каменного моря, гигантских скалистых стен и голубоватых ослепительных снегов окружала ничтожные жилища человека, такие хрупкие, что их делалось жаль, точно несчастное живое существо.
Но в домах жили гордые, сильные и уверенные люди, будто рождённые этими грозными горами. Когда он думал об этих людях, лёжа в полусне-полубреду, его охватывало лихорадочное возбуждение. Он был несказанно счастлив, что они там живут и что они такие.
Болезнь оставляла его, но впереди ещё предстояло несколько дней беспомощного лежания в постели". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Всё шло хорошо, только Ивернев нервничал, злился на себя и судтбу из-за нелепой болезни. Он давно должен был быть в Дели, где ждут его телеграмма и письма от Андреева и Сугорина, вероятно, и от Гирина". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Итальянцы, индийский художник Рамамурти и его прекрасная жена отложили свой отъезд в Дели, чтобы дождаться его выздоровления". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"А сегодня Сандра принесла телеграмму из Дели, извещавшую о приезде туда доктора Гирина. Чтобы не волновать мать, Ивернев ничего не сообщил о болезни, и Гирин приглашал его повидаться". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Ивернев в первый раз сел на постели, и это событие совпало с появлением Гирина". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Гирин с наслаждением подставил своё лицо вентилятору". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-Простите, Иван Родионович! - От смущения слабый голос Ивернева стал ещё тише. - И Серафима Юрьевна. Я так давно и с нетерпением ждал вестей, что забыл приличия.
-Пустое. Тем более что там есть действительно интересные вещи. Прочтите, тогда и я добавлю немного". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Хозяин дома и приехавшие были давно знакомы, и непринуждённость, установившаяся между ними, несколько нарушалась присутствием Гирина, Симы и стройного старика с густой, как у сикха, бородой, необыкновенно величественного в белом высоком тюрбане". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"А оба художника, Даярам и Чезаре, присматривались к редкой в Индии представительнице прекрасного пола из далёкой России". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Едва Витаркананда, успокоив геолога, повернулся к присутствующим, как встретил изучающий взгляд русского врача. Слегка приподняв изломанные смоляные брови над глубокими тёмными глазами, индиец вопросительно посмотрел в бледно-голубые, как тибетские снега на рассвете, глаза русского. Несколько минут длился их никем не замеченный поединок, или, вернее, проба сил, пока Витаркананда вполголоса не спросил Гирина:
-Вы из стоящих на пути?
-Если вы разумеете под путём науку - да, если йогу - нет.
Профессор скрыл улыбку под широкими седыми усами.
-Каждый учёный, если он истинный учёный, бесстрашный и отрешённый познаватель правды, и есть жнани-йог с дисциплиной мысли и воли". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-Я вижу, - ответил Витаркакнанда, - так же как вижу, что она, - он перевёл взгляд на Симу, - прошла немало ступеней Гхеранда Самхита (профессор употребил тантрическое название хатха-йоги).
-Уверен, что жена не думала об этом, - улыбнулся Гирин". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Громкое восклицание Леа прервало их неторопливый разговор. Сандра перевела быстрый поток итальянских слов.
-Леа говорит, что давно мечтала увидеть поближе одну из удивительных русских гимнасток!" (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-Хотелось бы встретиться с вами, - обратился он к Гирину, - когда вы отдохнёте от путешествия и будете свободны от конференции". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"- И ещё один вопрос: для вас Даярам разыскивает старую легенду о чёрной короне и походе Искандера в Индию?
-Это просьба моего друга, геолога Ивернева. Однако и я заинтересован в отыскании рукописи предания.
-Хорошо, мы теперь примем участие в этом деле. Древние легенды об Искандере собирает и изучает один японский профессор, приехавший четыре года назад в Индию. Я слышал о нём только мельком. Но могу узнать точнее и связать вас с ним.
-Лучше не надо.
-Я понимаю. Вы опасаетесь привлечь внимание тех... кто охотится за итальянским художником. Хорошо..." (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-Отсюда мы делаем важнейший вывод: во-первых, коренное месторождение серых кристаллов было известно только отцу, и, во-вторых, камешки эти обладают важным свойством. Знающие их свойство не жалеют денег, рыщут по всему миру". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-В легенде Александр надевает на голову древнюю волшебную корону и забывает, зачем пришёл в Индию. То же самое случилось и с Леа! Когда она надела чёрную корону, у неё произошла частичная потеря памяти". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"- Достаточно вам? Электронная машина давно бы сказала: да!
-Машине наплевать, в безумии её не обвинят, скажут - замыкание. Но в вашей схеме нельзя найти ошибки". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-Опытным путём, ощупью люди достигали очень многого. Часть этих достижений потом была забыта, утрачена в постоянных войнах, уничтожавших, пока люди были немногочисленны, полностью целые культуры. К числу подобных утрат относятся, видимо, и свойства серого кристалла, случайно открытые кем-то вторично". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-Необходимо добыть образец. Иначе только можно гадать, в самом кристалле тут дело или в этих серебристых включениях. Включения газов и жидкостей в кристаллах давно изучаются. Один из первых исследователей был Гемфри Дэви. Растворы солёной воды в цинковой обманке - сфалерите или в топазе, включения органического нефтеподобного вещества в флюорите, газы под большим давлением в горном хрустале - всё это с современным точнейшим методом анализа становится драгоценным свидетельством условий давления, температуры, состава растворов, которые были в момент образования кристаллов миллионы и миллиарды лет назад". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-Может быть, дело не во включениях, а в общем составе? - усомнился Гирин.
-Всё может быть. Можно пофантазировать и о примеси каких-либо особых, "вымерших" на поверхности земли элементов вроде технеция или Франция. Даже допустить, что в состав серого кристалла вошло вещество, вынесенное из таких громадных глубин земной коры , где все привычные нам элементы становятся другими с совершенно иными свойствами. Подобно тому как простецкий углерод, вынесенный с глубин в сто - сто двадцать километров, приходит к нам в форме крепчайшего из всех веществ - алмаза". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-И вместе с другими свойствами вещество это вынесло наверх ту первобытную, космическую злобу к жизни, какой отличаются все первичные процессы движения материи?" (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-Способ один: чтобы ваш друг Чезаре достал корону, если она действительно им спрятана, как он намекнул вам. Пусть передаст её в руки учёных и тем самым навсегда снимет с себя опасности, которые тянутся за ним заботами нашего общего "друга" Дерагази". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
"-Действительно, самый простой выход! И самый правильный". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
"-Конечно! Конец нити у него в руках, а он не произвёл на меня впечатления человека, который пойдёт на всё ради денег. Человек умный, он не может не понимать, что когда в дело вмешивается организованная сила, то одиночке надо отходить в сторону. И поручать дело другой организации, не менее могущественной. А вам, геологам, надо принять самые срочные меры к охране того древнего рудника, если его можно найти по записям вашего отца". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-Ну что же, всё равно напишем докладную записку, и я сегодня же... да нет, так нельзя. Вы можете послать кого-нибудь из ваших товарищей самолётом в Дели?" (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
"-Придётся просить только геофизика Володю Тулымова. Он второй советский геолог здесь, в Мадрасе, больше никого нет. Ну, слетает, ничего не сделается!" (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
"-Вот и хорошо. Вы дадите мне к нему записку. А сейчас вам следует четверть часа полежать спокойно - и за работу. Длинно писать нечего - там тоже не лыком шиты. Копию Леониду Кириллычу, пусть соображает.
Гирин уложил Ивернева и вышел на террасу, продолжая думать". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Сима! Её тёплое имя отвлекло Гирина от всех забот". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Из посольства прибыло требование, чтобы Ивернев отправился в Дели, как только будет в состоянии перенести полёт". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"По вечерам к Иверневу приходили итальянцы и Рамамурти с женой. Чезаре упросил Симу позировать для портрета. через два дня Рамамурти тоже принёс свою папку. Оба художника соревновались в быстроте и точности набросков. Леа и Сандра, чуть-чуть ревнуя к увлечению Симой, без конца расспрашивали Ивернева и Гирина о Советской стране. Капитан Каллегари больше слушал, покуривая, и время от времени подавал острые реплики, подстрекая людей к ожесточённым спорам". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Только на пятый день Гирин и Сима смогли урвать время для поездки на выставку, где стояла "Апсара" Рамамурти". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Остаток дня Гирин был молчалив настолько, что Сима обеспокоилась. Отвечая на её расспросы, он разобрался в своём странном состоянии". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Наконец, Тиллоттама. Хотя она спасена из гангстерской трущобы, но как-то ощущается нависшая над ней опасность. Пожалуй, Леа права. Даяраму не следует быть таким самоуверенным. Ему пора понять, что сам он лишь очень слабая защита. Отрешиться от уединения и жить среди друзей в Дели". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"Потом Гирин изложил факты и догадки, касающиеся серых кристаллов, разъяснив, что после похищения камней в Ленинграде, те, которые вставлены в корону, остались единственными, могущими послужить науке". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
*
"-Допустим, что ваши предположения верны, - прищурился от дыма итальянец, - и серые кристаллы действуют на память. Каков же смысл охоты за ними по всему миру, трата больших денег? Что такого необычайно важного, если человек, к голове которого приложат кристалл, потеряет память?
-Вы попали именно на самое важное, - ответил Гирин. - Это и есть суть дела. И разумеется, недобрая суть, вот почему они действуют тайно. Недоброе всегда секретно. А дело, мне кажется, вот в чём. Создание боевых и рабочих автоматов - очень дорогостоящая вещь. Под рукой же есть дешёвые, почти даровые чудеснейшие биологические механизмы - люди. Но человек не автомат..." (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
Я бы и к себе применяла, если б за этим не охотились, гоняя меня по всей Москве. Вошла бы в тайное - чтобы скоты всякие не могли этого применять - общество. У нас был бы Главный Психиатр; или каждый из нас по мере необходимости мог бы становиться таким психиатром. Условия внушения оговаривались бы с испытуемым, получалось бы его согласие. Потом ему делали бы ограниченное по времени внушение, в результате которого внушения он исполнял бы требующуюся работу лучше, качественней, дешевле; легче и безболезненней для самого себя.
"-Милые мужчины, явилась чета Рамамурти! Тиллоттама будет танцевать" Она в наряде танцовщицы только что с выступления по телевидению. И с магнитофоном. Пойдёмте скорее!" (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
"Сима бросилась навстречу Гирину.
-Иван, сейчас мы увидим танцы Тиллоттамы, как хорошо! - Она взяла его под руку и крепко прижалась щекой к плечу". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
"Сима, волнуясь и затаив дыхание, следила за ожившей апсарой, не зная, что Тиллоттама исполняет собственную импровизацию на недавно написанную тамильским композитором Рави Дасом музыку "Слёзы лотоса"". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
"Оставив множество интонаций в движениях рук, поражающих в классических танцах Индии, Тиллоттама отказалась от некоторых древних поз, упорно повторяемых блюстителями древних традиций". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
"Для индийской танцовщицы это было дерзким новаторством, не оценённым её европейскими зрителями. Однако танец понравился им гораздо больше традиционной индийской хореографии, здесь, в Мадрасе, доведённой до высокого совершенства наследницами храмовых девадаси". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
"Более сдержанная Сима притянула к себе танцовщицу и прикоснулась щекой к её щеке, как делала в далёкой России, поздравляя своих подруг и учениц с удачным выступлением или спортивной победой". (Иван Ефремов "Лезвие бритвы")
***
***
"Игнатия Андреевича Улаева называли в родной деревне Молоточком. Слышалась в этом прозвище насмешка над его прямо страстью вечно все перестраивать, ремонтировать. Забор подновлял два раза в год — осенью и весной, — крыши стаек, дровяника перекрывал бесперечь, настил во дворе при первом намеке на то, что одна плаха затрухлявела или просто не так плотно прилегает к другим, начинал перебирать". (Роман Сенчин "Идёт вода")
*
Другие статьи в литературном дневнике:
